«Поиграть брошенными детьми». Что не так с фотосъемкой, в которой сироты рекламируют ювелирные украшения?

Издание Wonderzine 6 марта опубликовало фотографии детей, рекламирующих ювелирные украшения. Все дети, участвовавшие в съемке, — воспитанники одного из московских детских домов. После критики в соцсетях Wonderzine назвал свою публикацию ошибкой и удалил фотографии. «Мы еще раз подумали и пришли к выводу, что, хотя у марки наверняка были добрые намерения — помощь детям, съемка не очень деликатно обходится с важной общественной проблемой — социализацией сирот», — заявили в издании.

«Такие дела» спросили у приемной матери и представителей благотворительных фондов, почему подобные фотосессии не помогают, а вредят детям-сиротам.

Детский дом № 39

Фото: Евгений Надалинский / Коммерсантъ

Женя Беркович

режиссер, приемная мама

Мне кажется, в этом кейсе люди совершили сразу все ошибки, которые можно было. Во-первых, к детям, которые находятся в детских домах, не надо приезжать ни с какими разовыми проектами: неважно, мастер-класс это, концерт или съемка. Во-вторых, содержание этой съемки — откровенно сексуализированные образы детей. Это с любыми детьми небезопасно, а у детей в детских домах риск подвергнуться сексуальному насилию сильно выше среднего. Не надо снимать маленьких мальчиков и девочек с голыми ножками и томными лицами — это просто опасно.

Дело не только в ножках. Если бы это была просто рекламная фотосессия с воспитанниками детских домов, которые сидят за партами, у меня это тоже вызвало бы реакцию. Потому что все эти славные люди уедут, а дети [в учреждении] останутся. И получат по мозгам от детей, которые в эту фотосессию не вошли: «Че это, вы звезды, красивые тут, корону на голову надели».

Ни один серьезный фонд, который занимается поддержкой сирот, не поедет в какой-то детский дом снимать детей для рекламы: они возьмут ребят из приемных семей, у которых уже есть мама, папа, защита, стабильность, привязанность.

Читайте также Дары волхвов

Нужно понимать, что ни у кого из этих детей [в учреждении] нет возможности отказаться от съемки. В их мире они обязаны участвовать в концертах для спонсоров, в мастер-классах, в развлекухах — никто не спрашивает, хотят ли они надеть бантики и идти в зал, полный чужих взрослых людей, петь песенки. Ребенка не спрашивают, хочет ли он, чтобы с ним делали селфи и выкладывали на какой-то страничке добрых дел. И потом в 18 лет они выходят из детских домов с этим комбо — начиная от беззащитности перед любым насилием, в том числе сексуальным, заканчивая неумением понимать, где «свой» взрослый, а где чужой, где можно сказать нет, а где нельзя, где ты обязан выполнять какие-то правила, а где можешь сам принять решение.

Говорят: «Может быть, дети таким образом увидят другой мир». Я ничего не имею против модельного бизнеса, но таким образом его невозможно увидеть — если к тебе приехали, схватили, нарядили, поснимали, конфетки вручили и уехали. Чему тут можно научиться? Разговоры о том, что потенциальные приемные родители увидят этих деток и, может быть, захотят кого-то взять, — это глупость, потому что потенциальный приемный родитель этих деток не найдет: закон соблюден, имена и фамилии не указаны, название детского дома тоже.

Я понимаю, что и сама бы могла сказать: «А что такого?» — несколько лет назад. Но в 2020 году, находясь в Москве, имея интернет и здравый смысл, можно изучить вопрос перед подобной съемкой. Неужели никому из цепочки взрослых людей не пришло в голову? Любой человек, имеющий отношение к теме [сиротства], сказал бы, что это нехорошо и для конкретных детей, и для общества, которое привыкло объективировать.

