Одна в большом городе

Официанты, дворники, мойщики машин — со всеми ними мы сталкиваемся каждый день и не по одному разу. Но задумываемся ли о том, как они живут, когда не работают, обслуживая нас? Откуда приехали в Москву? Чего ищут? Где обитают? С кем общаются? Кто они, люди, скрытые анонимно-безликим словосочетанием «трудовые мигранты»?

Режиссер Сергей Дворцевой не только задумался, но и снял о них целое полнометражное кино. Снимал шесть лет, добиваясь максимальной достоверности и правды жизни на экране. А на главную роль пригласил казахскую актрису Самал Еслямову, выпускницу ГИТИСа, уже игравшую в его фильме «Тюльпан».

В фильме «Айка», который завтра выходит в российский прокат, мы становимся свидетелями (в буквальном смысле, ведь кино снято как документальное и камера ни на секунду не выпускает Айку из виду) нескольких дней из жизни киргизской девушки, которая — в отличие от большинства соотечественников — прекрасно говорит по-русски и, видимо, знала лучшие времена. Но сейчас она оставляет в роддоме ребенка и вынуждена срочно искать заработок в заснеженной зимней Москве. Ее преследуют кредиторы, несчастливые стечения обстоятельств, безразличие окружающих и сильнейшие послеродовые боли. Она одинока и растеряна, но ее история, рассказанная с «ноль-позиции», без малейшего оценивания, не вызывает истерического желания каяться, как это часто бывает после современных артхаусных фильмов про социальное неблагополучие.

Это спокойное, непредвзятое, человечное и по-своему рассудительное кино, которое, вопреки всему (и прежде всего логике сюжета), дарит зрителю возможность открытого финала. Дворцевой оказывается Гуманистом с большой буквы, а исполнительница главной роли — очень точной и убедительной актрисой, недаром ее наградили в Каннах-2018 за лучшую женскую роль. О том, как и почему возникла идея «Айки», о кино и театре, мужском и женском, скорости и качестве мы поговорили с ее создателями накануне российской премьеры.

«Такие дела»: Сергей, как у вас родилась идея этой истории? Почему вы, благополучный русский мужчина, решили рассказать о судьбе угнетаемой восточной женщины?

Сергей Дворцевой: Началось все с того, что я прочел в новостях, что в московских роддомах 248 киргизских женщин отказались от своих детей, и мне показалось важным понять, почему они это сделали. Это противоестественно для любой женщины, а для азиатской в особенности. Я сам родом из Казахстана и хорошо знаю природу и характер азиатов, поэтому для меня это было по меньшей мере странно. Через своих друзей из киргизской и узбекской диаспор я познакомился с конкретными людьми: встретил сначала одну женщину, потом еще нескольких. И у первой была почти такая же ситуация, как у Айки в нашем сценарии. Она тоже сознательно оставила ребенка в роддоме, боясь, что родственники в Киргизии узнают, что она была изнасилована. Потом хотела к ребенку вернуться, приходила в роддом.

Вторая история была про то, как муж одной женщины задолжал бандитам 7 тысяч рублей и они всерьез угрожали ему, что отрежут руку, если он не вернет долг. Была еще одна узбекская женщина, которую просили продать ее ребенка той семье, где она работала, а когда она отказалась, ее попросту уволили. Таких случаев я могу рассказать десятки, ведь через нас прошло за это время очень много людей. Это настоящая борьба за существование, борьба за деньги, борьба за возможность накормить семьи, которые остались на родине.

ТД: А Самал была знакома со своим прототипом?

СД: Нет, мы с той женщиной познакомились, когда я только готовил сценарий, а потом связь с ней прервалась, и я даже не знаю, где она теперь. Кстати, она тоже хотела сделать швейный бизнес, что очень популярно в Киргизии, и тоже задолжала денег. Самал не знала ее, но знала других женщин, с которыми мы постоянно общались во время съемок. Я с самого начала был уверен, что талант Самал поможет раскрыть такой характер. Хотя, конечно, был момент, когда я засомневался: «Может быть, зря я за все это взялся, слишком уж женская тема». И чем дальше я в эту историю углублялся, тем больше видел каких-то нюансов, которых не знаю и не чувствую. Пришлось долго изучать женскую физиологию и женскую психику после родов.

ТД: А что касается истории с ветеринарной клиникой, насколько она реальна? Как собаковладелец со стажем хочу засвидетельствовать, что в фильме все происходит ровно так, как в реальности, за тем лишь исключением, что главного врача, как и женщину-уборщицу, которая отдает Айке свою работу, все-таки играют актеры.

