«Война без конечностей». Как в России изменился спрос на протезы рук и ног после начала «спецоперации» в Украине

«Специальная военная операция» в Украине привела к изменению в России спроса на протезы рук и ног. Часто они становятся необходимыми участникам СВО, но крупнейшие западные производители ушли с российского рынка или столкнулись со сложностями с логистикой. О том, почему теперь в России людям без рук или ног придется дольше ждать своих протезов, — в материале «Таких дел».

Кратный рост

Число россиян, нуждающихся в технических средствах реабилитации, в 2023 году стало рекордным за последние десять лет, следует из статистики Министерства труда России. Количество тех, кому нужны протезы верхних конечностей, за последний год выросло на 60% и составило 8365 человек, в протезах нижних конечностей нуждаются 72 309 россиян, что на 40% больше, чем в 2022 году.

Рост спроса на протезы рук и ног во многом связан со «специальной военной операцией» в Украине — именно такие травмы чаще всего получают участники боевых действий и мирные жители тех регионов, писал «Коммерсантъ» в конце 2022 года. В начале 2023-го Ростех отчитался об увеличении производства бионических протезов и тоже сообщил о возросшем спросе на них из-за участившихся случаев получения минно-взрывных травм.

«За помощью обращаются военнослужащие, а также гражданские пациенты, в том числе дети. С травмами по большей части минно-взрывного характера, приведшими к ампутации», — говорилось в сообщении компании.

По словам замминистра труда Алексей Вовченко, более половины участников «специальной военной операции», направленных на медико-социальную экспертизу для установления инвалидности, прошли через ампутацию. В 80% случаев речь идет о нижних конечностях, в 20% — о верхних.

«Рост обращений кратный. Где-то 70% — это “эсвэошники”: я сюда включаю и военнослужащих, и бойцов “Вагнера” и других ЧВК», — сказал «Таким делам» Игорь Виноградов, генеральный директор Протезно-ортопедического предприятия Московцева.

В компании — производителе протезов Steplife также отмечают ежегодный рост обращений — примерно на 15%. «В основном это касается Московского региона, так как здесь мы принимаем пациентов, прибывших из района СВО, — как военных, так и мирных из Луганска, Донецка, Мариуполя», — сообщил «Таким делам» генеральный директор Steplife Илья Худяков. 

Основатель компании — производителя протезов «Лимб Юг» Сергей Сазонов говорит, что на спрос повлияла не «специальная военная операция», а улучшение качества протезов: «Раньше мы людей с ампутациями на улицах не видели. И сейчас не видим, потому что появились такие протезы, с которыми по человеку не поймешь, что у него есть какие-то проблемы. Просто появились такие технологии, которые позволяют находиться в протезе постоянно. Например, я встаю, надеваю протез и хожу в нем весь день. У меня дома нет никаких костылей, упоров».

Дело в том, что пациентам все чаще устанавливают высокофункциональные бионические протезы, а не низкофункциональные косметические, говорит «Таким делам» директор по маркетингу компании «Моторика» Алексей Ахметшин.

«“Косметика” — это скорее способ скрыть травму, там никакого функционала нет. Кто-то может его [протез] использовать, например, на выход. Но здесь тоже очень разное внимание получают люди без рук. Когда ты без протеза или с косметическим, на тебя могут смотреть, потому что травма все-таки заметна, а это не всегда приятно. Если же у тебя бионический протез, к тебе тоже есть внимание, но оно другое: люди интересуются им — и пользователи это чувствуют», — рассказывает Ахметшин.

По подсчетам «Таких дел», основанным на данных портала госзакупок, в 2022 году расходы бюджета на протезы конечностей выросли более чем в два раза по сравнению с 2021 годом — до 8,6 миллиарда рублей. В 2023 году траты по госконтрактам на протезы конечностей упали до 6,8 миллиарда рублей. Но эти данные не учитывают устройства, которые куплены по электронным сертификатам, выдаваемым государством людям с инвалидностью. Такую практику распространили и на протезы в июне 2023 года.

«Здесь бюрократическая система заключения госконтрактов уже не участвует. Люди получают сертификат, идут к мастеру, которого выбирают, и деньги поступают напрямую на счет компании», — объясняет Игорь Виноградов из Протезно-ортопедического предприятия Московцева.

Эксперименты на людях

До 2022 года российский рынок протезов контролировали две крупные западные компании — немецкая Ottobock и исландская Ossur, рассказал «Таким делам» генеральный директор российской Steplife Илья Худяков. В 2022 году Ossur заявила об уходе с российского рынка. Сейчас на сайте компании указано, что «заказ временно невозможен». В пресс-службе российского филиала не ответили на запрос «Таких дел».

Ottobock продолжает работать в России, говорит руководитель финансового отдела благотворительного фонда «Все Все Вместе» Александра Черникова. В то же время объем госконтрактов, заключенных с двумя российскими «дочками» Ottobock, в 2023 году уменьшился до 780 миллионов рублей — на 42%. Представитель Ottobock в России не ответил на запрос «Таких дел».

