«Нужна помощь» 8 лет

Поддержать нас
Фото: Ксения Иванова для ТД

Единственному в мире «цирку для хулиганов», Упсала-Цирку, 20 лет. Его соосновательница и директор Лариса Афанасьева рассказала «Таким делам», как прошла путь от «чокнутой» из поселка Мясокомбинат до человека, который создает в России Центр нового цирка

Объединиться с немецкой студенткой, которая разъезжает по Невскому проспекту на моноцикле, и сделать в Петербурге цирк для беспризорных детей. Подружиться и скооперироваться с самыми продвинутыми цирковыми режиссерами, артистами и художниками со всего света. Обучить и взять в труппу детей из коррекционных школ, детей мигрантов, детей с синдромом Дауна. Поставить с ними спектакль, который завоюет «Золотую маску». Ездить на гастроли и выступать на европейских биеннале современного искусства. Работать принципиально без господдержки, но так, что твой цирк будет мощнейшим социокультурным центром. Наверное, устроить такое способен только человек-великан, и цирк у него огромный.

Но Лариса Афанасьева никакой не гигант. Когда-то она специально ела морковку и тянулась на турнике, лишь бы немного подрасти. Да и Упсала-Цирк не так уж велик: вмещает 240 зрителей. Мы сидим на одном из рядов и пьем кофе. У наших ног отдыхает Ларисина собака Пина. У меня не то чтобы дежавю, но кажется, будто мы с Ларисой знакомы всю жизнь, хотя раньше не виделись, так дружелюбно и просто она общается.

«Дети, кровь, сапоги»

Я слышала, что Лариса выросла в бурятском поселке Мясокомбинат, что была «неудобным» подростком, и спрашиваю, что это значит, каким было ее детство, как оно привело ее в театральный институт, а потом в цирк.

«Однажды мы общались с подругой из Англии, — говорит Лариса, — и она показала мне семейную фотографию: папа, мама, четверо детей в Италии, завтракают в каком-то саду под мандариновым деревом. Рядом стоит их семейный автобус, такой старый фольксваген для хиппи. Она спрашивает: “А что в твоем детстве было?” И я понимаю, что пропасть между нами невероятная».

Нарисованная фигура на здании Упсала-Цирка. Лариса Афанасьева, художественный руководитель Упсалы у здания цирка
Фото: Ксения Иванова для ТД

 

Лариса считает, что это истории про ресурс, который дает прошлое, да и ее детство тоже было по-своему ресурсным, но был в нем и медленный яд, который мог выбить почву из-под ног.

«Вот есть поселок, где я живу, есть люди, которые ходят на работу на мясокомбинат, женщины, которые работают по 15 лет в цехе, где убивают лошадей. Я помню, у нас была экскурсия по мясокомбинату, и нам показывали этапы разделки животных. Маленькие дети, резиновые сапоги, кровь… Тогда это было нормально, правда. И для детей, и для взрослых это была часть жизни».

Верхом на баранах

Лариса вспоминает, как мимо школы гнали на убой тысячи баранов из Монголии, и мне кажется, что я смотрю кино или по крайней мере читаю сценарий: «Был первый класс, бабье лето, и я смотрела, как эти бараны красиво идут, пыль от них летит. Учительница что-то говорила, а я все время отвлекалась на эту кинематографию жизни. Я брала учебники, выходила в окно первого этажа и шла к баранам, потому что это было красиво. Это была река из баранов, которых ведут на смерть.

Можно было встать на деревяшку и смотреть. Я сверху прыгала на баранов, и мне удавалось прокатиться. Но рядом на лошадях были чабаны-погонщики. И чабан мог тебя достать плеточкой. Нужно было быть ловкой.

Мама всегда говорила: “Почему у тебя такое грязное платье? Почему от тебя так воняет и где ты была?” Потом учительница ей, конечно, рассказала: “Убегает с уроков, прыгает на баранов” и так далее. Я не попадала в стандарты девочки. Бедная мама! Она усиленно пыталась одеть меня в платье, но все эти колготки трикотажные, резинки… Все это было жутко неудобно, чтобы узнавать мир».

В Упсала-Цирке стараются уходить от гендерных стереотипов, даже проводят специальные гендерные семинары, чтобы не транслировать установки вроде: «Почему ты ведешь себя не как девочка?» или: «Не плачь, ты же мужик!»

