Вместе мы — банда
В трогательную дружбу 16-летнего акробата-хулигана и подростка с синдромом Дауна поверить так же сложно, как и во всю невероятную историю Упсала-Цирка
«Так не бывает». Спорим, эта мысль посещала каждого, кто что-то слышал об Упсала-Цирке? Трудные подростки становятся улучшенной версией себя, дети с синдромом Дауна получают «Золотую Маску», цирковой шатер стоит на берегу пруда, где плавают лебеди, а на фотографиях с мероприятий — все сплошь красивые, довольные и счастливые. А еще они ездят на гастроли, про них снимают фильмы, у них есть классные тренировочные залы, кухня с вкусняшками и собака Пина, которая бежит целоваться с каждым гостем, как бы проверяя: «А ты наш человек? А ты?»
«До цирка дома сидел. А тут хорошо»
Упсала-Цирк — воплотившаяся утопия, повод для восхищения и умиления взрослых и вечный праздник для детей. Разве кому-то придет в голову жалеть этих везунчиков? Они не похожи на тех, кому нужна помощь.
Зрители приходят на спектакли, отбивают ладошки и уходят счастливые и довольные — в свою другую жизнь. И не задумываются о том, что у ребят из цирка тоже была другая жизнь. Ярик, например, был трудным подростком: проблемы с поведением, прогулы в школе, крутой нрав. Антон — мальчик с синдромом Дауна, чья мать растит двух сыновей одна, человек-лишняя хромосома, обреченный на вялотекущее существование.
«Что бы ты делал, если бы не попал в Упсала-Цирк?» — спрашиваю у Антона и Ярослава.
«Не знаю, наверное, что-то не очень хорошее», — честно отвечает Ярослав.
Антон просто изумленно смотрит на меня:
«Плохо, до цирка дома сидел. А тут хорошо, — и улыбается, демонстрируя мне свои владения, тренировочный зал в творческом центре для детей с особыми потребностями “Пакитан”, — Мне сразу понравилось, когда в Упсалу. Я быстро стал артистом, талант».
Ярославу 16 лет, Антону 14. Ярик — самый ловкий трюкач в труппе, Антон — один из лучших особенных артистов, они абсолютно разные, прошедшие каждый свою школу жизни, совершенно непохожие друг на друга. И да, они банда.
Самый классный человек
Я провожу эксперимент: разговариваю с мальчишками отдельно, стараясь даже не напоминать им друг о друге.
«Антон — самый классный человек, — говорит Ярослав. — Когда у меня будет свой мотоцикл, я буду его катать. А если полиция остановит, скажем, что мы хулиганы».
«Я дружу с Ярославом сразу, потому что я ему сказал “привет!” — Антон демонстрирует рукопожатие. — Он умеет делать всякие трюки, потому что он добрый, добрый мой дружбан. Если у меня будет много-много денег, я подарю ему разные подарки».
Ярослав не зря считается в цирке чемпионом по трюкам. Он немногословен, но собран и внимателен к деталям и ловит все на лету. Он отвечает на вопросы, которые я не решаюсь задать напрямую.
«Мне не тяжело общаться с особенными ребятами, тем более с Антоном. Во-первых, когда я попал в цирк шесть лет назад, Антон и другие дети с синдромом уже занимались. И тренеры нам рассказывали и объясняли, как с ними общаться. И хотя я до этого не встречался с такими детьми, у меня не было проблем. Как с любым человеком, тут сначала надо поздороваться. Важно обнять, подержать за руку, улыбнуться. И тебе улыбнутся в ответ. А вообще, для меня нет никакой разницы, я не думаю о том, что Антон особенный. Он смешной, веселый и талантливый, и роли ему даются легко, потому что он прикольный. А вообще, кстати, из нас двоих — он плохой полицейский, если его задирать, может взять скакалку и наподдать как следует. Но артист он настоящий».
Больше всего в репертуаре Упсала-Цирка ребятам нравится спектакль «Я Басё» — именно он взял «Золотую Маску». Антон гудит и кивает: это очень хороший спектакль, и он в нем участвует.
— Антон, говорят, ты один из самых крутых артистов в цирке, как так получилось?
— Вот так хорошо получилось.
Старые и новые сказки
Если вам кажется, что все получилось само собой, стоит вспомнить предысторию этой сказки, не такую волшебную.
В ней Ярослав учится в школе, где ему не нравится, устраивает с одноклассниками мелкие пакости, бегает от ментов, а потом просто лежит и ничего не делает, потому что совершенно неизвестно, что именно нужно делать.