СД: То, что вы говорите, мне очень приятно. Вы бывали в ветеринарной клинике и верите тому, что происходит на экране. Но на самом деле это не реальная клиника, а построенная нами декорация с настоящими медицинскими приборами и врачами, так что иногда мы даже подлечивали там животных. Кстати, по поводу главврача: его играет непрофессиональный актер, но делает это настолько убедительно, что многие в это не верят. Иногда я думаю, что ему стоило бы стать актером, но он очень хороший врач и любит свою работу. Так же как и киргизская уборщица с ребенком. Она тоже не актриса. Но она удивительно талантливая. Мне кажется, когда режиссеры снимают профессионалов, они нередко получают наигрыш. Непрофессионалы намного достовернее и органичнее, но их боятся, потому что с ними нужно долго работать, а все торопятся, считают дни и деньги.

ТД: В сцене, где ощипывают кур, есть и русские женщины. Расскажите, как они попали на съемки и какова их судьба.

СД: Во время подготовки этого эпизода мы объездили много фабрик в Подмосковье, где обрабатывают, а потом пакуют в вакуум рыбу и курицу. Эти женщины — щипальщицы, они годами работают на этой работе, ощипывая кур. Именно они нам показали, как реально все происходит, научили Самал и всех остальных это делать.

ТД: То, что они попали в фильм, как-то изменило их жизнь или это был просто съемочный эпизод?

СД: Одна из них приезжала к нам на премьеру, и, конечно, у нее полностью изменилось отношение к жизни. Она по-прежнему работает щипальщицей, но чувствует, что в ней открылись актерские способности, и, возможно, она найдет в себе силы что-то изменить. Это как один из актеров в моем прошлом фильме, который говорил, что перестал после съемок смотреть только под ноги и начал впервые в жизни смотреть в небо. Эта щипальщица тоже сказала, что и не предполагала раньше, что жизнь намного богаче, больше и объемнее. Так что она сейчас на распутье, не знаю, что будет дальше, но вот к приезжим она точно изменила свое отношение.

ТД: А другие персонажи? Вот, например, бандит, который преследует Айку. Его играет профессиональный актер?

СД: Нет, это непрофессионал, он работает, по-моему, на стройке где-то здесь, в Москве. Но у него явные актерские способности, в детстве он даже участвовал в какой-то театральной студии. Мне еще на кастинге стало ясно, что он может играть. Конечно, я проводил с ним работу, чтобы он мог более свободно и раскрепощенно существовать в кадре, но он и сам был к этому готов. Он как раз из тех, кто, я думаю, поменяет профессию. Он этого хочет, у него есть талант и киногеничность, что вообще самое главное.

ТД: Но пока никто из них не стал профессионалом.

СД: Еще нет. Все-таки фильм видело слишком мало людей. Вот когда он выйдет в прокат, тогда, наверное, это будет происходить быстрее. Потому что почти все, кто сыграл в фильме, многое умеют и могут сниматься, причем не только в сериалах.

ТД: Менялся ли сценарий по ходу съемок?

СД: В конечном итоге он изменился примерно на 80 процентов. Осталась главная история, мотивация главной героини, а все остальное поменялось. Я так делаю всегда: не потому что мне не нравится сценарий, а потому что хочу снимать истории, которые сам для себя открываю. Если я встраиваю сценарий в жизнь, тогда все меняется, а я только этого и жду. И сопереживаю я, лишь когда смотрю на героев как на своих близких людей. Думаю, у зрителя восприятие работает так же.

ТД: Самал, насколько вам сложно или, наоборот, просто было существовать в фильме? Тем более что история Айки была написана специально для вас.

Самал Еслямова: Когда Сергей предложил мне эту роль, я не испугалась. Конечно, всегда есть какие-то сомнения, потому что я не проходила через все эти переживания в реальной жизни, но было доверие и желание сделать картину. Так что спасибо Сергею за доверие. Наверное, роли, когда ты на экране 99 процентов времени, бывают вообще только раз в жизни.

ТД: А насколько вы пользовались способами документальной работы? Понадобилось ли вам наблюдать за киргизскими мигрантами в Москве для того, чтобы быть более точной?

СЕ: Подготовка к роли в этот раз заняла 60 процентов времени, если не больше. Нужно было постоянно наблюдать, изучать, знакомиться с людьми и их историями. Не обязательно такими, как у Айки, но похожими. А больше всего я наблюдала за только что родившими женщинами.

ТД: То есть для вас первично не то, что Айка мигрантка, а то, что она недавно родила?

СЕ: Да. То, что она мигрантка, — это ситуация. Прежде всего она человек.

СД: Вообще, конечно, мы каждый миллиметр ее поведения и пластики прописывали, потому что киргизские женщины даже двигаются по-другому. Это все мы глубоко изучали и воплощали очень тщательно. Другое дело — чисто физиологические моменты. У женщины, неважно, киргизка она, русская, француженка или американка, на третий день после родов, как правило, идет молоко. И я, например, совершенно был не в курсе, когда прекращается кровотечение, почему вдруг молоко начинает вырабатываться или перегорает. Но при этом мы умудрились снять так, что, когда женщины смотрят фильм, они говорят, что там «все стопроцентно правильно». Люди считают, что это такая мощная история, потому что она правдива во всем.

