«Народ, который привык к страданию»
В маленьком городе Куйбышеве Новосибирской области есть местная католическая община. Многие прихожане — потомки ссыльных поволжских немцев. Те, у кого есть силы, собираются на службу в крохотном синем храме, потому что в здании старинного костела теперь торгуют люстрами и унитазами. А тех, у кого сил нет, навещает священник Дитмар Зайфферт, который приехал в Сибирь больше 20 лет назад да так и остался со своей паствой. «Такие дела» проехали с отцом Дитмаром по деревням и посмотрели на жизнь сибирских католиков
86-летняя Моника Александровна Фот ждала приезда отца Дитмара в ее деревню Половинное несколько месяцев. А может, и дольше — она считает, что священник не заглядывал к ней уже целый год. Возможно, потому, что время здесь, в крохотной деревне, где ничего не происходит, тянется особенно медленно.
— Как вы, моя дорогая? — широко улыбается отец Дитмар.
— Заждалась вас! — смеется Моника Александровна и выносит гостям тапочки.
Гости — нечастое явление в Половинном, где осталась жить пара десятков человек. Прямо напротив дома Моники Александровны целая линия заброшенных изб. Эту часть деревни называют «мертвой». Заборы сползают на дорогу, а избушки словно врастают в землю.
Но к Монике Александровне все же кто-то заходит. На прошлой неделе приезжала ее проведать дочь из поселка на краю области, часто заходит брат, живущий тут же, в Половинном. Но отец Дитмар — гость особенный. Для него она специально приготовила мед, масло, свежий хлеб и чай. Накрыла бы стол пышнее, но отец Дитмар соблюдает пост.
Он тоже приехал не с пустыми руками. В чемоданчике — портативный набор для причастия, на плечиках — лиловое облачение. Все для того, чтобы исповедовать Монику Александровну и провести Святую мессу — литургию, которую обычно совершают в храме. Но прихожанка уже давно не покидает деревню Половинное.
— Давайте настроимся на великий праздник Пасхи. Осознаем наши грехи, чтобы достойно участвовать в святых таинствах, — говорит отец Дитмар, успевший облачиться в сутану для Святой мессы.
Моника Александровна повторяет за священником слова покаянной молитвы:
— Исповедую перед Богом Всемогущим и перед вами, братья и сестры, что я много согрешил мыслью, словом, делом и неисполнением долга: моя вина, моя вина, моя великая вина.
Моника Александровна родилась в Украине, недалеко от Одессы. Когда началась Великая Отечественная война, вместе с родителями, братьями и сестрами она уехала в Польшу, затем — в Германию. Оттуда — в Новосибирскую область. Так захотел ее отец, родившийся в Сибири. Правда, приехав, тут же пожалел — настолько глухим выглядело это место. А вот Моника Александровна деревню полюбила. Здесь родила троих детей, но рано овдовела. С головой ушла в работу: трудилась дояркой и держала большое хозяйство. Беленые стены ее избы до сих пор украшают грамоты и благодарности за вклад в развитие сельского хозяйства.
Исповедь и месса занимают не больше 40 минут. Моника Александровна слушает службу в одиночестве — еще пару лет назад с ней молились три прихожанки. Теперь осталась она одна.
Затем начинается чаепитие. За чаепитием — разговоры.
— Ранетка была большая, мы нынче ее отпилили: начала умирать, — обстоятельно рассказывает Моника Александровна отцу Дитмару; тот кивает и внимательно слушает. — Рассады вообще никакой не хотела в этом году. А сын сказал: «Мамка, давай». И вот я перцы посадила… Вы пейте, пейте чай!
Священник не спешит покидать дом, где его так ждали. Узнает от Моники Александровны последние новости Половинного — в основном кто уехал из деревни. Затем аккуратно собирает свой чемоданчик и обещает Монике Александровне заглянуть к ней после Пасхи.
