«Всех вызовут на допрос». Полиция пришла к семье активистки из Воронежа после пикета в поддержку Цветковой

27 июня по всей России прошли акции и одиночные пикеты в поддержку художницы и ЛГБТ-активистки из Комсомольска-на-Амуре Юлии Цветковой, которую обвиняют в распространении порнографии. Всего были задержаны около 40 человек.

Спустя месяц несколько участниц одиночных пикетов в Москве сообщили «Медиазоне», что к ним по месту регистрации приходили полицейские. 23 июля полиция пришла к родственнику активистки Анны Березняковой, с которым она не поддерживает связь. Монолог Анны — в материале ТД.

Фото: Дмитрий Березняков

Анна Березнякова

активистка

27 июня, в день медиастрайка, я выходила в Воронеже на пикет #ЗаЮлю. Вместе со мной в этот день вышел мой муж Дмитрий Березняков. Плакат для пикета рисовала я сама и выкладывала его фото во «ВКонтакте». Перед пикетом мы с подругами сидели в парке и я снимала прямой эфир во «ВКонтакте», после пикета я написала пост, как он прошел.

Нескольких других девушек, которые шли со свернутыми плакатами по центру Воронежа, останавливала полиция, проверяла их паспорта, переписывала паспортные данные и грозилась штрафами за хождение без масок, хотя у них были маски. Ни я, ни муж в их числе не были — наши паспорта не проверяли. Но нас снимал на видео какой-то грозный солидный мужчина в штатском. Мы спрашивали, зачем он нас снимает, а он отвечал: «Надо».

Мама написала, что следователи звонили моему дяде, с которым я несколько лет не общаюсь и который наверняка не разделяет мои взгляды и тем более не имеет отношения к пикету. Ему сказали, что его вызывают сегодня на допрос. Дядя сейчас находится в другом городе, и я даже не знаю, надолго ли, на отдыхе он или в командировке. Ему сказали, что будут звонить моей маме и мне и что нас всех тоже вызовут на допросы из-за пикета.

Читайте также Показательная порка (18+)

Я не понимаю, почему вообще дяде позвонили. Может, они не дозвонились мне — я не знаю даже, звонил мне кто-то или нет, так как никогда не отвечаю незнакомым номерам. Думаю, что они могли во «ВКонтакте» узнать, что дядя — мой родственник.

Мама мне передала слова дяди, который сказал, что полиция несколько дней дежурила по нашему старому адресу, где мы жили десять лет назад, и что соседи дали им номер моих дяди и мамы.

Сейчас ситуация такая: я сижу дома с двумя маленькими детьми, муж на работе, мама тоже на работе. Она директриса, и у нее совещания, поэтому она звонила мне и быстро в панике пересказывала, что ей сказал дядя. Времени поговорить у нее сейчас нет. Получается, мне напрямую и моему мужу пока не звонили и [к нам] не приходили, а мы знаем ситуацию только через третьих лиц и не можем толком ничего объяснить.

Мама распаниковалась. Я попросила ее не сообщать никакой информации, если ей позвонят, а она стала кричать, что не хочет сесть за ложные показания и обязана все говорить, что знает. Я пыталась объяснить, что по телефону вообще сообщать ничего нельзя: они [полицейские] не могут показать удостоверения, [доказать] полномочия. А во-вторых, по закону все имеют право не свидетельствовать против себя и близких, и уж родная мать может не свидетельствовать против дочери. Но я не уверена, что мама все поняла. Дядя вообще относится ко мне отрицательно — может, он и вправду считает меня преступницей какой-то, я не знаю. Даже не представляю, что он может наговорить.

«Такие дела» направили запрос в МВД по Воронежской области с просьбой объяснить, в чем подозревается Березнякова и почему на допрос вызывают ее дядю. На момент публикации ответ не был получен.