ТД: У меня как раз к вам вопрос касательно категории правды. Вы в одном из интервью сказали, что вам проще взять актера немедийного или даже непрофессионального. Как вы с ними работаете?

СД: Знаете, почему я беру непрофессиональных актеров? Потому что хочу видеть на экране настоящие лица, настоящих людей. Я ищу актеров, которым верю. Пусть это непрофессионал, но если он убедителен, то с ним можно работать. И у меня есть свои механизмы, как сделать так, чтобы они не боялись камеры, могли жить на экране.

ТД: Самал, а как вы взаимодействуете с непрофессионалами? Проще это или сложнее?

СЕ: Это как со съемками в естественных условиях. Трудно ли мне, когда идет снег? Конечно, холодно, и я, естественно, мерзну. Но если бы не было этого снега, было бы совсем не то. Снег своей правдой, энергией помогает мне. Так же как и актеры наши, эти прекрасные люди. Мне нравилось, что они настоящие, что они не переигрывают. Нам однажды пришлось одну актрису заменить, и вместо нее приехала профессионалка. У нее все получалось, но видно было, что она все-таки актриса, которая хорошо играет. А когда ты видишь, что глаза человека говорят правду, это очень важно.

ТД: Сергей, а где вы находите непрофессиональных актеров?

СД: Находили мы их везде, где только можно. Я отправлял своих ассистентов в метро, в кафе, туда, где можно встретить киргизов или узбеков. Это очень широкий заброс сети. Как дальше с ними работать? Есть фильмы, где эпизодические, да и главные персонажи просто существуют в кадре, не живут, а именно существуют, обозначают существование. Вот, например, Робер Брессон делал такие картины. Он считал, что голливудские актеры играют слишком ярко, как он говорил, «кривляются». И тогда он решил снимать человека так, чтобы он просто существовал в кадре, просто ходил и что-то делал механически. Тогда это звучало интересно, потому что было революционно, но в принципе это так же ошибочно, как и кривляние: когда человек переигрывает — это плохо и неинтересно, а когда не играет вообще, он также неинтересен, потому что никакой энергии в нем нет. Для меня хорошая актерская игра — когда актер живет в ситуации. Но добиться этой «жизни» очень трудно. И с непрофессионалами надо придумывать какие-то вещи. Первое — хотя бы элементарно их расслабить, чтобы они не боялись камеры. А дальше я уже работаю над тем, чтобы они могли не просто не бояться камеры, но еще и жить на экране, по-настоящему жить и импровизировать. Это уже намного сложнее, здесь нужны специальные упражнения.

ТД: А как вы видите своего зрителя? Есть ли у вас представление о том, каков ваш идеальный зритель?

СД: Знаете, недавно я смотрел документальный фильм про Высоцкого, и он говорил там, что писал свои песни для себя и пел их на кухнях в кругу друзей, а потом кто-то записал их — и они начали распространяться по всей стране. Думаю, Высоцкий вряд ли вычислял, какой у него слушатель будет, поэтому его песни были хорошие и талантливые. Для талантливого фильма нужен талантливый зритель. Естественно, я надеюсь на как можно более широкого зрителя, хочу, чтобы как можно больше людей мое кино увидело. Но я прекрасно понимаю, что такие фильмы, как «Айка», оценят прежде всего люди, которые что-то понимают в кино и в жизни, люди более или менее думающие.

ТД: Самал, а вы почувствовали на себе штамп «проснуться знаменитой»?

СЕ: Конечно приятно, что моя роль была признана Каннским кинофестивалем. Но внутри не скажу, что что-то поменялось. Я так же хочу работать, так же хочу начинать с нуля, потому что каждая работа, каждая роль — это разные жизни. Изменилось то, что меня стали узнавать. Когда я первый раз приехала в Казахстан после получения награды, пограничник, который проверял мой паспорт, сказал: «Поздравляю вас». И я поняла, что теперь меня знают. Но в ближайшее время у меня съемки будут с теми, кто знал меня еще до Канн.

ТД: Мы знаем, что есть фестивальное кино, есть артхаусное кино, есть кино, которое говорит с людьми с определенным бэкграундом и образованием. Такие люди, как сама Айка, московские мигранты, смогут увидеть этот фильм? Может быть, это вопрос не к вам, а к дистрибьюторам, но тем не менее не боитесь ли вы, что это кино пройдет мимо своих героев?

СД: Я бы хотел, чтобы фильм посмотрело как можно больше людей, в том числе в Киргизии и Казахстане, где он также выходит в прокат. Более того, я рассчитываю, что фильм посмотрят не только киргизы, но и таджики, узбеки — все приезжие, которые работают в России. Для них цена билета будет, конечно, высоковата, но прокатчики сейчас думают, что тут можно сделать. У нас будут специальные показы для диаспор. Надеюсь, что картина будет цеплять и зрители будут думать, как живут люди, которые убирают улицы, туалеты, как-то пытаются жить и выживать в нынешней Москве.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!