«Они для тебя все сделали, а ты неблагодарный»

«Как можно не общаться с мамой, ведь она тебя родила?» «Родители — это святое». «Мама и папа дали тебе крышу над головой, накормили, одели, а ты неблагодарный». Такие реплики могут часто слышать люди, которые не хотят общаться со своими родителями. И только из-за боязни осуждения или чувства долга они вынуждены сохранять формальные отношения, которые не приносят радости, а иногда и вредят. Не всегда генетическое родство гарантирует уважение и понимание. Родители могут не прислушиваться к мнению детей, унижать, оскорблять, применять насилие. Происходить это может как в детстве, так и во взрослом возрасте. Тогда единственным выходом для человека становится прекращение любых контактов. «Такие дела» поговорили с людьми, которые решили не общаться с родителями, и узнали у специалиста, как справиться с чувством вины.

«Когда появились флешбэки, я решила прекратить общение с отцом»

Светлана, 43 года

Я родилась в небольшом городке в Алтайском крае, там провела все детство. Мама забеременела, когда ей было 17, папа был на год старше. Спустя 11 месяцев после меня родился брат, еще через пару лет — сестра. К 22 годам у мамы было трое детей, и она совсем не была к этому готова. Папа ушел в армию почти сразу после моего рождения, и мама отдала меня бабушке с дедушкой. До трех лет я жила у них в деревне. Из-за этого у нас не сформировалось связи родителя и ребенка, бабушка с дедушкой стали мне ближе. Когда папа вернулся из армии, семья воссоединилась.

Мы жили в малосемейке, которая по размерам была меньше однокомнатной квартиры. Родители сходили с ума с тремя маленькими детьми. Отец стал много пить и становился агрессивным. Нас били всем, что попадалось под руку: скакалкой, ремнем. Помню, как мы прятались у соседей, когда он выпивал. 

Когда я была в начальной школе, отца посадили в тюрьму за кражу, а мама стала устраивать свою личную жизнь. К ней домой приходили мужчины, они вместе выпивали. Мама перестала заботиться о нас, она не убиралась в квартире, не водила нас на кружки. Иногда вместо садика я брала младшую сестру к себе в школу: она сидела за задними партами и занималась своими делами, пока я училась. С братом мама обращалась более жестко. Наверное, потому что он напоминал ей отца.

Когда мне было десять лет, папа вышел из тюрьмы. Они с мамой сразу решили развестись и думали, с кем останутся дети. Мне не нравилось жить в родительском доме, поэтому я попросилась в деревню к бабушке и дедушке, и они меня забрали. Брат жил в этой же деревне, но с папой, в другом доме, а младшая сестра осталась с матерью. Я была рада, что папа вышел из тюрьмы, ходила к нему в гости, где мы часто играли с братом. С ним он обращался строго: бил и заставлял много работать во дворе, а со мной был нежен и ласков, я была как принцесса. Бабушка и дедушка не поддерживали, что я хожу к отцу, но все же отпускали.

Так я общалась с отцом около двух лет, пока не стала вспоминать странные моменты из раннего детства. Когда мне было около шести, он стал делать «массаж», гладя меня в интимных местах. А один из моментов удалось восстановить более четко.

Но в ванную вовремя постучалась мама, и это прекратилось. Когда мы вышли, она спросила у меня, что делал папа. Я по-детски пыталась объяснить, но мама почему-то сначала улыбнулась, а затем ушла. Уже после я думала, что это могло мне присниться, но, когда говорила с родственниками, они подтверждали тот момент, хотя и считали, что ничего страшного не произошло. Никакого ущерба не было, «на скорой не увезли, поэтому можно не обращать внимания». 

Когда же появились флешбэки, я решила прекратить общение с отцом. Какое-то время мы виделись, потому что я приходила в гости к брату, но после 15 лет все сошло на нет. 

Я поступила на филологический и уехала в Екатеринбург. На первых курсах помогали финансово мне только бабушка и дедушка. Они тогда отправляли деньги и посылки и маме, потому что периодами она не работала, иногда им с сестрой было нечего есть. А у бабушки с дедушкой огород. В эти годы мама изредка звонила мне, а папа даже не пытался наладить контакт. 

