В Москву! В Москву!

Окна в Собинке, небольшом райцентре во Владимирской области (до Владимира — 34 километра, до Москвы — 150), загораются в два часа ночи. Надо успеть собраться, ведь уже в 3:25 отправляется первый автобус в Москву. До половины пятого автобусы эти идут косяком: местные и проходящие, официальные с автостанции и нелегальные маршрутки.

Будних дней в обычном смысле слова тут нет. Праздники и пьянки бывают в любой день недели. Молодые отцы прогуливаются с колясками не в единственное свободное от работы воскресенье, а в какой-нибудь самый обычный вторник. Просто они — как и почти все в городе — работают посменно.

Все предопределено географией. До Москвы слишком далеко, чтобы ездить туда каждый день на работу с девяти до шести. Но достаточно близко, чтобы работать там сутками и приезжать домой поспать. Так живет не только Собинка — это судьба сотен городков и поселков на окраине Московской области и в ближайших регионах: Тверской, Калужской, Тульской, Ярославской, Рязанской областях.

В Собинке сейчас 18,5 тысячи жителей, в последние советские годы было 26 тысяч. И 9 тысяч из них работали на ткацкой фабрике «Коммунистический авангард». Ее опустевшая громада — первое, что видит каждый приезжий. Стены красного кирпича, битые стекла, на крыше уже выросли деревья. В нескольких цехах еще теплится производство.

Но нельзя сказать, что в столицу уезжают те, кто раньше трудился на фабрике, — ездят все. Большой город высасывает людей самых разных профессий. Любого, кто готов сменить обычную жизнь на кочевую ради приличного заработка.

Полицейский-охранник

В 2003 году Николай (имя изменено. — Прим. ТД) дослужился до дежурного ППС и получил свое первое офицерское звание. Зарплата выросла аж на 300 рублей. «Мне как старшему сержанту платили 4100 рублей плюс 600 пайковые, а как младшему лейтенанту стали платить 4400 плюс пайковые. А тут у меня как раз сын родился, жена в декрете, и меня зовут в ЧОП в Москву на 13 тысяч. Конечно, я согласился», — вспоминает Николай.

Вставал в два часа ночи, чтобы попасть на первый автобус до Петушков. В 4:10 оттуда отправлялась электричка на Москву — так к восьми утра можно было успеть на работу. Проезд получался недешевый, поэтому 100 рублей за автобус Николай платил, а в электричке ездил зайцем. Прежде чем переодеться в Москве в форму ЧОПа и приступить к обязанностям, бывший милиционер и его коллеги-охранники успевали с утра пораньше побегать по электричке от контролеров.

За шесть лет Николай поработал в двух разных охранных фирмах. В 2009 году знакомые предложили вернуться на госслужбу — в управление вневедомственной охраны, но не в Собинке, а в Московской области. Теперь две ипостаси Николая слились в одну: он числился в подмосковной милиции, а фактически его работа заключалась в том, чтобы сопровождать «важного человека» в качестве личного охранника в поездках по Москве.

СобинкаФото: Никита Аронов

Четыре года спустя батальон расформировали, а Николай перевелся в один из городов дальнего Подмосковья старшим дежурным с графиком сутки через трое. То есть, конечно, это по договору сутки-трое, а с учетом «усилений» и отпусков большую часть года на каждый рабочий день приходилось только два выходных. Но Николаю и этого было мало — он живо нашел в Москве новую подработку.

«Накануне каждой суточной смены я по утрам ездил в Москву, — рассказывает он. — Старался проскочить до пробок, ставил машину на Щелковской и спал в ней до десяти утра. Просыпался, к одиннадцати приезжал охранять один магазин в центре и охранял его до одиннадцати вечера. Оттуда ехал на базу вневедомственной охраны в Подмосковье, спал там и с утра заступал в суточное дежурство. А потом садился за руль и возвращался в Собинку».

Сейчас Николаю 39 лет, и от подработки он отказался. В чине капитана Национальной гвардии в Подмосковье он и так зарабатывает, по местным меркам, недурно — около 50 тысяч рублей в месяц. И мечтает о досрочной пенсии.