— Ну, с Богом, моя дорогая! — улыбается он и обнимает прихожанку.
На фоне высокого отца Дитмара хрупкая Моника Александровна выглядит совсем маленькой. Она будет ждать его приезда.
— Видите как? Немножко моя вина есть. Надо чаще приезжать, но порой не хватает сил. Я здесь один, — вздыхает отец Дитмар.
Он заводит машину и направляется в сторону Куйбышева. Впереди — 50 километров разбитой дороги и ежедневная служба в храме.
Мюнхен — Куйбышев
Садясь в машину, отец Дитмар обязательно читает «Отче наш». Трогается аккуратно и ведет не торопясь, потому что всегда оставляет себе запас времени, чтобы точно успеть к прихожанам.
— Наверное, немецкая привычка, — замечает он с вежливой улыбкой, она почти не сходит с его лица.
Мимо нас проносятся безжизненные серые поля, с которых недавно сошел снег. Картина удручающая, но, кажется, немецкому священнику она, наоборот, по душе.
— Когда я приехал сюда, знаете, у меня была такая мечта, чтобы жить, где попроще, где нет материального изобилия. Когда я ездил по деревням и видел эти домики, я думал, что хорошо бы жить в таком домике, где печку надо топить… На самом деле, когда епископ отправил меня в Куйбышев, я сначала жил в таком доме с печкой. А потом восторг от этой печки быстро прошел, потому что это грязь, это неудобно, — смеется отец Дитмар.
О местном быте отец Дитмар может говорить много и долго, а вот о себе рассказывает будто бы неохотно, опуская многие детали, — внимание к своей фигуре ему дается тяжело. Впрочем, рассказывает, что вырос в довольно набожной немецкой семье.
— Вся деревня, где я вырос, была верующей. Мы в детстве знали, какие люди не посещают храм по воскресеньям, — посмеивается он.
Когда Дитмар Зайфферт подрос, то, по его словам, отошел от религии. Уехал в Мюнхен и стал программистом. Жизнь была комфортной — квартира, машина, но почему-то в глубине его души росло недовольство собой. Уже 30-летним мужчиной Зайфферт отправился в паломничество в Междугорье — небольшое местечко в Боснии и Герцеговине, где, как считают католики, явилась Богородица.
Там, в Междугорье, как рассказывал сам отец Дитмар, ему встретился знакомый австрийский профессор: он сообщил, что епископ Иосиф Верт (глава католической епархии в Новосибирске) «ищет людей». В этом Дитмар Зайфферт увидел «божественный знак», который прочитал так: нужно поехать в Россию и стать священником. Он начал посещать богословские курсы и учить русский язык.
Кстати, с этим тоже связана любопытная история: однажды в метро, читая учебник русской грамматики, Зайфферт привлек внимание пассажира. Тот оказался учителем русского языка из бывшей ГДР. Дитмар рассказал ему о своей цели, и учитель стал его наставником, не попросив ничего взамен. Сейчас отец Дитмар говорит по-русски свободно, хотя, по его собственному признанию, до сих пор путается «в мягких звуках и падежах».
Наконец в 2000 году будущий священник приехал в Новосибирск и устроился на практику к епископу Верту. Тут он понял, что действительно хочет быть священником, и написал работодателю в Германию, что на родину не вернется. Через год епископ Верт рукоположил отца Дитмара в диаконы, а еще через год — в священники и отправил в Куйбышев, где уже давно не было постоянного пастора.
В городке его ждали новенький храм, приходский дом с печкой, от которой тепло, но грязно, а также сотни прихожан и сестры-монахини.
Своя маленькая доля
Первое время, признается отец Дитмар, он испытывал большой стресс. Тщательно подбирал слова, строил и прокручивал в голове фразы и очень боялся сказать что-то лишнее.