Европейские и американские санкции накладывают ограничения на поставку в Россию микроэлектроники и микродвигателей, которые используются в производстве высокотехнологичных бионических протезов, говорит антикоррупционный эксперт Илья Шуманов. Эти товары имеют двойное назначение, потому что могут быть использованы в военных целях. Эксперт объясняет:

«В том случае, если поставка, например, производится для государственного учреждения или предприятия, связанного с Министерством обороны, то с таким поставщиком, находящимся под санкциями, производитель работать не будет. Количество сделок по поставке такого рода товаров в Россию сократилось. То есть, например, в 2017–2018 годах это было три тысячи сделок, а в 2022–2023-м это уже две тысячи сделок», — рассказывает Шуманов. 

По данным таможенной статистики Организации Объединенных Наций, в денежном выражении поставки протезов в Россию в 2023 году даже выросли — до 158 миллионов долларов, что на 11% больше, чем в 2022 году, и на 33% больше, чем в 2021-м. 

Несмотря на то что эти данные включают в себя поставки всех внешних протезов — например, экзопротезов груди, — они показывают, как работает параллельный импорт. Например, в 2022–2023 годах в сотни раз выросли поставки из Армении и в десятки — из Казахстана. Также за этот период увеличился объем поставляемых протезов из Турции и Китая. По словам Шуманова, страны Евразийского экономического союза, куда входят в том числе Армения и Казахстан, выступают посредниками для обхода санкций. 

Даже продолжающая работать в России Ottobock сталкивается с логистическими сложностями, говорит Черникова из фонда «Все Все Вместе».

«Так, например, один из наших подопечных почти полгода ждал свой протез, потому что не хватало одной детали — она застряла на таможне. А недавно тот же производитель уведомил нас, что не сможет изготовить подопечному протез в заявленной изначально комплектации, поскольку некоторые комплектующие в принципе в Россию больше поставляться не будут, и теперь он ищет им замену», — рассказывает Александра.

В основном импортные протезы доступны россиянам под заказ, но сроки ожидания достигают трех-пяти месяцев, говорит генеральный директор Steplife Илья Худяков. Он поясняет:

«Также в условиях колебания пары доллар-рубль все западные компании подняли цены. Причины могут быть разные: возможно, они нивелируют свои риски, возможно, подорожала логистика», — рассуждает представитель Steplife. 

Блогер Константин Дебликов (Костя-киборг), который живет с бионическим протезом руки, отмечает, что получение иностранных дорогостоящих протезов за государственный счет до сих пор возможно, но теперь это и ремонт таких протезов занимают больше времени из-за усложнения логистической цепочки. «В остальном изменений я не вижу», — сказал он «Таким делам».

По данным Совета по делам инвалидов, с 2020 по 2022 год доля отечественных производителей на внутреннем рынке протезов выросла с 17 до 50%. Но многие российские компании по-прежнему зависят от импорта, например, микроэлектроники, говорит Ахметшин из «Моторики». «У нас доля иностранных запчастей пока составляет порядка 10–15%. В течение года-двух мы надеемся сделать наши протезы на 95–100% российскими», — отмечает он.

Из-за сложностей с оплатой зарубежным поставщикам и с доставкой товаров в Россию «Моторика» наладила поставки из стран Азии. Но у других производителей возникают проблемы и, например, с китайскими партнерами. «Китайские банки просто не зачисляют наши платежи. Если при заказе комплектующих из Европы проблема с логистикой, то с Китаем — проблема с оплатой. Но в целом за три месяца все комплектующие поступают. То есть именно такой срок мы оговариваем с нашими пациентами», — рассказывает Игорь Виноградов из Протезно-ортопедического предприятия Московцева.

В то же время пока российские и китайские комплектующие уступают европейским по качеству, говорит Сергей Сазонов из «Лимб Юг».

«Я бы их сравнил с автомобилем “ВАЗ”. Как производитель технических средств реабилитации, я скажу, что не буду экспериментировать на людях. Даже если производство протезов финансирует государство, это в любом случае не бесплатно — за них платят налогами, деньгами людей. Если мы хотим получить качество, то пока это качество делает только Германия, к сожалению». 

По словам Сазонова, европейские компании против того, чтобы их протезы поставлялись российским военным, но проблемы с доступом к бионическим протезам у участников «спецоперации» бывают редко, говорит анонимный правозащитник, работающий с военнослужащими:

«Это связано с тем, что для формирования культи, подходящей для установки бионического протеза, нужно время», — поясняет он.

Он отмечает, что с бионическими протезами проблемы бывают редко, но, если это происходит, помогают благотворительные фонды.

Первичное протезирование участникам «спецоперации» делают в структурах Минобороны, но через два года протез нужно менять, и тогда эти люди будут обслуживаться в общем порядке, говорит Виноградов.

«Круги бюрократического ада»

Несмотря на санкции и повышение спроса на протезы, обеспеченность людей с инвалидностью техническими средствами, по официальным данным, снизилась незначительно. Если в 2021 году было полностью обеспечено 86,3%, то в 2023 году — 84,8%, следует из опроса Росстата.

