Закончились раскопки в Сандармохе, где расстреляли тысячи людей в годы Большого террора: что важно об этом знать

5 сентября Российское военно-историческое общество завершило раскопки в урочище Сандармох в Карелии. Там находится известное мемориальное кладбище жертв сталинских репрессий. Участники экспедиции искали останки финских военнопленных, погибших во время Великой Отечественной войны. Раскопки вызвали возмущение родственников жертв репрессий, они опубликовали открытое письмо, адресованное РВИО, Минкультуры РФ и карельским властям. 

ТД собрали доступные данные о прошедших раскопках и выяснили, почему эта экспедиция вызывает вопросы экспертов.

Неясны основания гипотезы поисковиков

Авторы гипотезы о том, что в месте, где НКВД в 30-е гг. тайно расстреливало и закапывало арестованных, могут лежать еще и останки финских военнопленных — петрозаводские историки Сергей Веригин и Юрий Килин.

Как говорит Веригин, финны могли прийти на территорию Медвежьегорского района, обнаружить захоронение и «тоже начать там захоранивать» уже жертв оккупации. Те же исследователи сообщают, что расположенные в Медвежьегорском районе финские концлагеря, где содержались военнопленные, находились на объектах ГУЛАГа: Беломорском канале и других. Следовательно, были в отдалении от Сандармоха.

Читайте также «Ну кто же разберет»: расстреливали ли финны советских военнопленных на территории Сандармоха в Карелии?

Неясно, как финны могли найти захоронение, которое находится в отдалении от населенных пунктов и дороги, а также держалось в строгом секрете и было найдено после детального и многолетнего поиска. На вопрос корреспондента ТД, откуда финнам могло быть известно место захоронения, Веригин просто ответил, что «финны знали».

Неясно, были ли раскопки обоснованы и согласованы должным образом

Сандармох — это охраняемый объект культурного наследия. Раскопки там возможны только после получения открытого листа — документа, где обоснована необходимость проведения работ, а также описаны задачи и цели. Министр культуры Карелии Алексей Лесонен на пресс-конференции заявил, что открытый лист не был нужен, потому что работы велись за границей мемориала, тут же добавив, что границы мемориала не определены. Но научный директор РВИО Михаил Мягков подтвердил, что на территории Сандармоха поисковики работали щупом, проверяя могильные рвы.

Ирина Флиге

руководитель Научно-информационного центра «Мемориал» и участница экспедиции, открывшей место захоронения расстрелянных на Сандармохе

«Археологические работы на территории памятника возможны, но они жестко регламентированы законодательством, которое в обязательном порядке требует открытого листа. Помимо этого на территории “Сандормоха”, как места захоронений, все производимые работы (вскрышные работы на захоронениях и эксгумация останков) не должны противоречить закону о похоронном деле. А это значит, что при планировании работ и получении разрешений на их проведение должно быть представлено убедительное научное обоснование в их необходимости. Разрешительная документация, помимо открытого листа на проведение археологических работ и научного обоснования, должна содержать конкретные цели и задачи работ, а также методы и характеристики используемых приборов».

Неясно, как велись раскопки

Экспедиция продолжалась 12 дней, с 25 августа по 5 сентября, останки расстрелянных (кем — пока неизвестно) были найдены 29 августа, впоследствии стало известно, что на территории памятника могильные рвы исследовали методом щупа. На основании этого научный директор РВИО Михаил Мягков сделал вывод, что из более чем 200 могильных ям человеческие останки есть только в 107.

Ирина Флиге

«Все, что мы знаем об этих раскопках — это разрозненные и зачастую противоречивые ответы поисковиков РВИО на вопросы журналистов. Точно использовали щуп, металлоискатель и лопаты. Щупом можно определить изменение плотности грунта вручную — поисковик протыкает землю щупом и определяет, как он проходит: ровно или проваливается в пустоты, или, наоборот, натыкается на препятствия. Металлоискателем можно обнаружить различные предметы на небольшой глубине. Результаты этих работ пока неизвестны и на пресс-конференции они не были представлены».

Неясно, что именно нашли и как будет проведена экспертиза

29 августа экспедиция нашла первые останки: трех человек со связанными за спиной руками и пулевыми отверстиями в черепе. Руководитель экспедиции, Олег Титберия, увидев останки, заявил, что это — советские военнопленные. Он объяснил это тем, что рядом был найден остаток ткани зеленого цвета. Титберия сразу идентифицировал их как английские шинели зеленого цвета, которые использовались в финской армии. Впоследствии стало известно, что всего было найдено пять человек, останки были переданы на экспертизу.

Ирина Флиге

«Для того, чтобы можно было откомментировать, что же извлечено при этих раскопках и о чем говорят эти находки, необходимо познакомиться с протоколом описания обнаружения и изъятия объектов: глубина и слой обнаружения объектов, фиксация положения останков и предметов в раскопе и так далее… Этого, как я понимаю, сделано не было, поэтому комментировать их выводы с научной точки зрения совершенно невозможно. Не говоря уже о том, что у нас нет уверенности, что на экспертизу в Следственный комитет были сданы останки в полной комплектности и что сданы все обнаруженные предметы, как из раскопов, так и из собранных по поверхности. То есть мы не знаем, с чем именно будут работать эксперты и что вообще возможно определить при столь непрофессиональном извлечении объектов.

Отдельно остановимся на предметных находках. Вещевой фонд крайне уязвим при вскрышных работах. Например, если речь идет о тканях, в частности, об одежде, необходимо определить, как лежала ткань в земле, как соприкасалась с останками, чтобы в дальнейшем при экспертизе ткани можно было определить не только характеристики самой ткани, но и ее назначение: накидка, одежда, торба, портянка… При этих раскопках положение ткани внутри раскопа не зафиксировано, а ведь фиксация в грунте могла бы пролить свет на то, была ли эта ткань верхней одеждой, был ли человек при жизни одет в нее, или она была сброшена поверх, или он лежал на ней…

Увы, неграмотно извлеченный фрагмент ткани о прижизненном ее использовании ничего сказать не может. Надо понимать, что XX век — это очень бедный век, и многие ткани использовались не по назначению. Из бывшего пальто или шинели могла быть сшита куртка, жилет, торба, чуни — практически у всех предметов обихода была вторая жизнь, третья жизнь. Но вся эта информация утеряна.

Следовательно, данное исследование приводит не к получению информации, а наоборот, к ее потере».

Неясно, зачем раскопки были нужны

Сергей Веригин, автор гипотезы, что на Сандармохе могут лежать и финские военнопленные тоже, говорит о необходимости поисков погибших военнопленных вообще и подчеркивает, что «в финском плену погиб каждый третий, а где их хоронили, мы не знаем». Несмотря на то, что, по данным Веригина, в Медвежьегорском районе было шесть финских концлагерей, копать решили именно Санадармох. Причем авторы гипотезы, ученые петрозаводского университета в состав экспедиции не вошли, и сосредоточиться РВИО решило именно на месте массового захоронения репрессированных.

Кроме того, исполнительный директор РВИО Александр Барков неоднократно заявлял, что сомневается, что на Санадрмохе захоронено несколько тысяч расстрелянных в годы Большого террора. Историк и заместитель председателя совета общества «Мемориал» Никита Петров в интервью ТД предположил, что «новые раскопки могут замутить все в некую кашу: дескать, ну кто же разберет — те расстреливали, и эти расстреливали, — и затенить чудовищные преступления советской власти».