— И потом другая ментальность, страх что-то сделать или сказать, что будет неуместно, — поясняет он. — Но я был готов принимать эти трудности на себя. Со временем становилось легче, я уже начал чувствовать себя частью этих людей. Для себя я понял, что русские — это народ, который много страдал и, может быть, даже привык к страданию. Иногда, когда я посещаю людей, им ничего не жалко для тебя. Я тоже научился этому гостеприимству немножко. И еще вот эта по-хорошему детская преданность и простота. Если любят кого-то люди здесь, они готовы сделать все, что ты от них попросишь.
Он вспоминает, как в первые годы после переезда восторгался природой: ездил с монахинями по округе, выбирал интересные маршруты, фотографировал деревья на закате, стога сена, резные ставни. Показывал снимки прихожанам — и те удивлялись, что все это находится буквально рядом с их домами:
— Вот это немножко беда. Люди здесь как-то закованы на свою маленькую долю. Да, свой огород, своя дача, и на этом все будто заканчивается. Но вокруг такая красота — можно отдыхать, можно радоваться, можно просто смотреть.
За годы, проведенные в Куйбышеве, отец Дитмар добился строительства нового приходского дома и сформировал небольшие общины в селах. В начале 2000-х, говорит он, у людей была большая духовная потребность — община росла. Но за последнее десятилетие число прихожан почти не меняется. Община сузилась до 300 человек, разбросанных по разным районам. Да и те, кто живет в Куйбышеве, порой не всегда приходят на службы. Отец Дитмар шутит, что «загоняет их прутиком». Но тут же становится серьезным, объясняет, что прихожан любит и винит ту самую «маленькую долю», в которой иногда замыкаются куйбышевцы.
А тут еще три года назад сестры-монахини покинули Куйбышев — их вызвали обратно в Европу. По словам отца Дитмара, там не хватает священнослужителей:
— Видите: как только уровень жизни повышается, человек сильнее привязывается к материальным благам. А духовность уже считает не таким важным. Но мне кажется, если духовности нет, тогда это все пустое.
Теперь отец Дитмар служит один. Одиночество угнетает, да и забот после отъезда монахинь прибавилось — даже фотографировать он перестал: «Одному уже как-то не сильно хочется». Силы черпает от общения с прихожанами, в том числе с теми, кто не может сам прийти на службу. О возвращении в Германию даже не думает — что у него там осталось? Небольшой приход в Куйбышеве гораздо дороже.
В выходные он составляет маршрут, чтобы навестить общины в соседних районах. Самый дальний пункт — город Татарск в 180 километрах от Куйбышева. Раньше там была община в 40 человек, сейчас в живых остались лишь десять прихожан. Храма у них нет: какое-то время собирались в городской библиотеке, но теперь ждут отца Дитмара в квартире одного из прихожан. Навещать их он старается каждый месяц и сокрушается, что не может делать это чаще.
Как католики остались без костела
Синее здание, где отец Дитмар проводит службы, не единственный католический храм в Куйбышеве. Есть еще старинный костел, построенный в 1906 (по другим данным — в 1908) году ссыльными поляками. Но с 1937 года костел не работает, и об этом здании отец Дитмар говорит с сожалением, очень осторожно, добавляя свое фирменное «немножко» — чтобы не сказать лишнего и никого не обидеть.
До конца 1930-х в куйбышевском костеле проходили службы, рядом работала воскресная школа. В 1932 году власти попытались закрыть костел, сославшись на отсутствие ремонта и нарушения при сборе средств. Тогда католической общине удалось отстоять храм, и еще пять лет он оставался открытым. Все закончилось в 1937-м, когда начались репрессии. Людей, которые выступали в защиту костела, арестовали, а кого-то и расстреляли. Из здания вынесли орган, сам костел сначала отдали под спортзал, а затем — под военный склад. В 1954 году снесли красивую башню с колоколами, внутри разместили швейную мастерскую. Сегодня, спустя 50 лет, остатки костела обросли сайдингом и различными пристройками, среди которых уже трудно разглядеть очертания старинной архитектуры.
