«Мне страшно тут оставлять ребенка»
Родители детей с синдромом короткой кишки (СКК) массово сообщают об опасных условиях лечения в Российской детской клинической больнице (РДКБ) после закрытия там единственного в стране профильного отделения. За два месяца состояние как минимум 12 детей радикально ухудшилось. Родители уверены, что причиной стал недостаточный уход медперсонала и антисанитария.
1 марта в Москве закрылось отделение РДКБ, где оперировали детей с СКК. Это было единственное место в России, куда родители вместе со своими детьми с редким заболеванием могли обратиться за узкопрофильной квалифицированной помощью. После закрытия отделения детей перевели в хирургическое отделение больницы. Их родители и представители фонда «Ветер надежд» рассказывают, что состояние здоровья 12 детей ухудшилось настолько, что их перевели в реанимацию.
Сын Анастасии Марчевской Кирилл родился в Воронеже в ноябре 2024 года. У младенца диагностировали СКК. Ребенку понадобилось сделать операцию по закрытию и реконструкции стомы, но в родном городе это было невозможно. В апреле Анастасия вместе с сыном приехала в Москву на лечение.
В РДКБ Кириллу установили центральный венозный катетер, но почти сразу возник нежелательный побочный эффект — отеки. «Однажды у него поднялась температура до 38,3. Ее сбили, но я начала паниковать: говорила, что сын часто и тяжело дышит, что он слишком быстро набирает вес, у него температура. На это мне отвечали: “С ним все в порядке, легкие работают”», — рассказывает мать мальчика.
В ночь после этого разговора с медперсоналом, когда Анастасия дежурила рядом с кроваткой ребенка, она вдруг заметила, что сын не дышит. «Я позвала врача — он схватил ребенка и побежал в реанимацию. Я бежала за ними… Мы успели. Слава богу, что я тогда не уснула», — с ужасом вспоминает мать мальчика.
Родительница уверена, что причиной резкого ухудшения состояния ребенка стали нарушения санитарных норм в больнице и халатность медперсонала во время установки катетера.
Нестерильно
Настя, дочь Олеси Шапковой из Кемерова, родилась в феврале 2025 года. Ей сразу установили стому. В апреле Олеся уже везла дочь в Москву для планового закрытия стомы: кемеровские врачи посоветовали ей сделать это именно в РДКБ. Но через неделю после того, как Настя попала в больницу, у девочки поднялась температура и ее состояние стало ухудшаться.
«Прихожу как-то, смотрю: она тяжело дышит, плачет — видно, что ее что-то беспокоит. Но с этим врачи ничего не сделали. Ребенку уже тогда было трудно кушать. На следующий день она вся отекла. Я позвала врачей, начала кричать, чтобы дочь осмотрели. И только тогда они прибежали и отправили в реанимацию», — вспоминает Олеся.
Женщина предоставила редакции аудиозапись своего разговора с заведующей отделением Линарой Хабибуллиной. Поводом для общения с заведующей стало то, что Олеся заподозрила одну из медсестер в халатном обращении с Настей. Это и стало причиной заражения крови, которое диагностировали у трехмесячной девочки.
«Все понимают, что это чрезвычайная ситуация, такого быть не должно… На данный момент мы не исключили вину процедурной медсестры или каких-то еще сотрудников. На всякий случай мы отстранили этих людей от работы», — сказала Хабибуллина в разговоре с Олесей.
Заведующая добавила, что по факту случившегося с Настей РДКБ начала «служебное расследование»:
«Это сепсис, это очень серьезно», — говорит Олеся на аудио. «Это очень серьезно», — соглашается с ней Хабибуллина. Заведующая объясняет матери девочки, что два месяца назад в РДКБ «объединились отделения» — и врачи вынуждены работать «в этом режиме». «Это режим тотального давления отовсюду. Конкретно вот на нас. Вы это тоже прекрасно знаете», — добавляет Хабибуллина.
