Разрешат ли судьи людям с ВИЧ и гепатитом С усыновлять детей?

Министерство образования РФ выложило на общественное обсуждение поправки к 127 статье Семейного кодекса, в которой прописано, кто имеет право на усыновление. Сейчас там говорится, что люди с ВИЧ и гепатитом С не могут взять опеку над ребенком.

Это постановление противоречит Конституции, так как не позволяет ВИЧ-положительным и людям с гепатитом С усыновлять детей, которые уже живут с ними. Принятие поправок может позволить судьям вставать на сторону таких семей, но не гарантирует положительное решение. «Такие дела» обсудили документ с экспертами.

Юлия Годунова

директор Ассоциации «Е.В.А»

К сожалению, в итоге принятие окончательного решения [об усыновлении — ТД] остается на рассмотрении судьи. Все зависит от того, насколько он будет просвещен. Ведь до сих пор существует стигматизация в отношении ВИЧ-положительных людей. Мол, они геи, наркоманы, проститутки, и все это — равно плохие. Но ведь важно то, насколько хорошо люди выполняют свою родительскую функцию.

Я согласна с тем, что нужны критерии: человек должен регулярно принимать таблетки. По мнению некоторых наших коллег, потенциальный опекун (родитель) обязан два года соблюдать режим лечения. На наш взгляд, достаточно шести месяцев. У нас были прецеденты, когда ВИЧ-отрицательный член семьи умирал, а ВИЧ-положительный оставался. Получается, теперь ему нужно ждать два года, пока его зарегистрируют?

Но на самом деле, для меня это странная поправка. Хорошо, что это происходит хотя бы для какой-то группы людей, но в целом это не решает проблему. ВИЧ-инфекция не имеет отношения к выполнению родительских функций. Это хроническое заболевание, с которым можно жить всю жизнь. А жизнь намного богаче, в ней гораздо больше ситуаций, чем те, о которых идет речь в поправке.

Носители ВИЧ рожают детей и воспитывают их. Я знаю людей, которые 20 лет принимают лечение и чувствуют себя хорошо. Почему рожать и воспитывать можно, а усыновлять нет?

Алена Синкевич

координатор проекта «Близкие люди» фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам»

В формулировке, в которой предложение существует сейчас, речь идет в основном об отчимах и близких родственниках. Например, у ребенка умирают родители, остается дееспособная тетя, но у нее ВИЧ. Понятно, что ребенку лучше с тетей. Поэтому даже нынешняя формулировка — это уже большой шаг вперед.

В законопроекте можно встретить фразу, которая звучит как «в каждом отдельном случае надо разбираться». Мне это дает надежду, что «в каждом отдельном случае» возможность опекунства появится, даже если ребенок не проживает в этой семье.

Слова о «конкретном случае» также относятся к интересам ребенка: не нарушает ли их данное опекунство/усыновление. Но все-таки, это, скорее, разрешающий закон, и я его приветствую, потому что у нас гораздо больше запрещающих постановлений. Если судья хочет отказать отчиму, то он ему откажет и с ВИЧ, и без ВИЧ. Мы же не можем всем разрешить усыновлять всех, ведь кроме наличия или отсутствия болезни, есть масса других критериев, которые могут настораживать.

Мне кажется, сюда стоит добавить, что кандидат в приемные родители не может являться ВИЧ-отрицателем. Во-первых, он становится опасен для общества, а опасному для общества человеку лучше не давать детей. Во-вторых, мы сразу рискуем его продолжительностью жизни. У него ВИЧ превратится в СПИД, и ребенок осиротеет второй раз.

Я считаю, что хорошо бы ВИЧ-положительным взрослым разрешили усыновлять всех, но для ВИЧ-положительных детей это особенно важно, потому что такие кандидаты в родители не боятся болезни. Кроме того, у них наработан арсенал способов, как в нашем социуме выживать с ВИЧ.

На сегодняшний день ВИЧ-инфицированным людям приходится очень много врать. Любая попытка рассказать о своем заболевании — это некий каминг аут. Ты должен быть готов к разному. Это большое давление на человека. Когда мы говорим о детях, тут очень важно понимать, что сперва родитель сам дает ребенку терапию, но потом наступает возраст, когда нужно рассказать, что с ним происходит, научить самостоятельно принимать лекарства и нести социальную ответственность. В России это 11-12 лет, в Швейцарии и во многих европейских странах разговор проводят в шесть-семь лет.

Ребенку иногда хочется быть таким, как все, тогда он понимает, что лучше помалкивать о своем диагнозе. Бывает время, когда ему хочется быть особенным. Тогда он может без разбора начать рассказывать, что у него ВИЧ и что он может в любой момент умереть, хотя это неправда. Очень часто после такого признания начинается травля. На мой взгляд, важно понимать, что при передаче ВИЧ-положительного ребенка будут возникать психологические проблемы. А родитель с ВИЧ уже прошел всю эту школу и может быть очень хорошей поддержкой для ребенка с ВИЧ.