«Вот двадцать лет стажа отработаю, пенсия будет. Еще четыре года осталось. Если, конечно, не реформируют. А если отменят пенсии по выслуге, то придется в Собинке что-то искать. Охранником в Москве точно больше не хочу». Это и экономически невыгодно, объясняет Николай: средняя ставка для его бывших коллег-охранников сейчас даже в столице — 2 тысячи рублей в сутки. Чтобы выходило хотя бы 30 тысяч, люди соглашаются на сумасшедший график «два через два», то есть 15 суток в месяц. В 40 лет так работать уже невозможно.

«Сейчас многие, с кем я когда-то в ЧОПе начинал, устали ездить и работают охранниками здесь. В Собинке ведь тоже есть что охранять. Денег существенно меньше, зато дома, — рассуждает Николай. — Я бы тут и в полицию охотно пошел. Было бы 36 тысяч, если капитаном. Только ни в полиции, ни в Нацгвардии офицерских вакансий нет. Говорят: “Хочешь работать — иди прапорщиком”».

Бухгалтер-санитарка

«Нас в больнице, наверное, процентов тридцать из Владимирской области: из Собинки, Лакинска, Кольчугино, Киржача. Из Киржача сюда ездит целая маршрутка, которая развозит медсестер и санитарок по нескольким больницам», — рассказывает Наталья Борисова. Она живет в Собинке, а работает санитаркой в приемном отделении одной из больниц на востоке Москвы.

Санитарка — это не медицинская должность: скорее что-то вроде уборщицы в медучреждении. Наталья моет полы в палатах и коридорах, возит по этажам каталки с пациентами. В месяц у нее выходит по семь-восемь суточных смен. Оплата сдельная, и за месяц набегает до 40 тысяч рублей. До этого Наталья пятнадцать лет работала бухгалтером в собинском районном отделе образования и получала втрое меньше.

Перейти на сменный график она решила в 2014 году: «Дети подросли, и денежек захотелось. Мы с мужем стали решать, кто из нас поедет в Москву. Он у меня медбрат и страшный патриот нашего города. Москву не любит. Да и просто тяжеловат на подъем. А я как раз открыта ко всему новому».

НатальяФото: Никита Аронов

Поначалу Наталья устроилась не в больницу, а на почту — в сортировочный центр недалеко от платформы Новогиреево. Место нашла через знакомых — там тоже было очень много земляков. Платили на почте даже больше, чем в больнице. Но работа была уж очень тяжелая и к тому же нервная: «Целые сутки мы проводили на ногах, сортировали мелкие международные пакеты. Пакеты грязные, сами все в грязи, даже перчатки не помогают. А главное — начальство матом орет. Немногие это выдерживали, а я три года продержалась».

Санитаркой Наталья стала не просто так, а чтобы быть поближе к медицине: она давно мечтала стать медсестрой и в прошлом году наконец-то пошла учиться. Теперь надеется, что после училища сменит должность на сестринскую — тоже в Москве.

Ее дочка в этом году поступила в институт, и ей приходится снимать квартиру во Владимире. А там и сын подрастает. Так что бросать сменную работу нельзя.

Больше 4 тысяч в месяц уходит только на проезд. Своей машины у Натальи нет, но жители Собинки задолго до появления сервисов вроде BlaBlaCar освоили совместные поездки: скидываются по 150—300 рублей и едут в Москву по три-четыре человека в машине. Если об обратной дороге попутчики не договорились заранее, можно просто приехать на метро «Щелковская»: возле автовокзала есть небольшой пятачок между двумя автобусными остановками, где собираются те, кому надо во Владимирскую область. Водители подъезжают и берут пассажиров. «Когда народу много, а машин мало, люди толкаются. Чуть ли не колеса у автомобилей отрывают», — рассказывает о своих буднях Наталья.

Врач в три смены

«По-настоящему только вначале тяжело. А как войдешь в ритм — так уже ничего», — говорит Иван Горюнов, 34-летний анестезиолог-реаниматолог из собинской больницы.

