«Почему они возвращались?» Психолог отвечает на вопросы о чувствах пострадавших от сексуализированного насилия

«Такие дела» рассказывали, как журналистка Наталья Севец-Ермолина узнала истории 50 девушек и женщин, переживших сексуализированное насилие со стороны известного в Карелии врача-невролога. И под постами Натальи, и под интервью с ней стали появляться комментарии, осуждающие пострадавших: за то, что некоторые из них не сопротивлялись агрессору, возвращались на прием и долгие годы никому не рассказывали о своем опыте. Почему так происходит, объясняет психолог и травматерапевт Евгения Рахматова — раньше она сотрудничала с «Насилию.нет» и «Не терпи», а сейчас безвозмездно помогает тем, кто столкнулся с домогательствами и насилием со стороны врача.

Евгения Рахматова

Психолог, травматерапевт

Почему не все люди, столкнувшиеся с сексуализированным насилием, могут ему противостоять?

Суть сексуализированного насилия в том, что один из участников обладает большей властью. Он старше, у него есть определенный статус. Например, преподаватель обладает властью над учениками.

Позиция пациентов тоже всегда более слабая, чем позиция врача. К специалисту приходят люди, у которых есть проблемы со здоровьем, — и они сильно надеются на выздоровление. У некоторых на это накладывается нестабильное психологическое состояние. Так, в одной из последних публикаций Натальи пациентка рассказывает, что пришла на прием после того, как у ее матери диагностировали рак.

Кроме того, срабатывает эффект неожиданности: изначально агрессор не воспринимается как опасный человек. Например, врач проводит обычный прием, во время которого есть сложившиеся роли, субординация. Потом он предлагает раздеться, лечь, проводит медицинские манипуляции.

Вдруг пациентка понимает, что что-то не так: действия специалиста уже сексуализированно окрашены. Но первым, как правило, возникает недоумение: «Наверное, мне кажется», «Этого не может быть, я же у врача».

Мозг лихорадочно начинает думать, что делать. Если сделать ничего нельзя (Наталье Севец-Ермолиной пострадавшие рассказывали, что врач запирал дверь на ключ или начинал их домогаться, пока они лежали под иглами, обездвиженные. — Прим. ТД), возникают испуг и чувство беспомощности.

Пострадавшие просто замирают. Часто они описывают, что не могли двинуться с места, их не слушались руки и ноги. У них пересыхает в горле, они не могут кричать. Пострадавшие не владеют своим телом.

Это похоже на инстинктивное поведение некоторых животных. Когда они видят хищника, то падают и притворяются мертвыми. С точки зрения нейробиологии такая реакция происходит и у людей, если ситуация не позволяет немедленно отреагировать: убежать или сопротивляться. Пострадавшим просто хочется, чтобы это побыстрее закончилось, — и уйти.

Что чувствуют пострадавшие после того, как столкнулись с сексуализированным насилием?

Переработать этот опыт очень трудно. Как правило, пострадавшие не знают, что их реакция была совершенно естественной, — и чувствуют сильнейший стыд за произошедшее. Отвращение к пережитому. Они могут испытывать вину за то, что как будто позволили совершить над собой насилие. В целом люди склонны брать ответственность на себя:

Кроме того, могут снова появляться сомнения: «А правда ли это случилось?» Травматичные события психика склонна вытеснять из воспоминаний, и со временем эпизод насилия может частично или полностью забыться. Нам проще считать, что ничего не произошло, потому что мысли о случившемся слишком болезненные.

Как эпизоды насилия влияют на жизнь пострадавших?

Последствия травматического опыта могут быть разными. Если человек получил поддержку от близких или психолога и ему поверили, а в идеале агрессора еще и наказали, то пострадавший может справиться со своей травмой. Тогда негативного влияния на его психику не будет. Но если всего этого нет, насилие может нанести серьезный ущерб качеству жизни человека.

У пострадавших могут появиться панические атаки, страхи, связанные с походами к врачу или сексуальными контактами (даже с безопасным партнером). Может начаться депрессивный эпизод, депрессия. Или посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) — когда всякий раз в обстановке, похожей на ту, в которой произошло насилие, человека будут преследовать воспоминания. Встречаются и психосоматические проявления, а также проблемы с выстраиванием границ в отношениях.

Люди не всегда могут осознать связь между изменениями в своем состоянии, поведении с травмой из-за насилия. Разобраться в этом помогает психотерапия.