В студенчестве у меня было много половых партнеров. Тогда сформировалась связка: любовь равна сексу. Мне кажется, я пыталась восполнить потребность в общении с отцом. В 25 лет я познакомилась с будущим мужем. Он был старше на 16 лет. Я всегда относилась к нему как к отцу, он заботился обо мне и защищал. Мой муж считал, что общение с отцом важно для каждого человека, и пытался уговорить меня наладить с ним общение.

В 2009 году я позвонила папе, тон отца показался очень наигранным. Папа будто и не хотел, чтобы я ему звонила, но делал вид, что заинтересован. Номер телефона у меня не менялся уже лет 15, он просто сам не стремился общаться. При этом с братом и сестрой он до сих пор поддерживает отношения. 

В 2010 году я родила первого ребенка. У меня было экстренное кесарево, врачи говорили, что я могла умереть. Почему-то именно в этот момент, после операции, я решила позвонить отцу. Папа опять сказал какие-то общие фразы о том, что все будет хорошо, на этом наше общение завершилось.

С мамой отношения продолжали быть натянутыми. В 2012 году я родила сына и стала замечать, что перенимаю поведение мамы. Муж мне не помогал, хотя я и работала на нескольких работах, и ухаживала за детьми. Он стал злоупотреблять алкоголем. Когда сын подрос и не слушался, я могла кричать на него, пугать детским домом. Навалились усталость от быта, поведения мужа. Тогда пришло осознание, что я повторяю сценарий своего детства. Я поймала себя на этом и перестала жестоко обращаться с сыном.

Пять лет назад я родила третьего ребенка. Отношения с мужем стали хуже, и в итоге мы развелись. В тот же год умерла мама. Последние десять лет ее жизни я не была у нее в гостях, но после смерти выяснилось, что она сделала из своей квартиры свалку и жила в ужасных условиях. Возможно, поэтому никогда не приглашала меня в гости.

Я знаю, что он женат и живет в той же деревне. 

Сейчас я посещаю психолога и обсуждаю с ним все травмирующие моменты детства. К отцу испытываю странные чувства: обиду за жестокость, стыд из-за насилия, любовь и где-то даже сексуальное влечение. Так на меня повлиял тот случай из детства. Я понимаю, что не виновата в том, что произошло, но разобраться с этим пока не могу, поэтому не планирую возобновлять общение с папой.  Маму я в какой-то степени даже понимаю, ведь у меня сейчас тоже трое детей. Могу представить, как ей было тяжело, особенно в таком молодом возрасте. Еще подозреваю, что у нее могло быть психическое расстройство, о котором она не знала. В любом случае, я любила маму и мне жаль, что у нас не получилось выстроить близких отношений. 

«Мама сказала: “******* [проваливай] отсюда” — я решил так и сделать»

Родион, 20 лет

Мои родители познакомились в студенчестве в Ростове-на-Дону. Мама получала там образование учителя русского языка и литературы, папа — военного инженера. После окончания учебы отца направили служить в Сибирь, и они уехали в маленький закрытый городок под Барнаулом. Там у них родился я — долгожданный ребенок. Детство было счастливым, я рос в любящей семье. Мама и папа дарили мне подарки, читали сказки, играли со мной.

Когда мне было восемь лет, папе предложили повышение на работе, и мы переехали в Псков. Мама устроилась работать учителем в мою новую школу. Я был отличником, поэтому в классе меня сразу невзлюбили. Ходили слухи, что мама договаривается, чтобы мне рисовали пятерки, хотя это было не так.

Через два года мама родила мою сестру и ушла в декрет. Тогда учиться стало попроще. Но когда она вернулась в школу, ее поставили классным руководителем в мой класс. Этот момент пришелся на подростковый возраст. Начались конфликты с одноклассниками.