Среди тех, кто не удовлетворен своими средствами реабилитации, снизилось число тех, кто указывает на их низкое качество, — с 35,2 до 29,7% в 2021–2023 годах. Но все больше людей с инвалидностью стали указывать на сложность процедуры получения этих технических средств: количество таких людей выросло на 4,2 процентного пункта — до 50,4%. 

Сейчас людям с инвалидностью доступно три пути получения протезов. Первый способ — обратиться в Социальный фонд России (СФР), в этом случае протез закупят по госконтракту. Второй способ — купить протез самостоятельно и потребовать возмещения стоимости в СФР. Третий способ — обратиться в государственный фонд за электронным сертификатом, чтобы, получив его, прийти к любому производителю или поставщику протезов.

По оценкам опрошенных «Такими делами» производителей протезов, введение электронных сертификатов в 2023 году упростило доступ пациентов к этим средствам реабилитации.

Но и здесь есть проблемы: например, уже в октябре 2023 года Минтруд России привязал расчет стоимости компенсаций к средним ценам по федеральному округу. В результате в Москве суммы уменьшились до «катастрофических размеров», писали в своем обращении члены Московской городской ассоциации родителей детей-инвалидов.

«К сожалению, такое бывает, когда начисленной суммы не хватает для получения качественного протеза. Для этого в компании Steplife активно ведется партнерская деятельность с благотворительными фондами и отдельными благотворителями, которые финансово помогают пациентам — чаще всего военнослужащим, раненным на СВО», — пояснил генеральный директор Steplife Илья Худяков. 

Менеджер адресных проектов благотворительного фонда «Помощь» Антон Терещенко рассказывает «Таким делам», что за счет бюджета не всегда возможно получить протез, нужный конкретному человеку: «В наш фонд обращаются в основном за более сложными и современными видами протезов, такими как бионические и протезы с микропроцессорным управлением. Однако не все кандидаты имеют право на получение таких протезов, поскольку они не включены в их индивидуальные программы реабилитации (ИПРА). В ИПРА можно внести изменения, но это потребует времени».

Доступность протезов сильно зависит от конкретной ситуации и места жительства пациента, поясняет Черникова из благотворительного фонда «Все Все Вместе»:

«Примерно так же дела обстоят и с получением электронных сертификатов», — говорит Александра.

Она рассказывает, что одной из подопечных фонда в индивидуальной программе реабилитации рекомендовали протез кисти, но из-за особенности строения тела крепить этот протез было не к чему и было необходимо делать протезирование предплечья — эту процедуру бюджет покрыть был не готов.

«Или еще выдают протез ноги, на котором ходить невозможно. Тогда люди годами через суды и прокуратуру добиваются выделения протезов, подходящих по функционалу и антропометрическим данным. Все это время человеку приходится передвигаться на костылях. А потом, пройдя круги бюрократического ада, родители такого ребенка добиваются хорошего протеза, но за это время ребенок успевает вырасти — и все приходится начинать сначала», — объясняет Черникова.

Она рассказывает, что с такой ситуацией столкнулась жительница Санкт-Петербурга Анастасия, сын которой потерял обе ноги из-за гангрены, развившейся на фоне менингококковой инфекции. Сейчас Витя ходит в школу и занимается спортом на протезе, полученном в 2023 году. Его матери пришлось добиваться больше полугода. 

Детям положено менять протез раз в год, но уже в ноябре 2023 года медико-техническая экспертиза решила, что Вите нужна замена протеза. Из-за того, что ребенок растет, протез износился раньше срока. «Процент износа протеза — около 82. То есть он, если так можно выразиться, начал разлагаться», — говорит Анастасия.

В начале января 2024 года в петербургском отделении СФР подтвердили, что Витя стоит в очереди на замену протеза. Мальчик до сих пор ничего не получил — сейчас деньги на протез собирает фонд «Все Все Вместе». 

По словам менеджера адресных проектов благотворительного фонда «Помощь» Антона Терещенко, соблюдение сроков в протезировании очень важно, потому что длительное отсутствие протеза «может привести к потере уже приобретенных навыков».

«Крайне важным является момент первичного протезирования. Если слишком долго откладывать установку первого протеза после травмы, то в большинстве случаев протезирование конечности может стать крайне затруднительным или даже невозможным, если речь идет о высокотехнологичных протезах», — говорит Терещенко.

А еще пациенты вынуждены обращаться в благотворительные фонды, если хотят иметь сразу несколько протезов. Например, отдельный для занятий спортом или одновременно косметический, тяговый и бионический. 

«Все они могут быть уместными и удобными в разных жизненных ситуациях. Поэтому мы считаем, что иметь сразу несколько протезов — не блажь и каприз, а вполне нормальное, обоснованное желание человека, стремящегося к полноценной комфортной жизни. Но чаще всего бесплатно полагается только один», — говорит Александра Черникова из фонда «Все Все Вместе».

• Теги:
• медицина
• протезы