По словам Олеси, в хирургическом отделении РДКБ царит антисанитария. «Все нестерильно, все грязно. Когда я приехала, меня попросили протереть кроватку ребенка антисептиком… В процедурном кабинете медсестры в перчатках хватаются за телефоны, ходят по коридору и, не меняя их, берут кровь у детей», — рассказывает мама Насти.
Девочка до сих пор находится на ИВЛ. «Очень страшно, потому что это мой ребенок. Я приехала сюда за помощью, а в итоге дочь довели до реанимации. Мне страшно оставлять ребенка здесь», — признается Олеся.
Ни перчаток, ни физраствора
Сыну Ирины Ворожейкиной из Саранска полтора года. В РДКБ Савелий находился с марта по апрель 2025 года. У мальчика болезнь Гиршпрунга — аномалия развития толстой кишки.
«Я помню, как попросила перчатки, а мне отказали. Тогда я купила их сама. Но тут прихожу в процедурную, а там лекарств нет. Представляете? Говорят, что аптеку еще не привезли. Я им: “А мне ребенка чем капать?”» — рассказывает она.
В больнице Ирина ухаживала за Савелием сама. «Они нам приносили антибиотики в шприцах без стерильной упаковки, просто приносили и клали как есть. Я собирала капельницу ребенку сама, не было стерильной пеленки, приходилось делать это на упаковке от стерилизованного лотка», — говорит она.
А что случилось?
Родители детей с СКК связывают опасность нахождения для них в РДКБ с закрытием профильного отделения. Эту реорганизацию подтверждают и в самом медучреждении. При этом там заверили, что это решение «не отразится на доступности и качестве оказания медицинской помощи».
«Работа в новом формате позволит обеспечить всех детей высококвалифицированной медицинской помощью с применением широкого спектра самых современных технологий с участием лучших специалистов», — сказано в публичном сообщении РДКБ.
С момента основания отделением реконструктивной и восстановительной хирургии брюшной полости в РДКБ руководила детский хирург Юлия Аверьянова. Она работала по методике серийной поперечной энтеропластики (STEP), которая позволяет удлинить короткую кишку при помощи хирургического вмешательства. При реорганизации Аверьяновой предложили место хирурга в хирургическом отделении, но врач не согласилась с самим фактом такой реорганизации и покинула РДКБ.
В январе 2025 года родители пациентов запустили петицию с требованием восстановить отделение, документ набрал 12 тысяч подписей, но это ни на что не повлияло.
«Это отделение — последняя надежда для детей в самом тяжелом состоянии. Сюда привозят тех, от кого отказались в других больницах, кому не смогли помочь в регионах. Здесь спасают тех, кто без специализированной помощи просто не выживет», — говорилось в петиции.
«Ситуация крайне тревожная. Для пациентов на внутривенном питании антисанитария особенно опасна, потому что все препараты через катетер сразу попадают в сердце. В таких условиях нет дополнительной защиты. Недопустимо просто принести шприц и оставить его лежать в палате, как об этом рассказывают родители детей», — говорит волонтер пациентской организации «Ветер надежд» Мария Балашова.
Она отмечает, что пациенты до сих пор не понимают, зачем руководство РДКБ решило ликвидировать узконаправленное отделение.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране и предлагаем способы их решения. За девять лет мы собрали 300 миллионов рублей в пользу проверенных благотворительных организаций.
«Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям: с их помощью мы оплачиваем работу авторов, фотографов и редакторов, ездим в командировки и проводим исследования. Мы просим вас оформить пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать.
Оформив регулярное пожертвование на сумму от 500 рублей, вы сможете присоединиться к «Таким друзьям» — сообществу близких по духу людей. Здесь вас ждут мастер-классы и воркшопы, общение с редакцией, обсуждение текстов и встречи с их героями.
Станьте частью перемен — оформите ежемесячное пожертвование. Спасибо, что вы с нами!
Помочь нам