Узнавать мир должно быть удобно, и никакие олдскульные стереотипы и колготки на резинках не должны мешать

К счастью, Ларису все это тоже не останавливало.

«Ты будешь такая, как все»

Подростком Афанасьева посмотрела фильм «Курьер» и поняла, что это «отвал башки» и жизнь уже не будет прежней. Она напевает мелодию Херби Хенкока и рассказывает, как начала танцевать брейк и электробуги с пацанами, как раздобыла у какого-то деда очки «лисички» и в 14 лет каталась на мотоцикле «Чезет» мощностью 300 кубов, хотя ноги до земли не доставали. А зимы были долгие, бесконечные, «с примесью чернухи, криминала, какой-то спиртяги». Водку тогда продавали по талонам. Школьников этими талонами за деньги снабжала некая Лена Булочка. Никто не удивлялся, что подростки вперемежку со взрослыми стояли в магазине «Березка» за водкой.

Деваться было некуда, негде себя применить. Разве только танцевать русские народные танцы в местном ДК, идти на макраме (но оттуда Ларису выгнали) или на мягкую игрушку (с ней не задалось).

Артисты на репетиции нового спектакля Упсала-Цирка «Перья»
Фото: Ксения Иванова для ТД

«Я каким-то двадцать пятым чувством догадывалась, что есть подстава в той реальности, в которой живу, — рассказывает Лариса. — Мне говорят: “Так все живут. Где родился, там и пригодился. Нужно быть нормальным”. Внутри меня от этого тошнило. Я не понимала, как это, зачем, кому я нужна, почему… Как-то я сказала маме (и ее это ужасно взбесило): “Я не такая, как вы”. Это было, видимо, жестоко с моей стороны, и реакция была очень жесткая. Мама сказала: “Я тебя заставлю быть такой, как мы. Ты будешь такая, как все”. И я опять закрылась».

Лариса уже мысленно приноравливалась к тому, что, видимо, ей придется идти в местный мясомолочный техникум, а потом на мясокомбинат и «курицам из задниц желудки выдирать». Спрашиваю, так как же вместо техникума в ее жизни появился театральный институт?

История про встречу

«Меня в очередной раз выгнали с урока. В Сибири зимой много солнца, и я стояла в коридоре на солнце, грелась. Хорошо мне было — меня наконец-то в покое оставили. Смотрю: в контровом свете идет большая женщина в оранжевой беретке, как у Че Гевары (но тогда я не понимала, что это Че Гевара), в сером пальто. Шарф, оранжевый вязаный жилет… Какой-то инопланетянин просто, корабль. Она подошла ко мне, у нее такая щербинка классная, как у Марины Нееловой, хитрющие глаза, веснухи. И она мне прокуренным голосом говорит: “Здравствуйте!”—“Здрасьте!”— “А вы не знаете, кто такая Лариса Афанасьева?”— “Неа!” Она прошла несколько шагов мимо меня, остановилась и говорит: “Так вот что, Лариса Афанасьева, сегодня в два часа дня я вас жду на театральном кружке”. И ушла, и растворилась. Оказывается, она приходила к директору школы и спрашивала: “У вас здесь есть чокнутые, с которыми вам не справиться?” — “Есть-есть, у нас тут Афанасьева, она немножко того…”»

Здание Упсала-Цирка в Санкт-Петербурге
Фото: Ксения Иванова для ТД

Это была Марина Васильевна Кокорина, «человек другого химического состава», первая, кто стал говорить с Ларисой уважительно, кто отнесся к ней с интересом. Лариса уверена, что если бы не эта встреча, то и Упсала-Цирка потом бы не случилось. Марина Васильевна — единственная, кто поверил, что Лариса сможет поступить в театральный институт на режиссерский факультет. Все остальные считали, что это безумие.

Так Афанасьева стала первой студенткой из Мясокомбината в Театральном институте Улан-Удэ, а потом и в Петербургском театральном. Но, переехав в Петербург, Лариса поняла, что представить себя в качестве режиссера ей не проще, чем представить, как она к восьми утра идет на мясокомбинат: «Я не понимала, о чем я людям буду говорить? Они взрослые. Вот они на сцене говорят, а потом идут в курилку, там бухают водку. Это про что? Как это соединяется? Я считала, что институт театра — великий институт, но не видела там своей роли. Не могла себе представить, что сижу в зале, режиссер Лариса Афанасьева, ставлю спектакль. Как это?..»