Из-за ситуации в школе я много сидел в интернете: там можно было найти общение, которого мне не хватало. Тогда начались мои первые конфликты с родителями. Они оскорбляли меня, пытаясь заставить меньше сидеть в телефоне. Для меня родители были авторитетом, поэтому я стал считать себя каким-то «не таким». И это тяготило меня. Казалось, родителям не нравится все во мне. В девятом классе я увлекся хип-хоп-культурой. Они говорили, что я забил себе голову западными глупостями, не хочу учиться и выгляжу как «бомж».

В 11-м классе нужно было решить, куда поступать. Я понимал, что не знаю, чем хочу заниматься, поэтому желания выбирать вуз не было. Сказал об этом родителям, и каждую неделю после этого происходили утомительные разговоры, которые могли длиться по шесть часов. Папа и мама давили на то, что я «никчемный», «полный ноль и ничего не добьюсь в жизни». Я спорил, но меня не слышали.

Родители сами приняли решение отдать меня в военную академию. Весь 11-й класс я не хотел возвращаться домой после учебы, чтобы не обсуждать поступление. Под конец года родители начали собирать мои документы, вырвали из медкнижки страницу с результатами комиссии: в них было указано, что у меня плохое зрение. В тот период я постоянно чувствовал страх: поступление в академию казалось отправкой в тюрьму. Из-за стресса во время медкомиссии у меня были не очень хорошие результаты кардиограммы, но мама договорилась с медсестрой, и та их подкорректировала. Я, как мог, пытался избежать поступления, но у родителей были знакомые и в приемной комиссии.

В 2022 году я все же поступил в военную академию. Я был обижен на родителей и всем видом показывал, что не хочу продолжать обучение, но меня не слышали. Когда я приехал домой в свой первый отпуск, рыдал всю ночь у себя в комнате. Мама услышала это, но отреагировала холодно: сказала, что я устраиваю истерику нарочно.

Обучение становилось невыносимым. В итоге руководство разрешило мне отчислиться по собственному желанию. Родители были категорически против, но я все же поступил по-своему. Затем сразу уехал в армию на три месяца, чтобы закрыть срок службы. Отношения с родителями в этот период наладились, я даже поверил, что все может быть хорошо.

Из армии я вернулся в родительский дом. Это было в мае, и я решил, что за месяц подготовлюсь к экзамену и сдам ЕГЭ еще раз, чтобы поступить в университет в Москве. Но у родителей были свои планы. Они начали строить дом в деревне и устраивали скандал каждый раз, когда я не мог помочь, потому что готовился к поступлению. Родители игнорировали мои стремления, считали меня «лежебокой».

Вступительные испытания нужно было проходить в Москве, но у меня не было денег на билет. При каждой ссоре папа давил на то, что не будет оплачивать мою поездку. Деньги на билет дала бабушка.

Позже к ссоре присоединилась и мама. Она кричала, я был на эмоциях и отвечал тем же. Мама сказала: «******* [проваливай] отсюда» — я решил так и сделать. 

Спустя пару недель я записал голосовые сообщения обоим родителям, в которых рассказал все, что чувствую, предупредил, что не вернусь домой, потому что устал от обвинений. Родители ответили только через несколько дней. Все оскорбительные слова, что они говорили раньше, снова звучали в этой переписке. Я решил прекратить общение. 

Сначала я чувствовал облегчение, потом стал ощущать вину. Я начал думать, что родители правы и со мной что-то не так. В тот момент меня поддержала моя девушка. Она говорила со мной, объясняла, что негатив в отношении родителей — это нормально, если они не правы. Тяжелее всего было понимать, что, скорее всего, я перестану общаться не только с родителями, но и с младшей сестрой, которую очень люблю. Я боюсь, что она станет думать обо мне так же, как они, и не захочет видеться.  

Сейчас я понимаю, что прекратить общение было хорошим решением. У меня получилось переехать в Москву и устроиться на работу. С родителями я не контактирую уже семь месяцев. Все это время я радуюсь тому, что могу жить самостоятельно и делать все по своему усмотрению. Всякий раз после общения с ними я чувствовал себя небезопасно, меня до сих пор обижают те слова, которые они когда-то говорили. Я не знаю, почему они не хотят понять меня. Думаю, пока с их стороны что-то не изменится, мы не сможем общаться.