В предыстории Антон, в котором тренеры «Пакитана» сразу разглядели настоящий талант, днями напролет сидит дома и не ходит на тренировки, потому что вообще редко выходит из дома. Куда ему ходить, когда люди на улицах его сторонятся, мальчишки во дворе тычут пальцами, и даже мысль о том, что человек с синдромом Дауна способен быть артистом, никому не приходит в голову.
Где-то в параллельной реальности эти истории продолжаются. Только героев наших в них нет. Их как будто пересадили в другой мир, где есть дружба и взаимовыручка, вкусный ужин и смешная собака Пина, Германия и Грузия, цирковой шатер и аплодисменты зрителей. И вдруг я понимаю, что все вокруг — и цирк, и собака, и я, и этот текст — придуманы для того, чтобы Ярослав и Антон никогда не вернулись в свои старые грустные сказки.
«Берегите хулиганов», — написано на стене Упсала-Цирка. И мы бережем. Мы очень-очень стараемся.
Кстати, хулиганить они не перестали. Ярослав с гордостью рассказывает, как в Воронеже на гастролях они с другим акробатом Денисом залезли на руки к памятнику Маршаку, а потом все вместе убегали от полиции. У «лямурчиков» (так в цирке ласково называют ребят с синдромом Дауна) шутки другие — добрые шалости, от которых смешно всем вокруг: валяться и хихикать, пока тренер отвернулся, а потом делать невозмутимый вид, не признаваясь в проказах. Антон вообще мастер всех рассмешить — особенно на гастролях, когда все устают от долгих переездов.
Меня он тоже хочет порадовать. «Покажу жонглировать, — сообщает Антон, доставая корзину с мячами. — Один мяч, потом два, и вот так делать. Мне все нравится. А тебе?»
Мне тоже нравится. Нравится смотреть на Антона, который даже на тренировке воображает себя героем удивительного сюжета, нравится наблюдать, как сдержанный, молчаливый обычно Ярик оживляется: «А еще мы летом крутили трюки на улице, и нам хлопали, и давали деньги. Я не люблю книжки, я люблю акробатику».
«А я в Грузии люблю как было, там тепло, и долго все мы вместе жили», — говорит Антон.
Ярослав в цирке шесть лет. Сейчас он лучший акробат, а когда он пришел, умел «только на руках ходить».
Антон в «Пакитане» уже семь лет, он самостоятельный, ездит в летний арт-лагерь, активно тренируется и соблюдает дисциплину, и да, это он придумал слово «Пакитан». Он был влюблен в образ капитана из спектакля «Племянник», и все время, переставляя слоги, повторял «пакитан, пакитан». В «Племяннике» играл, конечно, Ярослав.
У них нет ни соперничества, ни зависти, есть влюбленность в общее дело и настоящая дружба. Настолько настоящая, что мы, взрослые, привыкшие к своим сомнениям и шаблонам, даже не сразу верим, что так бывает.
Как не сразу верим и в то, что Упсала-Цирк — очень хрупкий мир, а не просто красивая декорация. И этому миру очень непросто. Упсала-Цирк — социальный проект, но он так говорит о счастье и красоте, что люди не чувствуют потребности сострадать. Они хотят быть причастными, приводят детей в «Пакитан» и хулиганов в цирк, выстраиваются в очереди на мастер-классы и раскупают билеты на спектакли.
Но без постоянной поддержки, без спонсоров и ваших пожертвований все может измениться. Где-то слишком близко бродит другая жизнь и другие сюжеты, в которых Ярослав теряется среди городских улиц, никогда не узнав своего друга Антона.
Я бы хотела рассказать вам об Упсала-Цирке то, что знаю я, — сколько труда, бессонных ночей, невероятных решений, отчаянной веры в чудо вложено в эту сказку, только для того, чтобы она стала настоящей — и для Ярослава с Антоном, и для тысяч других людей. Этот рассказ никогда не будет душераздирающией историей, вызывающей жалость и страх. Мы не хотим боли, мы хотим радости. Для каждого хулигана. Для каждого лямурчика. Для каждого зрителя.
«Я не знаю, что бы я делал, если бы цирка не было», — говорит Ярослав.
«Так вот же Упсала-Цирк, — смеется Антон, жонглируя мячиками. — Только не уронить, только не уронить».
Мы не уроним, ребята. Мы справимся. Мы ведь тоже любим похулиганить и помечтать. Упсала-Цирк благодарен вам за любую поддержку. Но сегодня очень важна стабильная помощь. Пожалуйста, настройте ежемесячное пожертвование, пусть сумма будет небольшой, но нас ведь много, и вместе мы справимся.
А Упсала-Цирк — один. Таких в России больше нет.
Вы можете им помочь
Помогаем
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