Когда хочется рычать

…А потом я услышала про Астрид (Шорн), про цирк для уличных детей. И тут Марина Васильевна опять кораблем по моей жизни прошла.

«Меня кто-то спросил: “А ты могла 20 лет назад подумать, что вы построите шапито, спектакли будете ставить, на гастроли ездить?” Конечно да! С первой же секунды! Эти картинки нарисовались по большому счету в течение нескольких минут. Что это про пространство для детей, про крутые спектакли, про ценность человека, про то, чтобы не быть с упырями рядом…

Это действительно история про встречу. Я уверена, что если бы Марины Васильевны в моей жизни не было, то все было бы по-другому. Вот в этот механизм жизни, похоже, стоит верить».

Механизм, о котором говорит Лариса, — встреча и понимание, зачем эта встреча случилась, зачем в школьном коридоре к тебе подошла прекрасная женщина-корабль. Лариса поняла: «Это про то, что жизнь — не унылое дерьмо, не про то, что ты должен работать на мясокомбинате и убивать животных! Это про то, что ты можешь изменить себя и поколение!»

Менять себя и поколение Лариса Афанасьева начала вместе с немецкой студенткой Астрид Шорн, взаимопонимание с которой возникло мгновенно. Они вместе подходили к детям и подросткам прямо на петербургских улицах, показывали фокусы, учили жонглировать, с трудом, но находили помещения, где можно было репетировать. Некоторые из тех детей, когда-то нюхавших клей на улицах, теперь работают в Упсала-Цирке.

Лариса говорит, что ее отношения с Астрид — это история о команде. И что команда — это не только они вдвоем. Что скоро она сядет писать письма и открытки в разные концы земли и благодарить за помощь и поддержку самых разных людей из России, Мексики, Германии, Англии, Франции. В этих странах проекты, хоть чем-то напоминающие Упсала-Цирк, существуют по совершенно иным законам.

Артисты на репетиции нового спектакля Упсала-Цирка «Перья»
Фото: Ксения Иванова для ТД

«Вот приезжаешь ты, условно, во Францию, и там где-то 150 современных цирков, включая социальные программы. Там занимаются тысячи подростков, которые потом принимают решение быть в цирке режиссерами, продюсерами и так далее. Они понимают, что через культуру обогащают поколение. Ты видишь партнерство государства и людей — не шизофреническое, где “мы вам баблишка дадим”, как Мединский говорил, “кто платит, тот и заказывает музыку”. Черт подери! От этого немножко порычать хочется», — признается Лариса.

Как не порычать, когда существует одна реальность, где государство выделяет молодым цирковым артистам гранты на обучение в других странах или дает цирковым проектам грант аж на четыре года вперед, и другая реальность, где на предложение построить цирк для беспризорных детей тебе отвечают вопросом: «А флаги нашей партии мы там повесим?» — «Нет! Не повесим! — говорит Лариса. — Потому что это про другое! Это пространство для детей, без идеологии. Точка!» — «А казаки будут?» — «Не будут!»— «А патриотическое воспитание будет?»— «Что вы имеете в виду?»— «А выступать на 9 мая будете?»

«Не будем мы в гимнастерках жонглировать, понимаете?»

После печально известного дела Кирилла Серебренникова и «Седьмой студии» Упсала-Цирк существует в полной финансовой независимости от государства: ищет партнеров, привлекает пожертвования, зарабатывает самостоятельно еще усерднее, чем прежде, как бы это ни было трудно. Все, чтобы «не стать героями Кафки».

Children of the Revolution

Вместо того, чтобы жонглировать в гимнастерках, Упсала-Цирк однажды сделал антивоенный спектакль «Домино». Петербургские «хулиганы» работали над ним вместе с немецкими, а также вместе с подростками — военными беженцами из Сирии и Афганистана. Два года назад этот спектакль показали на берлинском биеннале современного искусства. А буквально на днях ребята из Упсала-Цирка записали ролик, который посвятили «всем смелым людям, которые хотят свободы и делают это честно и мирно». Надпись Upsala Circus в этом ролике — бело-красная, а в качестве трека звучат T. Rex, Children of the Revolution. Видеть это невероятно радостно и очень страшно, страшно, что увидят не те, недобрые глаза. Но Лариса и Упсала-Цирк — это про смелость.