«Не могу сказать, что люблю их»

Марина, 27 лет

Я живу в Финляндии уже около пяти лет и работаю маркетологом. Родом я из Котласа, города в Архангельской области. Оттуда и моя семья: мама, папа и младшая сестра. 

Все детство я хотела, чтобы родители развелись. У моего отца часто бывало плохое настроение, он кричал на нас всех, а иногда даже бил меня и сестру. Но в детстве я все равно тянулась к нему. Мне нравилось с ним общаться. Казалось, мы похожи, поэтому у нас особая связь. Папа не очень любил принимать участие в общих активностях, отправляться с нами в поездки, сидеть на семейных застольях, и я была такой же. 

Но виделись мы редко, потому что папа был предпринимателем и много работал. Когда отец приезжал домой, он предпочитал отдыхать на диване в одиночестве. Мама же много вкладывалась в наше воспитание: общалась с нами, водила на кружки. Отношения с ней были лучше.

Папа же, бывало, доставал ремень, когда мы с сестрой не слушались. Одним летом, когда мне было около девяти лет, он пообещал нам с сестрой пойти купаться на речку. Не сдержал слова, и мы пошли сами, не дождавшись его. Когда мы вернулись домой, я заметила отсутствие моего плаката на стене. Помню, он был ярким и исписанным номерами моих подружек. Я вошла в гостиную, где сидел отец, — плакат лежал рядом с ним. Дальше я помню все какими-то флешбэками. Следующий кадр: я вжалась в угол на кухне, а он бьет меня ремнем. Твердит, что переживал за меня и сестру, когда мы ушли.

Сестру папа тоже бил, но я ничего не могла сделать в эти моменты. Когда не было физического насилия, было эмоциональное. Помню, я сидела над какой-то задачкой по математике и плакала: этот предмет никогда не давался мне легко. Отец стоял надо мной и кричал, из-за чего сконцентрироваться было еще сложнее. Он вроде хотел помочь, но мне было страшно. 

Еще хуже отношения с отцом стали, когда наступил подростковый возраст. Физическое насилие прекратилось, потому что я стала давать отпор, но ссоры не кончились. Главный конфликт произошел из-за переезда, когда мне было 14 лет.

Отец всегда мечтал о собственном доме. В Котласе мы жили в двухкомнатной квартире, были прописаны там всей семьей. Папа решил продать эту квартиру, переехать к бабушке и начать строить дом, а затем переселиться в него всем вместе.

Деньги с продажи делились на всех, в том числе детей. Мою долю родители не могли трогать без согласия. Я не хотела переезжать, но под давлением отца подписала бумаги. Помню, что плакала в этот момент, но никто не обратил внимания. 

Когда мне было 16 лет, мама, папа и сестра уехали в недостроенный дом, а я осталась у бабушки. Но через год мне все же пришлось переехать к родителям. Я старалась проводить как много меньше времени дома, все время торчала у подруг. Мы с папой постоянно ссорились, и однажды в истерике я сказала, что он самый хреновый отец. С мамой на тот момент отношения были нормальными, но не близкими.

После школы я уехала жить в другой город к своему парню и его родителям. При отъезде папа сунул мне в карман пять тысяч рублей, но душевных прощаний не случилось. 

Пару раз я приезжала к родителям. В один из таких визитов папа попросил меня написать дарственную на мою долю в доме. Взамен он обещал оплатить мне дизайнерские курсы. Я согласилась: отец всегда говорил, что мое — только в унитазе и я ни на что не имею права — еще не заработала. Я и сама стала так рассуждать. 

Через несколько лет папа продал дом и один уехал в Новую Зеландию, чтобы позже перевезти маму и сестру. Отец пробыл там год, потратил почти все деньги, но закрепиться так и не смог. 

Я напомнила отцу, что он должен мне жилье, потому что я хочу иметь место, куда могу вернуться, если что-то случится. 

Меня обидели эти слова, и я решила, что не хочу продолжать общение, даже если он извинится. Маму я попросила не рассказывать отцу о моей жизни. 