Смена доктора Горюнова в Москве начинается в девять часов, поэтому он уезжает из Собинки на последнем утреннем автобусе и встает по местным меркам поздно — в четыре утра. Есть в это время еще не хочется. В автобусе доктор спит, а завтракает уже в московской клинике, перед дежурством.

В Москве Иван Горюнов — врач выездной наркологической бригады в частной клинике: «Езжу я больше по алкоголикам — вывожу из запоя. Работа гораздо проще для нервной системы, чем здесь, в реанимации. Съездил на вызов — и забыл, голова не болит».

В обычный день таких вызовов у Горюнова пять-шесть, а, например, в новогодние праздники — десять-двенадцать. Чтобы тратить на дорогу в Москву меньше времени, он обычно берет спаренные сутки. «Сплю урывками. Иногда в машине вырубаюсь по пути на вызов», — признается Горюнов.

Отработав двое суток, доктор получает зарплату в кассе и отправляется в Собинку. В 14:00 он дома. А на следующее утро — дежурство в больнице.

В Москве у Горюнова пока все-таки подработка, а основная нагрузка в Собинке — двенадцать суток в месяц в реанимации. Плюс дежурство по скорой на дому: если надо везти тяжелого больного в областную больницу, Ивана Горюнова вызывают из дома — и он сопровождает пациента. Обычно врачей на собинской скорой помощи нет, только фельдшеры.

Реаниматолог Горюнов навалил на себя в Собинке максимум возможной нагрузки: «Даже если возьму еще работу, денег больше уже не будет. А деньги нужны: у жены (она завотделением здесь же, в реанимации) была дорогая операция, и сейчас мы отдаем долги. Смена у меня стоит, по местным меркам, неплохо — 2,5 тысячи рублей. Но в Москве мне за смену 5,5 тысячи платят, даже если я почти все время на месте сижу и никуда не езжу. А если вызовов много, то и 10, и 12 тысяч набегает».

Разница в заработках соблазняет очень многих медиков: даже в государственной поликлинике или больнице в Москве ставка будет выше, чем во Владимирской области.

«Был у нас доктор Морев Игорь Станиславович, пару лет назад уехал. Он теперь пластический хирург в платной клинике, — перечисляет Иван Горюнов. — Есть хорошая медсестра гнойной хирургии. Она устроилась в Балашиху в роддом. Сначала брала по четверо суток в месяц. Теперь там у нее основная работа, а здесь только четверо суток осталось. Там и зарплата хорошая, и благодарности от пациентов, и оборудование новое».

Иван ГорюновФото: Никита Аронов

Оборудование — это очень важно. Врачи уезжают из Собинки не только из-за зарплат. «Наш бывший хирург мне так объяснял, — рассказывает Горюнов. — В Москве он не задумываясь выписывает направления на МРТ, на КТ. А здесь — только рентген. То же самое говорит наш бывший больничный невролог. Там он может быстро отправить человека с инсультом на все обследования и сразу узнать, что к чему. А тут мы лечим наугад, как в семидесятые годы».

В общем, невролог уехал в Москву. И теперь в больнице такого врача нет. Иногда заходит невролог из поликлиники. Отделение закрывается за отделением. С середины лета, например, закрылась гинекология: один из двух врачей ушел в декрет, остался 79-летний Василий Петрович. «Он месяц буквально жил в этой больнице, всех больных выписал. Но больше так работать не может, ушел. Больница постепенно умирает», — констатирует Горюнов.

В поликлинике ситуация не лучше. На семнадцать участков два терапевта — все остальные либо в Москве, либо в недавно открывшейся частной клинике. Туда же ушла работать единственный врач-онколог. Платную клинику она совмещает со сменной работой в Одинцове.

Но есть и те, кто приезжает. Из более отдаленных районов Владимирской области. Хирург переехал из Коврова. Еще один доктор — из Суздаля.

Иван Горюнов и сам нездешний: девять лет назад его переманили в Собинку из Астрахани, пообещав служебную квартиру. За это время доктор женился на местной коллеге, обжился и прикипел к Собинке. Ему вообще больше нравятся маленькие города: «Москва — довольно специфический город. Не все его любят. Я не люблю. Небоскребы эти, народу много. Насмотрелся я на своих вызовах на этих бедных людей, которые раньше в своих городах жили и не бухали. А переехали в какие-нибудь Котельники и запили».