Лариса с артистами Упсала-Цирка на разминке
Фото: Ксения Иванова для ТД

«Мы говорим, что Упсала-Цирк — это цирк про жизнь, про то, что мы живем здесь и сейчас, и в мире происходит много прекрасных, отвратительных, вдохновляющих вещей, и наша задача — видеть эти вещи. Видеть, разговаривать, рассуждать, оставлять свои страхи, стереотипы, расти каждый день, независимо от того, 45 мне лет или 15, — поясняет Лариса. — Мы с ребятами все время говорим о том, что мы видим, что мы слышим, как мы чувствуем».

В свое время из таких обсуждений родился спектакль «Сны Пиросмани» по картинам Пиросмани: «Мы с ребятами о чем-то болтали между репетициями, и они говорят: “Понаехали хачики, достали уже!” — “Что вы имеете в виду?” — “Мы имеем в виду, что они работу у нас забирают”. И выдают все стереотипные штуки… И тогда мы приглашаем ребят из семей беженцев, из Узбекистана. Те же ребята говорят: “Ну понятно, Сарвар и Азбек — нормальные мужики. А все остальные хачики…” Окей, один шаг сделали. Второй шаг — поехали-ка все в Грузию, в гости к “хачикам”, в деревню, в горы, пообщаемся, узнаем, как они живут там. Возвращаемся, наполнившись любовью, музыкой, картинами Пиросмани. “А давайте спектакль делать?” — “Конечно, давайте спектакль делать!”».

Сейчас в Упсала-Цирке готовится премьера другого спектакля — «Перья». Делает его профессиональная группа цирка — его выпускники, которые решили продолжать артистическую карьеру. Ребята разбирали семейные архивы, изучали фотографии псковского фотографа Дмитрия Маркова, общались с командой антропологов под руководством Светланы Адоньевой, известной ученой, руководительницы независимого исследовательского проекта «Прагмема». «Грубо говоря, “Перья”— это история про память, про нас и про то, что мы хотим помнить, — говорит Лариса. — Мы используем тексты Солженицына, тексты ребят, тексты новейших судебных заседаний. Мы стараемся выстроить этот коридор времени и понять, как же это с нами-то соединяется. Те солженицынские вагоны, наполненные людьми, — они имеют к нам отношение? Мы продолжаем в них ехать?»

Артисты на репетиции нового спектакля Упсала-Цирка «Перья»
Фото: Ксения Иванова для ТД

В «Перьях» участвует один из первых «хулиганов», Николай Грудино. В Упсала-Цирк он пришел, когда ему было 10 лет. Теперь у него самого уже дети, хотя для Ларисы он по-прежнему «мальчик Коля». В спектакль вошла его история детства в деревне в Псковской области: «Деревня называлась Ночьвино. Он там с дедом на лошади катался. Вот он рассказал эту историю, а она такая кайфовая — с запахами, со звуками. Я говорю: “Коля, а ты в деревню-то ездишь?” — “Нет, никто не ездит”. — “А деревня-то есть?” — “Я не знаю!” Мы зашли на Гугл-карты, а деревни нет. Коля говорит: “Я хочу туда поехать, я хочу туда вернуться!” И мы решили, что, когда отыграем премьеру 5 сентября, поедем туда всей командой. Там все заросло борщевиком, ему надо помочь проложить дорогу, опять зайти в детство».

Экосистема

Прошу Ларису разъяснить, как устроен сегодня Упсала-Цирк. Понимаю, что тону в многообразии их направлений, задач и историй. Афанасьева тут же деловито кивает и поясняет: «Это такая экосистема, где есть разные проекты. У нас есть группа “Мягкий цирк” для дошкольников. Туда приходят совсем маленькие дети с мамами и очень круто проводят время: вместе учатся играть. Есть группа с ребятами с синдромом Дауна и с ограниченными возможностями. Есть “Цирк для хулиганов” — хулиганский подростковый проект для детей из группы социального риска. Есть “Упсала-ивент”— наша коммерческая структура: мы делаем ивенты для компаний и зарабатываем самостоятельно деньги, где-то 40 процентов нашего бюджета. Есть “Школа цирковой педагогики” — это образовательный проект. И есть профессиональная группа ребят, у которых сейчас постепенно появляются рабочие места, свои спектакли. Это наши выпускники и ребята, которым интересно работать в новом цирке. В общем, это такая структура, которая уже перестала быть просто социальным цирком, как задумывалось в 2000 году».