— Здание было профанизировано. Есть такое слово, — поясняет отец Дитмар. — Это когда священное здание становится просто светским, общественным и используется для недуховной цели. Не могу сказать, что оно в плохом состоянии, кое-где все равно видна церковная архитектура. Конечно, люди приезжают, смотрят на этот костел. И мы каждый год молились перед храмом.
Службы в костеле с 1930-х годов не возобновлялись. Для верующих он закрыт. Здание, где теперь размещается пункт «Вайлдберрис», маникюрный кабинет, студия тату и офис «Новосибирскоблгаза», оказалось в частных руках. Как это произошло и почему хотя бы в памятные даты католиков не пускают внутрь костела для молитв, узнать не удалось: на запрос «Таких дел» администрация города Куйбышева и местный музейный комплекс не ответили. По данным портала NGS.ru, помещением бывшего костела владеет семья местных предпринимателей Морозовых, которые с католиками общего языка не нашли и даже на столетие храма внутрь их не пустили.
С конца 1990-х куйбышевский костел числился в списке выявленных объектов культурного наследия — это статус, предшествующий включению в реестр памятников. Но в 2025 году здание неожиданно лишили охраны. Об этом, как говорит отец Дитмар, община узнала совершенно случайно, за несколько дней до окончания приема возражений. Католики собрали несколько десятков подписей в защиту памятного здания, но костелу это не помогло.
Формальная причина — утрата исторического облика. Дело в разрушенной колокольне и пристройках. Последнюю из них добавили в 2000 году — именно это указали в экспертизе как основание для исключения костела из списка. По закону об объектах культурного наследия здание не должно быть младше 40-летнего возраста.
— Для нас это, конечно, печально, потому что это все-таки историческое здание, часть истории нашего города, — признается отец Дитмар. — Те, кто построил костел, большой вклад сделали в развитие города. И как раз, я думаю, Сибирь отличалась тем, что разные народы со своим вероисповеданием ее создали. Я думаю, есть такая опасность, что мы забываем об этом, об этой части нашей истории. А наша история всегда привязана к конкретным объектам. Для нас это памятник веры, памятник трудолюбия наших предков.
Роба Петрович
После визита к Монике Александровне у отца Дитмара остается еще одна обязательная остановка. Он едет навестить Роберта Петровича Падера — 96-летнего старейшину и покровителя местной католической общины. Именно благодаря его усилиям в Куйбышеве появился маленький синий храм, где теперь проходят службы. После того как костел оказался закрыт, верующим в начале 1990-х приходилось собираться по квартирам. Это, говорит отец Дитмар, было «как-то уж совсем неправильно».
И вот Роберт Петрович стал писать епископу с просьбой построить в Куйбышеве католический храм. В 1999 году случилось чудо: храм действительно появился. Его привезли из Германии — типовую конструкцию разработал Хуберт Либхер, совладелец корпорации Liebherr, который отказался от бизнеса и занялся благотворительностью. Он основал фонд, строивший храмы в странах бывшего СССР. Идея была простой: дать верующим место, где можно собираться, молиться и быть вместе.
Как вспоминает отец Дитмар, храм в Куйбышеве собрали буквально за четыре дня. Он вырос на небольшом пустыре рядом с приходским домом — простое строение без изысков, но необходимое общине как воздух.
Сам Роберт Петрович живет в Куйбышеве — в доме, который на первый взгляд кажется слишком большим. Широкий двор, четыре комнаты, пустующие сени, по которым тихо гуляет кот Федор, неразлучный со своим хозяином. Один сын Роберта Петровича живет в Германии, другой сын и дочь — в Куйбышеве, но часто навещать отца они не могут: у самих пошатнулось здоровье. Отец Дитмар — самый частый гость в его доме. И, кажется, самый нужный.
При входе в зал висит фотография папы римского, сделанная в Германии. В 2000-х Роберт Петрович ездил туда, чтобы увидеть папу: поцеловал ему руку, а тот благословил его. По стенам висят распятия, на диване — несколько комплектов одежды. Старейшина выбирал наряд получше, чтобы встретить нас «при параде».
Пару лет назад Роберт Петрович перестал ходить, и отец Дитмар старается навещать его как можно чаще. Старейшина, который помнит, как все начиналось, и священник, который пытается сохранить что-то из того, что осталось.
— Вот, видишь, Дитмар, что — сломалась моя телега, — жалуется Роберт Петрович на свои ходунки, из которых выскочил болт.
Отец Дитмар всплескивает руками и обещает починить.
Роберт Петрович — из семьи поволжских немцев, которых депортировали в Сибирь в 1941 году. Он помнит вагоны для скота, в которых они ехали несколько дней, город Сталинск (ныне — Новокузнецк), куда их привезли, и свой побег из города — за это его судила тройка НКВД.
— Военный трибунал судил. Я помню этот длинный коридор, мы втроем с мальчишками (с которыми он сбежал из Сталинска. — Прим. ТД) шли по коридору. Завели, зачитали. Никаких свидетелей, ничего. Приговор — пять лет в лагере. Но я только год сидел, потому что малолетка, — тихо рассказывает Роберт Петрович.
Отец Дитмар слушает, сложив ладони, будто молится. Эту историю он знает наизусть, но каждый раз молча слушает до конца.
Потом Роберт Петрович просит достать фотоальбом. На выцветших снимках он молодой и улыбающийся — с гитарой, на фоне тракторов, ремонтом которых он занимался в Куйбышеве, на сцене Дома культуры, где получал очередную благодарность.
— У нас в колхозе был такой маленький приходик, так я там даже аккомпанировал на балалайке. А так я на гитаре играл, на мандолине, на баяне… — показывает он.
— О, Роба Петрович, а это не Эмма, посмотри? — спрашивает отец Дитмар, доставая фото.
— Да не, не она.
— Ай, говорю же тебе, точно она!
— Да, точно, Эмма, а я не узнал, — улыбается Роберт Петрович, вглядываясь в фото.
Его жены Эммы, которая тоже была из семьи поволжских немцев, не стало восемь лет назад. Старейшина общины сильно замкнулся. Вытащить его из этого состояния, признавался отец Дитмар, было непросто.
Время поджимает — до службы остается час. Священник предлагает помолиться. Они читают «Отче наш» вместе, Роберт Петрович не сбивается ни разу.
— Ну вот, видишь! Настоящий католик! — смеется священник.
Перед уходом отец Дитмар еще раз осматривает сломанные ходунки и обещает заглянуть завтра, чтобы все исправить.
Снова мелькают за окном машины разбитая дорога, одиночные домики и сухая прошлогодняя трава с редкими островками грязного снега.
— Вы меня простите, но я немножко устал. Мне кажется, я вам и так много всего рассказал, да? Можем мы немножко… как бы сказать?.. — отец Дитмар не завершает фразу, переводит взгляд на дорогу и замолкает, словно уходит за невидимую перегородку.
Совсем скоро начнется очередная служба. В маленьком синем храме в сибирской глубинке.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране и предлагаем способы их решения. За девять лет мы собрали 300 миллионов рублей в пользу проверенных благотворительных организаций.
«Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям: с их помощью мы оплачиваем работу авторов, фотографов и редакторов, ездим в командировки и проводим исследования. Мы просим вас оформить пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать.
Оформив регулярное пожертвование на сумму от 500 рублей, вы сможете присоединиться к «Таким друзьям» — сообществу близких по духу людей. Здесь вас ждут мастер-классы и воркшопы, общение с редакцией, обсуждение текстов и встречи с их героями.
Станьте частью перемен — оформите ежемесячное пожертвование. Спасибо, что вы с нами!
Помочь нам