«Здесь отделение создано, можно сказать, нашими руками. Мы добились, чтобы кислородные аппараты нормальные поставили. А потом здесь мои бывшие пациенты. Ведь в реанимации мы не только спасаем жизни, но и производим инвалидов. Есть, например, один парень — тоже, кстати, в Москве охранником работал. На праздник неудачно нырнул в речку и сломал шею. Две недели на аппарате, теперь полностью парализован. Я четыре раза в месяц к нему хожу, осматриваю. Как все это бросить?»

Без семьи и без сил

Собираясь в Собинку, я планировал встретиться еще с несколькими людьми, но поговорить получилось не со всеми. Один из охранников утром вернулся с двухсуточной смены, повалился спать и просто не смог проснуться. Другой приехал из Москвы еще накануне, но до сих пор отмечал это событие и был просто не в состоянии общаться. Одну из санитарок срочно вызвали в московскую больницу отдежурить дополнительную смену. Вот они — издержки сменной работы.

«У меня у самой племянник в Москве охранником, — признается глава Собинки Елена Карпова. — Четверо суток работает и двое отдыхает. Ему жена еду с собой на четыре дня собирает. Ни дочку, ни сына парень не видит. Но он молодой, хочет и ремонт в квартире сделать, и детей выучить. А секции сейчас знаете, столько денег стоят?»

Кабинет главы города смотрит на полузаброшенную фабрику, бывший клуб фабрики и бывшие фабричные общежития, которые здесь почему-то называют коридорами. «Раньше тут для всех была работа. В цехах — больше для женщин. Но при фабрике и гараж имелся, и котельная, так что и мужчинам дела хватало, — рассказывает Карпова. — Основной отток начался пятнадцать лет назад. Только здесь люди были специалистами, инженерами, а там работают в охране, на почте и санитарками в больницах».

Для них хватает низкооплачиваемой работы в бюджетной сфере: учителями, нянечками, служащими в разных районных органах власти. Можно устроиться продавщицей за 15 тысяч рублей. Есть небогатая сфера услуг. Скажем, парикмахерские, открытые только до двух часов дня. Но без мужа, работающего в Москве, на такую зарплату не проживешь.

СобинкаФото: Никита Аронов

«Самое страшное, что дети брошенные, — сетует Елена Карпова. — Я понимаю, что человек ищет, где лучше, но люди уезжают, а детей оставляют здесь. Наверное, всю глубину последствий мы поймем только через несколько лет. А сколько семей разрушено…»

Иногда они возвращаются: кто-то не выдерживает графика, кто-то оказывается первой жертвой сокращений в обанкротившихся компаниях. Сменные работники — всегда самые уязвимые, почти как гастарбайтеры. «У меня сын в Москве охранником работал, так ему четыре месяца зарплату не платили. Жена его спрашивала: “Долго будешь на проезд зря деньги тратить?” Наконец уволился. Но работодатель ему ничего платить не хочет. А договор составлен так, что ничего не докажешь», — жалуется 80-летняя Ираида Буровенко.

Сейчас ее сын нашел работу в Собинке. Оказывается, вакансий тут хватает. И даже новые рабочие места появляются. Есть два мелких швейных производства, две довольно большие шоколадные фабрики. В отделе занятости, что помещается в бывшей фабричной конторе, целый стенд объявлений посвящен работе недалеко от дома.

«Люди устают от постоянных поездок в Москву, но когда начинают искать работу здесь, наступает разочарование», — рассказывает Марина Васюкова из центра занятости. Большинство вакансий предполагает зарплату в размере МРОТа — около 10 тысяч. «20—25 тысяч рублей — это для нашего города хорошая зарплата», — говорит Васюкова.

«Те же шоколадные фабрики с мая по ноябрь работают, а потом несколько месяцев производство простаивает. Если хотите мое мнение: то, что мы недалеко от Москвы, — наше спасение. А то непонятно, за счет чего мы бы тут вообще выживали», — заключает сотрудница центра занятости.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!