Артист Упсала-Цирка Павел на разминке
Фото: Ксения Иванова для ТД

Скоро в Упсале появится и родительский клуб. Потребность в нем назрела, потому что в цирковой группе для «хулиганов» много ребят из приемных семей, у которых очень активные родители.

«Мы с ребятами говорим: “Вот зачем вообще Упсала-цирк? Чего мы хотим?” Когда сюда приходит ребенок, мы хотим, чтобы он был счастливым и свободным. Объемное понятие. Как его достичь? Наверно, он, во-первых, должен здесь быть в эмоциональной безопасности, быть там, где ему рады, где ему комфортно, где адекватные и неагрессивные взрослые, и этим взрослым важно его мнение, — рассуждает Лариса. — Подростков никто не спрашивает об их мнении. В школе их никто не спрашивает: “А что ты думаешь, а что ты чувствуешь?” Наш метод включает чувства и мысли. Мы думаем: “А как мы можем сделать то-то и то-то вместе? А как это в жизни соединяется?” Счастливый человек — это человек, который проживает жизнь, не боясь ее, который включен в эту жизнь: я хочу поменять что-то в себе, в этом мире, мне интересно жить».

Родительский клуб — это лишь скромная часть планов. Вообще, Лариса со своей командой готовятся создать в России Центр Нового цирка, который объединит площадки и пространства с образовательными проектами для людей разного возраста, для педагогов дополнительного образования. Будет там и сцена с продакшеном для новых постановок.

«Мы продолжаем идею социального проекта, но делаем вход более широкий — не только ребята с синдромом Дауна и ребята из кризисных семей или с поведенческими проблемами. В искусстве, в образовании сейчас нуждается огромное количество людей молодых и немолодых, и поэтому наша задача — максимально открыть двери для максимального количества людей без некой отборки, — говорит Лариса. — Я уверена, что многие в 45, 50, 60 или даже в 70 лет думают: “А не заняться ли мне цирком? Я, черт возьми, всю жизнь мечтал научиться жонглировать, но у меня не было времени на это. Почему я не могу это сделать сейчас?” Но в обществе ты сразу какой-то фрик становишься. То есть должна быть среда, которая тебе говорит: “Да, конечно! Это норм!”

«Чувак, это норм – чего-то хотеть в жизни, двигаться, общаться!»

И среда должна быть к этому готова, чтобы на тебя не осуждающе смотрели, не оценивающе. И вот эту среду в Петербурге хочется выстроить».

Лариса во время репетиции нового спектакля Упсала-Цирка «Перья»
Фото: Ксения Иванова для ТД

Сейчас Лариса и ее команда (а это 40 человек) ищут площадки и инвесторов, «людей, которые понимают, что это необходимо для города». Людей, которые захотят что-то оставить после себя. Лариса говорит, что в Европе развитие в основном идет в обратном направлении: над культурным проектом появляется социальная надстройка. А в Упсала-Цирке наоборот: все началось с социального проекта, который потом уже стал культурным явлением. Произошло это во многом благодаря бизнесмену Игорю Водопьянову и его компании «Теорема». Семь лет назад «Теорема» построила для Упсала-Цирка шатер и позволила «заякориться»: «Это был интерес не в пиаре, не в монетизации, а интерес смысловой: вот есть проблема и есть возможность ее решить, — уверена Лариса. — Сейчас нужен еще один смысловой шаг, и должно случиться очередное чудо, должно возникнуть партнерство».

Хорошие партнерства у Упсала-Цирка есть, в том числе с другими некоммерческими организациями. Когда в Петербурге объявили режим самоизоляции, «хулиганы» в какой-то момент из дома все-таки выбрались. Они скооперировались с благотворительной организацией «Перспективы» и с МЧС, забрались на стрелу пожарной машины и поднялись прямо к окнам ребят, которые находятся в самоизоляции не временно, а постоянно. Это ребята с инвалидностью, которые живут дома и в детских домах-интернатах. Потом так же выступили и перед ребятами, которые лечатся в петербургском онкоцентре. В таких выступлениях было что-то феллиниевское, говорит Лариса.

День рождения — когда вздумается

Спрашиваю Ларису, есть ли у цирка конкретный день рождения. Оказывается, нет, и это принципиально: «Мы абсолютно панки в этом смысле, мы делаем день рождения, когда вздумается, он всегда плавает. Мы решили растянуть его в пространстве, а не просто традиционно подойти: вот есть день, мы наготовили салатов, сели за стол, приняли в подарок хризантемы и на этом забылись».