Почему многие, пережив насилие, не рассказывают об этом опыте?

Пострадавшим может быть невыносимо стыдно. Часто человеку трудно сформулировать даже для самого себя, а тем более произнести вслух, что он подвергся насилию.

Даже если пострадавшие готовы к активным действиям, в правоохранительные органы они могут не обращаться. Многие понимают, что никак не защищены с юридической точки зрения. (По данным Консорциума женских НПО, 42% пострадавших от сексуализированного после обращения в полицию отказывают в возбуждении уголовного дела. — Прим. ТД.)

Написать жалобу на агрессора в медицинское учреждение может быть сложно и страшно. Если пострадавшие не знают, что с той же ситуацией столкнулись и другие люди, им может казаться, что их словам не поверят. Тогда разбирательство не начнется, а человек рискует стать объектом сплетен и порицания, особенно в маленьком городе.

Когда похожими историями делятся другие пострадавшие, это может дать человеку облегчение. Он почувствует, что все, что с ним случилось, — правда, что ему не показалось. Когда с пострадавшими разговаривают журналисты, которые встают на их сторону, это очень поддерживает. Понимание и принятие близких тоже очень важны. Все вместе может дать человеку ресурсы открыто говорить о пережитом опыте и бороться за свои права.

Почему пострадавшие могут вновь встречаться с агрессором?

Обычно это происходит в ситуации зависимости. В некоторых регионах очень сложно попасть к хорошему врачу, даже платно. Если у человека большие проблемы со здоровьем и он понимает, что ему может помочь только этот специалист, то пациент может обращаться за помощью, несмотря на эпизоды насилия.

Почему те, кто читает истории о сексуализированном насилии, могут осуждать пострадавших?

Читатели (особенно женщины) ставят себя на место пострадавших: они тоже ходят к врачам, иногда там приходится раздеваться. Допустить мысль, что среди этих врачей может оказаться агрессор, которому ничего не стоит воспользоваться беспомощным положением пациента, — слишком страшно и болезненно. «Неужели такое может случиться и со мной?»

Или же читатель приписывает ответственность за произошедшее пострадавшим — якобы они неправильно себя повели. Если действовать иначе, насилия можно будет избежать. Мысли о том, что мир должен быть справедливым, мотивируют писать в том числе очень травмирующие комментарии: с осуждением и обвинением пострадавших.

Читатели-мужчины защищаются от другого — от возможного представления, что любой мужчина потенциально опасен. Им сложно принять, что некоторые мужчины насилуют женщин. И они тоже ударяются в обвинения пострадавших.

В целом у людей есть установка, что они контролируют свою жизнь. Они знают, что, если будут правильно себя вести, с ними не произойдет ничего плохого. Но плохое происходит. Просто признать, что существуют агрессоры и насильники, — значит допустить мысль, что человек живет в таком мире, где он на самом деле вообще ничего не контролирует.

Поэтому важно ни в коем случае не публиковать истории тех, кто столкнулся с насилием, без их согласия. Люди должны быть готовы к возможной реакции аудитории. После публикаций пострадавшим важно избегать чтения комментариев и абстрагироваться от негатива. Важно, чтобы рядом с ними были поддерживающие люди, а при необходимости — профессиональный психолог.

Как пострадавшие от сексуализированного насилия могут справиться с травмой?

Психологическая работа начинается с того, чтобы избавить человека от зависимости по отношению к агрессору — с ним нужно прекратить всякое взаимодействие.

Затем нужно помочь пострадавшему найти в себе внутренние ресурсы, обрести максимально возможную психологическую стабильность. Для этого важно, например, прекратить общение с людьми, которые осуждают его за произошедшее. Потому что, когда человек погрузится в воспоминания, ему может быть очень тяжело.

Психолог, который специализируется на работе с травмой, помогает погружаться в воспоминания так, чтобы постепенно их «нейтрализовать», сделать менее тяжелыми. Для этого разработаны психологические протоколы. Но есть и общие правила — в частности, специалист не должен давать никакую оценку действиям пострадавшего.

Если человек пережил сексуализированное насилие разово, для проработки травмы ему может хватить до пяти встреч с компетентным психологом. Чем больше было эпизодов насилия и чем болезненнее пострадавший на него реагировал, тем дольше может длиться реабилитация. Но этот путь важно начать, чтобы со временем почувствовать себя лучше.

• Теги:
• домогательства
• психологическая помощь
• сексуализированное насилие