Елена Альшанская

президент благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам»

У меня есть некоторая надежда, что порыв у авторов съемки был хороший, что они действительно хотели помочь детям. Не знаю, какие именно идеи у них были изначально, но вряд ли они хотели навредить. Тем не менее в этой ситуации видно, что люди вообще не понимают, что такое дети в детских домах.

Я в принципе очень плохо отношусь к детским фотографиям c нарочитой сексуализацией, объективацией детей. Даже если бы мы говорили не о детях-сиротах, а о родительских детях, мне бы точно так же не понравились такие фотографии. Но тут еще и детей выставляют в странных позах на всеобщее обозрение, понимая, что это дети, которые находятся в уязвимой ситуации, лишились семьи. Я подумала сразу, что этих детей можно сопоставить с базой семейного устройства в Москве и, простите, люди с определенной сексуальной девиацией могут начать их искать в детских домах — под видом волонтеров или пытаясь прийти на «дни аиста» (в Москве была такая практика свободного доступа в детские дома раз в месяц — по сути, всем с улицы).

Читайте также «Для чего вам ребенок?»

Вообще, получилось удивительное высказывание, которое покоробило прежде всего приемных родителей и тех людей, которые занимаются темой сиротства. Мы как будто вдруг ярко увидели, какой это ужас — такая объективизация уязвимого ребенка, потерявшего семью, как плохо выставлять его напоказ. Взрослые позы у детей 5—11 лет на вид, странные одежды и при этом совершенно испуганный, потерянный взгляд.

Это как будто некое постмодернистское высказывание, которое обыгрывает историю с тем, что детей у нас устраивают в семью через выставление их фотографий. Понятно, что авторы ничего такого в виду не имели. Тем не менее для меня это прозвучало как еще одно напоминание о том, что пока у нас семейное устройство начинается с довольно неэтичной ситуации: выбора ребенка по базе фотографий в интернете. Очень надеюсь, что со временем это изменится.

Кроме того, это стандартная разовая история приезда посторонних взрослых в детские дома. Ребенок в детском доме становится таким объектом, с которым посторонние люди могут делать что угодно. Любые взрослые могут приехать и «поиграть» брошенными детьми. Так нельзя. Для детей работают только истории про регулярно и профессионально сопровождаемое наставничество, а лучше всего — семейное устройство или помощь кровной семье ребенка, чтобы он мог в нее вернуться.

Варвара Пензова

директор благотворительного фонда «Дети наши»

Не знаю, чего хотели добиться авторы. Сняли детей для какого-то ювелирного бренда, видимо, пытаясь через это привлечь внимание, добавить социальной составляющей к рекламной истории. Боюсь, что авторы пошли самым коротким, лежащим на поверхности путем. Кто у нас самый несчастный, кого больше всего жалко? Дети-сироты. Обсуждение кампании получится, но, боюсь, совершенно не в том ключе, на который они рассчитывали.

Читайте также Почему детские дома в регионах нужно реформировать?

К проблеме сирот внимание они никак не привлекли, потому что, собственно, проблему и не поднимали. Возможно, хотели показать, что дети из детских домов выглядят так же, как обычные дети? Но все и так это понимают. Сам смысл и посыл этой кампании непонятен. Кроме того, некоторые фотографии довольно сексуализированы. Поэтому это не то внимание, которое хотелось бы привлекать к детям из детских домов.

Пользы для детей, участвовавших в съемках, также не будет никакой. Опекун, наверное, должен быть более консервативным при принятии подобных решений. Ведь по большому счету это не его дети и не ему сталкиваться с их переживаниями успеха или неуспеха этой публичности.

Обновлено 9 марта в 13:00. Стилист Каролина Павловская рассказала «Таким делам» об обстоятельствах съемки детей с украшениями бренда Mineral Weather. Павловская сама обратилась в редакцию и представилась сестрой детей. По ее словам, дети, участвовавшие в съемке, живут в ее семье, но действительно были взяты из московских детских домов.