Когда Упсала-Цирку стукнуло 15, был «грандиозный подростковый тус». Настолько грандиозный, что даже, как в песне, волшебник на вертолете прилетел и раздал 500 эскимо. Вертолет, правда, был не голубой, а красный. 20-летие пока проходит без вертолета, но ничуть не менее весело. И то ли еще будет: «Мы решили до конца года праздновать день рождения, когда нам вздумается, в любой день».

Ларисе не терпится начать репетицию, и мы прощаемся. Напоследок она смеется: «Со мной сложно. Я каждый раз забываю, что вы журналисты, и разговариваю с вами как с обычными людьми. Потом читаю и волосы дыбом встают: зачем я, например, слово “жопа” сказала? Вы там немножко причешите, пожалуйста, такие моменты». А я думаю, как хорошо, что ее рассказ такой горячий, такой непричесанный.

Пина, собака Упсала-Цирка, выполняет прыжок с захватом мяча
Фото: Ксения Иванова для ТД

Если, прочитав эту историю, вы думаете, что у Упсала-Цирка все хорошо, то вы правы. Хорошо, потому что у Упсала-Цирка есть Лариса Афанасьева, ее команда и хулиганы, фонтанирующие идеями. Но, чтобы эти идеи воплотить, нужны деньги. Они пойдут на оплату труда тренеров и социальных педагогов, которые помогут ребятам из групп социального риска и детям с особенностями в развитии освоить не только цирковое искусство, но и искусство общения друг с другом и с миром. Деньги нужны на реквизит, декорации и костюмы для спектаклей. На то, чтобы «хулиганы» чувствовали себя людьми, чтобы им не пришлось выбирать между улицей, скучным кружком макраме в ближайшем ДК и жонглированием в гимнастерках на 9 мая. Чтобы у них было и настоящее, и будущее с картинами Пиросмани, стихами Басё, с тем, что выберут они сами. Пожалуйста, подпишитесь на любое посильное ежемесячное пожертвование в пользу Упсала-Цирка, и тогда все это будет, все это продлится, все это останется.

Сделать пожертвование

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — «Таких дел». Подписывайтесь!

Этот платеж возможен благодаря фонду «Нужна помощь», который собирает деньги на работу благотворительных организаций нашей страны.

Помочь

Оформите пожертвование в пользу организации «Упсала-Цирк»

Выберите тип и сумму пожертвования
Поддержите, пожалуйста, наш фонд

Мы существуем только на ваши пожертвования. Вы можете добавить процент от пожертвования на развитие фонда «Нужна помощь»

Читайте также
Всего собрано
284 192 754
Текст
0 из 0

Лариса во время репетиции нового спектакля Упсала-цирка "Перья"

Фото: Ксения Иванова для ТД
0 из 0

Артисты на репетиции нового спектакля Упсала-Цирка «Перья»

Фото: Ксения Иванова для ТД
0 из 0

Здание Упсала-Цирка в Санкт-Петербурге

Фото: Ксения Иванова для ТД
0 из 0

Артисты на репетиции нового спектакля Упсала-Цирка «Перья»

Фото: Ксения Иванова для ТД
0 из 0

Лариса с артистами Упсала-Цирка на разминке

Фото: Ксения Иванова для ТД
0 из 0

Артисты на репетиции нового спектакля Упсала-Цирка «Перья»

Фото: Ксения Иванова для ТД
0 из 0

Артист Упсала-Цирка Павел на разминке

Фото: Ксения Иванова для ТД
0 из 0

Лариса во время репетиции нового спектакля Упсала-Цирка «Перья»

Фото: Ксения Иванова для ТД
0 из 0

Пина, собака Упсала-Цирка, выполняет прыжок с захватом мяча

Фото: Ксения Иванова для ТД
0 из 0

Нарисованная фигура на здании Упсала-Цирка

Фото: Ксения Иванова для ТД
0 из 0

Лариса, художественный руководитель, у здания цирка

Фото: Ксения Иванова для ТД
0 из 0

Пожалуйста, поддержите некоммерческой организации «Упсала-Цирк» , оформите ежемесячное пожертвование. Сто, двести, пятьсот рублей — любая помощь важна, так как из небольших сумм складываются большие результаты.

0 из 0
Листайте фотографии
с помощью жеста смахивания
влево-вправо

Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: