Трое разгневанных мужчин

Александр Афанасьев, Нефтекамск, юрист

В 2010 году у меня умирает супруга. Я остаюсь один с двумя детьми: от первого брака — сын, от второго — восьмимесячная дочь.

Я поинтересовался, что мне положено по закону: как выяснилось, ничего. Были пособия по двести рублей какие-то детские, только-только начали выдавать материнский капитал людям. Точнее, женщинам. Пока ходил по кабинетам, встречался с мамочками, которые рассказывали мне, что получили, и спрашивали: «Почему ты не получаешь, ты ведь тоже один родитель, который воспитывает детей?»

Я стал добиваться своих прав. Обратился в пенсионный фонд, мне там отказали, указав на мою половую принадлежность. Это возмутило: я ведь выполняю такие же обязанности, как и женщины, всё, ну всё делаю практически то же самое.  По факту страдал не я, страдали мои дети. Они на себе почувствовали ущемление прав: у них мама умерла — значит, они ни на что не могут рассчитывать. Должен был умереть папа, и они получили бы всё.

Адвокаты сразу меня отшили, сказав, что я не имею никаких прав — так оно и было на самом деле. Я написал жалобу в прокуратуру города, и у прокуратуры уже было другое мнение. Они нашли вот эту лазейку, статью 19 Конституции РФ, где говорится, что мужчина и женщина имеют равные права и равные возможности. На этом основании мы вместе с помощником прокурора начали борьбу.

Я начал писать письма всем подряд. Нечаянно так написал в «Российскую Газету», и мое письмо опубликовали. После этого начался большой переполох: мне начали писать практически изо всех СМИ, затем из Америки, Германии, Австралии, предлагали помощь. Соседи приходили, приносили соки, всякие мелочи. Потом правозащитники города Уфы начали помогать, политические деятели разные. Начал активно участвовать в дискуссиях, форумах, выезжать на митинги оппозиционных сил, вступил в межрегиональный отцовский комитет. Ночью я подрабатывал в такси, на стройке.

Александр АфанасьевФото: из личного архива

Первый суд мы проиграли, но потом обжаловали это решение Нефтекамского городского суда в Уфе. Его отменили и вернули на новое рассмотрение опять в город, где уже приняли решение в мою пользу. Думаю, что огласка мне и помогла победить: многие отцы встречаются с этим, просто не все решаются заявить об этом. Я считаю, что поступил правильно.

По существу у нас нет равноправия. Мужчина должен доказывать свое право быть папой: не только в плане воспитания, но и для получения алиментов, ухода за ребенком и прочее. Судьи — женщины, органы опеки — женщины, и у них идет некая поддержка друг друга, «все мужики сволочи», так же у нас в народе заведено. Мужчина — это не папа, а прежде всего добытчик. Он должен содержать, а не воспитывать.

На моих детей сильно повлияло то, что они воспитывались с отцом. Смотрю на мамочек с детьми, дети падают, дрыгают ногами, стучат чуть ли не головой об асфальт, требуют свое. Мои знают, что папа им не откажет, но это будет чуть позже. Также и сын у меня вырос, самостоятельно захотел пойти в армию, хотя я мог его, конечно, отмазать. Отслужил год, работает сварщиком, поступил в институт, купил самостоятельно квартиру и машину. Дочь у меня тоже самостоятельная очень, ничего не требует: откладывает деньги, что-то покупает. Мы довольны тем, что у нас есть: главное, что есть покушать и есть стабильность.

После этой истории моя жизнь изменилась: я получил юридическое образование, сейчас занимаюсь защитой прав детей и их родителей.

Константин Маркин, Великий Новгород, адвокат

В день, когда у меня с супругой родился третий ребенок, вступило в законную силу постановление о разводе с ней. Так получилось.

Началось все с того, что отпуска по семейным обстоятельствам мне дали намного меньше, чем я ожидал: обычно дают до десяти суток, мне дали, по-моему, пять или шесть. Командование сказало: «Мы считаем, что тебе хватит».

Потом я приехал в часть, написал рапорт о предоставлении отпуска сроком на три года. Командир сказал, что предоставить такой отпуск не может, но есть лазейка — военнослужащие, воспитывающие детей до 14 лет без матери, имеют право на отпуск на три месяца. «Я тебе дам этот отпуск, а ты пойдешь в суд, обжалуешь мой отказ и выиграешь суд. На основании решения суда я предоставлю трехгодичный отпуск».

Во время трехмесячного отпуска я обратился в Пушкинский гарнизонный военный суд, еще в Питере был военный суд, а потом получилось так, что приказ отменили. Я обжаловал это решение, и 9 марта суд признал, что меня незаконно отозвали из отпуска. Вторая инстанция отменила это решение, а через несколько дней я узнал, что мне не положен трехгодичный отпуск, потому что я мужчина.

Пока шло разбирательство, с 28 ноября 2005 года по 14 марта 2006 года, меня вызывали сюда, в гарнизонный суд, спрашивали, что я, где, с кем дети.

Это были самые трудные годы из-за постоянных мотаний в часть с ребенком. Не ездить на службу я не мог, это была бы уголовная статья за уклонение. В первый раз я приехал в часть с ребенком, когда ему было десять дней. Поскольку отпуск не положен, а ездил я на работу раз в десять суток, у меня была куча взысканий. И командование части сказало: «Я тебя победю».

