Прокуратура считает, что многодетные родители «прикрылись» детьми на митинге, чтобы их не задержали. Отец объяснил, что их не с кем было оставить

В Москве прокуратура обратилась с иском в Никулинский районный суд с требованием лишить родительских прав Петра и Елену Хомских. Супруги и их дети участвовали в несогласованной протестной акции 3 августа, и прокуратура посчитала, что они взяли дочерей с собой, чтобы их не задержала полиция. Также отец девочек попал в провластный видеоролик как «охранник Навального». «Такие дела» поговорили с Петром Хомским.

Петр Хомский

многодетный отец

«У меня три девочки: три месяца, три года и десять лет. Мы — благополучная московская семья, у нас дети ходят в школу, садик, кружки. Мы любим друг друга, у нас есть квартира, машина. 

То, что родители иногда рискуют детьми, — ну, хорошо. Некоторые родители переходят на красный с детьми, тоже рискуют, но у них же не отбирают родительские права. Можно пожурить, покритиковать, что нехорошо, что в рисковое место пошли с детьми. Мы не стремились в гущу, просто гуляли по бульварам, останавливались на детских площадках. Да, я знал, что проходит акция в виде прогулки, и мы просто пошли гулять по бульварам. 

Мы неслучайно оказались на бульварах вообще, но в том месте мы оказались случайно. Вынырнули из пешеходного перехода с колясками, а тут цепь ОМОНа. Пошли дальше, и все. Просто попали в кадр, потом «тролли» выложили это в соцсети, а уже из соцсетей телевидение сделало репортаж.

Не хотели мы с нашими детьми [идти] ни в какие столкновения, чтобы защищаться ими от задержания. Меня несколько раз задерживали раньше, давно уже. Жену мою задерживали. Был флешмоб в поддержку «Дождя», где надо было с зонтиками гулять. Я не боюсь задержаний. 

Я связан с Алексеем Навальным тем, что был волонтером в 2013 году [на выборах мэра Москвы]. Еще я был волонтером-водителем в Костроме: возил колонки, оборудование и ставил звук на кампании ПАРНАСа, куда пару раз приезжал Навальный. Вот и вся наша связь. Я поддерживаю некоторые его взгляды, расследования, я как бы его сторонник, изредка волонтер, но уж никак не охранник.

Я пока не знаю [о возбуждении уголовного дела]. У меня есть адвокат, она отслеживает, что происходит. Единственное — это лишение родительских прав, абсурдное и незаконное. Я постскриптум узнал, что 22 [августа в суде] что-то было, но это было мимо нас. С кем они там беседовали, я не знаю».