Хочу пойти к психотерапевту. С чего начать?
Найти хорошего специалиста среди огромного количества психологов и психотерапевтов — непростая задача. Как выбрать специалиста, прийти в психотерапию и довести ее до конца, разбирались «Такие дела».
Оттолкнуться от запроса
До сих пор в обществе распространено мнение, что визит к психологу равносилен признанию себя психически нездоровым, слабым, бессильным перед обстоятельствами. «Это не так, — поясняет ТД психолог Виктория Поджио, специалист сервиса по подбору психологов Alter. — К специалисту можно обращаться с разными запросами — от самоопределения и желания лучше познакомиться с самим собой, развить свой эмоциональный интеллект или “прокачать” осознанность до проблем, существенно ухудшающих качество нашей жизни».
В процессе терапии запрос может измениться, предупреждает эксперт. Причины проблем могут обнаружиться в неожиданных сферах жизни, или же пациент сам может захотеть поменять цель работы.
Три большие разницы
Психолог, психотерапевт и психиатр — три разных специалиста, и каждый занимается строго очерченным кругом вопросов.
«Психиатр и психотерапевт — профессионалы с высшим медицинским образованием, — поясняет Виктория Поджио. — Психиатр работает с серьезными нарушениями психики, так называемой большой психиатрией. В этом случае лечение основывается на фармакологических методах». Психиатр может поставить официальный диагноз, решить вопрос о дееспособности человека, при необходимости поместить пациента в стационар.
Психотерапевт работает с «малой психиатрией», к которой относятся все неврозы и расстройства личности. Он также вправе назначать лекарства, однако применяет в работе и иные, психотерапевтические методы.
У психолога нет медицинского образования, но он работает с широким спектром запросов. Например, к нему можно обратиться с проблемой низкой самооценки, выбора профессии или отсутствия мотивации.
Кроме вышеперечисленных, часто встречается понятие «клинический психолог». Фактически, объясняет Виктория, это «гибрид психолога и психотерапевта без права назначать медикаментозное лечение».
«У нас до сих пор нет закона о помогающих профессиях, нет четкого юридического определения, что такое психотерапия, отсутствует личное лицензирование терапевтов, — поясняет клинический психолог Анна Афанасьева. — Лицензии получают клиники. Проверки зачастую абсурдны. Проверяющие будут скорее смотреть, на каком расстоянии от двери кабинета находится раковина, чем на методики, которыми пользуется специалист».
Из-за того, что в законодательстве нет четких критериев, может получиться путаница, предупреждает эксперт: «психотерапевтом» по объявлению может оказаться психолог с гуманитарным образованием, а «психологом» — профессиональный психиатр.
Алгоритмы сарафанного радио
«Один из наиболее распространенных способов поиска — сарафанное радио, — говорит Виктория Поджио. — Однако у каждого психотерапевта есть своя специализация. Если специалист помог вашему другу справиться с паническими атаками, не факт, что он компетентен в вопросах, например, детско-родительских отношений. Если же психолог берется за любую проблему, возникает вопрос: профессионал ли это на самом деле?»
Также специалистов ищут по отзывам на специализированных форумах, например на форуме сайта b17.ru или на сайте Дискуссионного клуба русского медицинского сервера. Набирают популярность и интернет-сервисы по подбору терапевта, в их числе Alter, «Мета» и «Ясно». «Плюс такого подхода — специалисты проходят строгий отбор до того, как появиться в базе данных», — поясняет Виктория. Особое внимание уделяется количеству часов, которые специалист посвятил личной терапии и супервизиям — разбору сложностей, возникающих в процессе работы с клиентом, вместе с более опытным психологом.
Право задать вопрос и получить ответ
Каждый пациент имеет право сначала спрашивать специалиста, а только потом рассказывать о себе. Профессионал готов к этим вопросам и ответит на каждый. Если проблема пациента лежит вне его компетенции, он направит его к тому, кто сможет помочь.
«Образование — первое, о чем нужно узнать или расспросить специалиста, — говорит Виктория Поджио. — Второе — сертификаты о повышении квалификации, потому что профессия предполагает постоянное обучение. Третье — специализация».
Спрашивать специалиста можно и нужно, но слушать надо не только что, но и как он отвечает, добавляет психолог, автор телеграм-канала «Записки злого терапевта» Елизавета Мусатова. «Если в ответ психолог обороняется, раздражается, обесценивает предмет вопроса — это повод насторожиться», — подчеркивает она.
Достаточно хороший
Поиски «своего» психолога не должны превращаться в попытку встретить идеального специалиста. «Терапия — это контакт, который складывается между двумя людьми, — поясняет Елизавета Мусатова. — Специалист должен быть не “тем самым”, а “достаточно хорошим”. В первую очередь речь идет о профессиональной этике и собственных ценностях, которые как минимум не противоречат психотерапевтической работе».
Поворот не туда
Эксперты обозначали моменты, которые вызывают у них сомнения в квалификации специалиста. «Яркий маркер — наличие на страницах психолога отзывов о его работе с фамилиями и именами клиентов или ссылками на их профили в соцсетях. Это грубое нарушение конфиденциальности, — говорит Виктория Поджио. — Также нужно насторожиться, если психолог использует ненаучные методы. Психология — наука. Здесь нет места эзотерике. Если психолог предлагает составить ваш гороскоп, есть повод задуматься, туда ли вы пришли».
Профессионал не заставляет ждать, не опаздывает, не затягивает сессию, не приглашает на очередную встречу в ресторан или к себе домой, добавляет Елизавета Мусатова.
В круге первом
В рамках первой сессии пациенту необязательно открываться перед специалистом полностью: достаточно обозначить, как к нему обращаться, указать возраст и кратко изложить факты, имеющие отношение к запросу, перечисляет Елизавета Мусатова. Также нужно рассказать о причинах, по которым он именно сейчас решил обратиться за помощью.
Большая часть первой встречи с психологом — условный «берег», на котором он с пациентом договаривается о дальнейшем «плавании». «Специалист знакомит клиента с принципами, на которых будет строиться работа, — поясняет Виктория Поджио. — Мы узнаем о длительности и периодичности сессий, оговариваем вопросы оплаты, условия отмены или переноса встреч».
Зона терапевтического комфорта
Терапия возможна только при условии принятия и доверия клиента и специалиста друг другу. Главное для терапевта — способность слушать и анализировать, чтобы впоследствии составить нечто цельное, объемное, понятное. «При этом он может молчать всю сессию, но его мимика и жесты дадут вам понять: вас внимательно слушают и слышат», — подчеркивает Елизавета Мусатова.
«В момент интерпретации ваших слов специалист говорит о вас или обращается к некоей “правильной” картине мира? — указывает эксперт. — Вряд ли вам будет комфортно, если вы почувствуете себя проектом, который надо привести в соответствие с ГОСТом».
Не сочетается с ощущением комфорта и постоянное использование специалистом профессиональной, непонятной лексики. Если терапия приносит только дискомфорт, меняйте психолога — терпеть не стоит, сходятся эксперты. «Помощь исключительно из страдания — это никакая не помощь».
Долгий путь к себе
Как правило, терапия не ограничивается двумя-тремя сеансами. «Это всегда напряженный процесс с разбором и переоценкой всего, что не работает или работает не так, с выстраиванием новых смыслов и моделей поведения, — поясняет Виктория Поджио. — Он вызывает непростые эмоции и поднимает не самые приятные воспоминания».
Этичное поведение специалиста имеет первостепенное значение. Если он выходит за рамки этики, процесс может пойти неправильно и принести больше вреда, чем пользы.
«Психолог не должен давать вам советы, принимать решения за вас, — уточняет Виктория. — Но он может давать рекомендации, к примеру, как действовать в стрессовой ситуации, предлагать техники, домашние задания. Психолог не должен оценивать вас, навязывать вам свои убеждения. И, разумеется, специалист не имеет права унижать вас, прикасаться к вам без вашего разрешения, бить или вступать с вами в сексуальные отношения».
Когда хочется все бросить
Одна из причин прервать терапию — болезненные переживания, которые она вызывает, считает Виктория Поджио. «Люди уходят, чтобы не испытывать боли, хотя она часто говорит о том, что работа идет. Есть и иная причина — первые успехи. Иногда после нескольких встреч человеку становится легче, проблема не кажется такой острой. Хорошо, если она действительно носила поверхностный характер. Но всегда есть риск, что человек вернется прорабатывать то, что мог проработать раньше», — предупреждает она.
Причины ухода из терапии на более поздних сроках, как правило, в ощущении, что двигаться дальше стало тяжело. «Не спешите уходить, — рекомендует Виктория. — Честно обсудите ваши ощущения и эмоции с терапевтом. Вместе вы можете найти то, что поможет пройти этот непростой этап. Например, может понадобиться большая поддержка от специалиста или временный запрет на некоторые темы, в которые вы пока не готовы погружаться».
«Внутреннюю работу по принятию нового можно проводить осознанно: вести дневник, выполнять практики и задания, анализировать свое поведение и реакции, — поясняет Елизавета Мусатова. — Даже если ничего не происходит, работа может идти на подсознательном уровне. Рано или поздно эти невидимые перемены набирают вес, и человек “вдруг” замечает их».
Но терапия не может длиться без конца, иначе она обесценивает свой результат. Цель терапии — научить человека справляться со своей жизнью и удовлетворять свои потребности, дав ему для этого необходимые навыки и знания.
«Сроки бывают разными. Они зависят от запроса и метода, которым пользуется специалист, — поясняет Виктория Поджио. — Глубинная терапия рассчитана на несколько лет работы. Но рано или поздно придется ее завершить. Адекватный специалист не станет затягивать работу, выискивая у клиента проблемы, уверяя, что он не справится с жизнью самостоятельно».
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Помочь нам