«Вместо того чтобы помочь, они ставят семьи в тупик». Елена Альшанская — о необходимости реформы органов опеки

1 июня уполномоченный по правам ребенка Анна Кузнецова предложила реформировать систему органов опеки и попечительства. По ее словам, количество жалоб на органы опеки выросло на 23%, а проверки в регионах подтверждают «системные сбои в работе этой структуры».

С необходимостью такой реформы согласна президент благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская. В интервью «Таким делам» она рассказала, что именно необходимо изменить.

Фото: Pixabay.com

Елена Альшанская

президент благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам»

Я совершенно согласна с [Анной] Кузнецовой, последние 10 лет [о реформе органов опеки] говорим.

Реформа самих органов опеки невозможна без реформы семейного законодательства — это то, по чему они работают. Поэтому надо поменять федеральное законодательство, которое диктует им меры работы, которые мы видим на практике. В нем должны появиться процедуры оценки реальных рисков для ребенка, обязательные процедуры, требующие оказывать семье помощь и работать с ней над восстановлением детско-родительских отношений.

У нас должны быть абсолютно четкая система профилактических мер по работе с семьей и по поддержке семьи и четкая система защиты детей от насилия. В том числе нам необходимо увязать закон о социальной помощи, которая сегодня называется у нас социальным обслуживанием, с действиями органов опеки и комиссией по делам несовершеннолетних. Если возникают какие-то сложные ситуации, включающие ребенка, то надо начинать с профилактики и социальной работы.

Сейчас у нас все эти истории разобщены: отдельно опека выявляет случаи, отдельно наказывают детей за какие-то правонарушения, отдельно люди получают социальные услуги, которые так же не связаны с какой-то работой над изменением их реальной жизненной ситуации. Так не должно быть. Если у нас возникает проблема с ребенком в семье, первое, что мы должны подумать, — это какую помощь можно оказать этой семье, чтобы таких проблем не было. И на это должны быть нацелены действия всех органов и служб, взаимосвязанных между собой.

Мы должны положить в основу работы профилактические меры, поддержку семьи, чтобы восстановить ее возможность самостоятельно содержать ребенка, воспитывать, образовывать. И если с каким-то из этих пунктов возникает проблема, то первое, что нужно сделать, — оказать помощь семье, поддержать ее там, где сейчас тяжело, поддержать при этом так, чтобы получить реальный результат и чтобы человек смог дальше сам. Помощь должна быть про результат, а не про оказание услуг со сдачей отчетности для галочки.

Органы опеки — лишь часть этой системы, их задача — некий контроль за соблюдением прав детей. Только надо понимать, что сложности, которые возникают у семей и могут приводить и к существенным проблемам в обеспечении детей или в заботе о них, — не всегда вина родителей и их выбор. А главное, нам надо иметь очень прозрачные и внятные профессиональные критерии оценки. Чтобы нельзя было что угодно вменять в вину.

Одновременно эта система оценки в любых ситуациях сигналов о насилии и жестоком обращении в отношении ребенка должна включаться очень быстро, чтобы не было промедлений в этих ситуациях. И с ребенком должны общаться специалисты, психологи, а не люди с образованием от повара до юриста. Чтобы каждый случай, когда нам говорят, что где-то происходит насилие в семье, получал серьезную оценку и расследование, сделанное не на глазок.

Без нормального расследования сигналов о насилии и без различения ситуации насилия (и бедности, сложностей с воспитанием и содержанием или контролем за поведением ребенка), мы будем постоянно совершать ошибки, которые стоят людям судьбы, а иногда и жизни. Оставлять с насильниками беззащитных детей и изымать из семей, которые просто выглядят или ведут себя по-другому, или не очень опрятны, или бедны, детей, которых там любят и о которых заботятся.

В этой ситуации нам надо менять не только законодательство, но и систему подготовки кадров, не только сотрудников органов опеки, но и всех людей в сфере защиты прав детей. Люди, работающие в комиссиях по делам несовершеннолетних, в полиции, в отделениях по делам несовершеннолетних, люди из отделов соцзащиты — все они должны получать спецподготовку. Они все должны знать психологию детско-родительских отношений, понимать, что такое привязанность, семейные конфликты, какие могут быть последствия насилия  для ребенка, как с ним говорить, как вообще выглядит психология развития ребенка, как выглядят разные технологии социальной работы.

Читайте также Все свои

Вот, например, типичная история сегодня: подросток в приемной семье начинает прогуливать школу, употреблять алкоголь. Подростковый возраст в целом сложный, а для подростка с опытом расставания в кровной семье, жизни в детском доме это часто просто буря и максимальный кризис. Что делают те, кто вроде как должен помогать ребенку? Опека или комиссия по делам несовершеннолетних требует от семьи, чтобы она срочно исправила ребенка, чтобы он не попадался на улице выпившим или курящим, или у них ребенка отберут. Они ставят семьи в невозможные для соблюдения рамки и забирают ребенка, вместо того чтобы помочь семьям в такой сложной ситуации. Та же история, когда требуют от родителей срочно исправить кровных детей. Если родители не справляются с воспитанием, то угрозами и наказанием здесь не поможешь, им надо помочь.

Это, как говорилось в старом советском анекдоте, не исправишь небольшими изменениями, это всю систему надо менять. Чтобы мы могли помочь детям, защитив их от насилия. И помочь семьям, которые хотят быть родителями для своих детей, их не потерять.