Константин МаркинФото: из личного архива

Доходило до маразма: особо рьяные военнослужащие слежку за мной устраивали, снимали на камеру, с кем я и что делаю, даже в Новгород приезжали, хотя служил я в Ленинградской области. Все остальные мои сослуживцы просто смотрели, чем все закончится. Шоу для них такое было.

Закончилось это тем, что за две недели до отпуска меня заперли в кабинете у командира части, сказали: «Пока ты не скажешь, где твоя супруга, чтобы мы ее допросили, мы тебя не выпустим». В итоге я все равно ушел, не смогли они меня долго держать.

Вообще ужасов было много. Как с ребенком по зиме приходилось мотаться — снег, пурга, а ты идешь в эту часть и тебя заметает.

Когда я проиграл суд второй инстанции, ощущение было такое, что руки сейчас опустятся. Я готовился к тому, что меня уволят по плохой статье, дискредитирующей, за несоблюдение условий контракта. Нужно было кардинально решать проблему, тем более вышестоящему командованию в Москве уже было известно, что есть такой капитан, который борется за отпуск по уходу за ребенком. В мае 2006 года я подал жалобу в ЕСПЧ.

После коммуникаций между правительством и Европейским судом вся цепочка запустилась, и 24 октября, где-то в восемь утра, приезжают ко мне три полковника. Стучат в дверь и говорят: «Мы вам привезли приказ по уходу за ребенком, вы же просили. Мы тут еще решили предоставить вам материальную помощь». Они показали мне документ, где было написано: «Ведомость на выплату денег. Решение командира воинской части». И прописана сумма в 200 тысяч рублей. Поблагодарил. Расписался.

— А теперь подпишите заявление о том, что вы отказываетесь подавать жалобу в ЕСПЧ.

— А почему я должен?

— Ну, вы же деньги получили.

В общем, они так и уехали ни с чем. Позднее Россия ссылалась в Большой палате ЕСПЧ на то, что «Маркин в 2008 году снова женился на той же женщине, и у них родилась дочка». А я и не скрывал— когда мы заключили брак, я сразу доложил командованию. Но если бы Маркин был в законном браке, то его право бы не нарушилось? Не было бы дискриминации? В итоге Россия проиграла это дело. Борьба была за решение, а не за деньги — я хотел получить моральное удовлетворение за все, что произошло в 2005 году.

Вячеслав Насонов, Москва, специалист по работе с детьми

Эта история произошла около года назад, когда я решил сменить деятельность и вернуться к истокам: по образованию я менеджер. Я заканчивал факультет менеджмента в Тимирязевской академии, во время отпуска проходил в Высшей школе экономики переподготовку в сфере психологии и думал сделать карьеру в банковской сфере.

Договорился по поводу собеседования в РосЕвроБанке. Первый этап собеседования прошел без проблем, последовало собеседование с руководителями. Назначили. Прибыл.

Я представлял себе других людей внутри банковской системы, здесь же словно попал в лихие 90-е: люди в малиновых пиджаках с неким налетом пафоса. Конечно, про малиновые пиджаки я преувеличиваю, но все же это было не мероприятие, на котором общались деловые люди. Меня в этом месте словно не существовало, люди использовали нецензурную лексику. Когда дело дошло до меня, их очень удивило, что я вообще планирую у них работать, имея за плечами отпуск по уходу за ребенком: для них это значит, что я не банковский работник, а нянька, которая будет большую часть времени сидеть на больничном.

Вячеслав НасоновФото: из личного архива

Мне говорили, что я не в тех реалиях живу. «У нас не Европа, — прямая цитата. — Зачем вы занимаете наше время и приходите к нам, если прекрасно знаете, что мы за эти 15 минут работы заработали бы денег больше, чем вы за всю свою жизнь».

Строчка в резюме «отпуск по уходу за ребенком» — как красная тряпка перед быком. У меня был до этого опыт работы в разных банках, но ни одного вопроса насчет моих компетенций не задавали. Я пытался узнать, почему они ссылаются на отпуск по уходу за ребенком, ведь это не влияло на мою профессиональную деятельность, но не получил ответа.

Большую часть времени в отпуске с ребенком сидел я. Супруга работала, на ней был ночной уход. Когда ее не было дома, я брал на себя остальное: от кормления и прогулок до совместных игр. Правда, мое окружение реагировало со скепсисом: российские реалии твердят, что мужчина должен работать, а у женщины больше жизненных предпосылок, чтобы сидеть с детьми. Но скепсис был не злой, скорее безобидный, который легко было опровергнуть своими делами.

И после того случая в голове что-то поменялось. Я нашел себе работу в Кидзании: у меня были определенные структурированные знания о том, как взаимодействовать с малышами, и образование в сфере психологии, что тоже очень помогло. Сейчас я получил еще одно образование и стал детским тренером по футболу.

Кстати, РосЕвроБанк официальных извинений не приносил, но мне предлагали должность в структуре и готовность рассмотреть мою кандидатуру на позицию, на которую я шел изначально, если как-то лояльно с ними обойдемся. Но после той ситуации не было желания взаимодействовать с этой организацией. Это не из ряда вон выходящие звенья, а система.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!