К тому моменту я уже строила отношения с будущим мужем. В 2019 году мы планировали переезд в Финляндию, и я делилась этим с мамой. Она передавала мои слова отцу, а потом стала давать ему трубку во время наших разговоров. Мне это не нравилось.

С мужем мы не устраивали торжественную свадьбу, просто расписались, но это все равно был важный день. Мама без моего согласия дала трубку папе, чтобы он меня поздравил, и это испортило мне настроение. После этого я перестала общаться и с ней. Я заблокировала номера родителей. Сначала мне стало легче, потом никак. 

С мамой мы не общались до 2023 года. Моя бабушка все время просила нас помириться. Но я говорила, что не могу простить ее просто потому, что она моя мама. Общаться мы все же начали из-за ее тяжелого эмоциональное состояния. Я написала ей в социальных сетях. На тот момент они с отцом уже развелись. Тогда же я приехала к маме в гости в Россию. Вживую наше общение было более теплым, чем на расстоянии. Она предложила поехать в гости к отцу, и я согласилась. Мы много говорили о прошлом, помирились и даже создали семейный чатик, но с папой отношения все равно остались натянутыми. 

В начале прошлого года я занялась генеалогическим древом и написала отцу. Ему понравилась идея, это нас сблизило, и мы начали общаться. Папа стал думать о том, что говорит. Теперь он искренне интересуется моей жизнью и переживает, что может задеть не тем словом. А еще показывает, что гордится мной.

Мама же стала уважать мои границы. Сейчас мы пытаемся прийти к компромиссу в общении. Я, например, не очень люблю долгие разговоры по телефону, а мама — наоборот. Мы договорились, что будем говорить по телефону где-то раз в две недели, а в остальное время я буду много писать в чат и записывать кружочки. Так нам обеим комфортно. Еще мама больше не осуждает мои интересы и даже прочла книгу о веганстве.

Из-за того что я долго не общалась с родителями, у нас нет настоящей близости. Я расцениваю это общение как долг. Не могу сказать, что люблю их. Но я рада, что смогла открыться им.

Стоит ли возобновлять общение с родителями

Наталия Щанкина

клинический психолог, создательница проекта «ПряМой диалог»

Иногда попытка вернуть контакт с родителем, который причинил боль, может быть связана с чувством вины. Поэтому в первую очередь важно подумать, действительно ли человек как-то провинился перед мамой или папой, или это ощущение навязано со стороны. Нужно разделить настоящую вину и чувство вины. Кроме того, важно помнить, что влияние мнения других людей, родственников или друзей — симптом зависимого поведения. На самом деле человек не должен ничего объяснять окружающим, когда сам того не хочет. Если он понял, что желание вернуть общение с родителями, простить их за причиненный когда-то вред объясняется потребностью в любви и заботе, семье, а не давлением окружающих, можно попробовать пойти на контакт.

Начать здоровое общение можно, если обе стороны идут навстречу друг другу. В нашей культуре есть установка, что общаться с родителями нужно, какими бы они ни были. Но стоит подумать о себе и последствиях контакта с близкими, которым неинтересны ваши чувства. На практике я встречала случаи, когда человек прекращал общаться с родителями, потому что это влияло на его здоровье. Если контакт с мамой или папой угрожал вашей жизни, есть вероятность, что возобновлять его не стоит.

Есть случаи, когда сами родители хотят наладить отношения, но их в жизни уже взрослого ребенка слишком много. Здесь стоит обратить внимание на реакцию мамы и папы на просьбы об уважении личных границ. Если они готовы идти на контакт, можно установить любые правила, которые будут комфортны обеим сторонам: время общения, количество звонков и переписок, темы, которые можно затрагивать в разговоре.

Важно помнить, что детско-родительские отношения — тема, требующая индивидуального подхода. Лучше обратиться за помощью к специалисту, который разберет конкретный случай и даст рекомендации. Психолог поможет разобраться, нужно ли человеку общение, стоит ли его прекращать — на время или навсегда, получится ли его восстановить и при каких условиях.

• Теги:
• дети и родители
• любовь