«Нужна помощь» 8 лет

Поддержать нас
Фото: Лиза Жакова для ТД

Когда Максим идет по клинике, он похож на крейсер в море: спокойный, уверенный. Но идет быстро: пациентов у хирурга-онколога много, вопросов у них — еще больше

«Я этого не понимаю», — говорит человек в больничном коридоре.

Человек сидит на скамеечке, в руках — папки с направлениями, анализами, много бумаг. Человек нервничает.

МаксимФото: Лиза Жакова для ТД

Здесь, под дверью ординаторской, с человеком говорят сразу трое: все они врачи, и после этой реплики вежливо, по очереди и очень терпеливо рассказывают, что еще можно сделать в его ситуации.

«Не понимаю», — повторяет пациент, мотает головой и прижимает папку к груди.

Один из докторов спокойно начинает объяснять снова.

Без окон

Максим Черных — крепкий, быстрый, как маленький крейсер, и, кажется, медленно ходить не умеет вообще. У нас назначена встреча ровно между двух операций. Время ограничено. Он стремительным ходом вылетает из кабинета, по пути рассекая воздух, извиняется и говорит мне: «Подождите, дело надо одно закончить». Максиму всего 26, но он старший из ординаторов в клинике высоких медицинских технологий на Фонтанке.

Свободных окон в каждом дне врача-онколога и так очень мало. У Максима их почти нет. А вот пациентов — очень много. С утра оперировали пациента с колостомой, а сейчас вот надо было коагулограмму следующему пациенту найти, анестезиолог попросил. Пока мы разговариваем, Максиму то и дело звонят. Надо разыскать справку, выписку, больной уже на столе. «Доктор, где вы?» — доктора все ищут. 

Максим
Фото: Лиза Жакова для ТД

Он второй год учится в ординатуре в Высшей школе онкологии (ВШО). Следующая ступень после ординатуры длится еще три года — там молодой врач становится официальным наставником для новичков. Читает лекции, участвует в проекте фонда «Просто спросить»: чтобы освоить что-то, надо один раз увидеть, один раз сделать и один раз кого-то научить, говорит Максим.

Сюда он попал только со второго раза. 

«Этого ко мне» 

Заявку в ВШО Максим подавал дважды. Жена не верила: думала, там все проплачено, куда простому челябинскому парню? 

В первый раз «челябинский парень» и не прошел. После вуза отправился в интернатуру на базе областной больницы, прошел интернатуру по хирургии, потом работал год в гнойной хирургии и в экстренном отделении. Времени не хватало ни на сон, ни на дальнейшее развитие. А самое главное, говорит Максим, не хватало знаний. Любому молодому ординатору очень нужны наставники. Максим скоро понял: здесь его никто и не стремится учить. И никто не стремится лечить так, чтобы было эффективно, чтобы это работало, добавляет Максим.

Тогда же он понял, что хочет стать именно хирургом-онкологом.

«Когда я работал в хирургии, огромная доля пациентов, поступавших к нам, была с запущенным раком. С ним не поможешь. Вырезая опухоли, мы выгадывали несколько месяцев, иногда недель — а если помогать раньше, то можно человеку прибавить годы жизни, и хорошей жизни. И я вижу, что это можно делать».

Максим
Фото: Лиза Жакова для ТД

Как раз тогда группа «ВКонтакте» ВШО, на которую так и остался подписан после первой попытки, брякнула уведомлением: новый набор. На этот раз Максим никому не сказал, что подается снова: было страшно срезаться еще раз.

Но он прошел. Все три этапа конкурсного отбора, и беседу, и финальный экзамен, после которого сам глава отделения сказал: «Этого ко мне». 

И они с женой переехали в Питер: жена, рентгенолог, тоже нашла тут работу. 

А у Максима началась учеба. О ней Максим, как и обо всем, говорит коротко и четко, со своей уверенной крейсерской скоростью: это система, приближенная к идеалу.

«Такого наставничества и готовности делиться знаниями я нигде не видел. Обычно ординаторы приходят в отделение и становятся рабами для написания бумажек. Особенно плохо, если человек пришел учиться на хирурга. Два года ординатуры, он выходит с сертификатом — а никого сам и не оперировал. Бумажки писал».

Врач, не машина

Помолчав, Максим говорит: в нашей медицине есть большая проблема. Среди хирургов мало кто хочет воспитывать себе конкурентов. Но в жизни все отличается от того, чему учат на парах и пишут в учебниках. Вот шесть лет ты учишь учебники и сдаешь зачеты, а здесь уже отвечаешь за жизнь человека. 

«Там, где я был раньше, врач был просто машиной, которая должна делать то и то. Стоило на секунду замешкаться — а такое бывает у любого молодого специалиста — начиналось: “Ай, все, я сам”. И это демотивирует, конечно. А здесь берут твою руку в свою на операции».

Тут отношение иное. В ВШО хирург, воспитывая своих учеников, формирует не конкуренцию, а среду вокруг себя. И чем она качественнее, тем и он лучше: ведь у молодых есть и новые идеи, и в итоге это обогащает всех. Это Максим цитирует онколога Алексея Сахарова, одного из своих учителей.

А еще в Высшей школе онкологии отдельно учат технике общения с пациентом. Учат эмпатии. Нужные качества для того, чтобы лечить: спокойствие, терпение, отсутствие ожиданий, что человек все должен узнать сам или должен слушаться слепо. Умение слушать и дать человеку выговориться, не прерывая его уточняющими вопросами. Выслушать его историю так, как он ее хочет рассказать. Это точно такой же навык, как и оперирование, говорит Максим, и этот навык тренируется. Но в высшем российском медицинском образовании эта дисциплина отсутствует. Поначалу студенты не знают, как общаться с пациентами. Более того, даже и среди пациентов принято считать, что это особо и не важно, «лечат — и хорошо, где уж доктору с каждым из нас цацкаться». Но нет, доверительное общение влияет на лечение напрямую. Эмпатия — это еще и умение заметить, что человек говорит одно, а лицо его отвечает совсем другое, и мыслями он не тут. Потому что решение о лечении принимать можно только совместно — однозначных путей нет.

Максим
Фото: Лиза Жакова для ТД

Как правильно обращаться с пациентами и проявлять эмпатию, Максим понял очень быстро: «Я так всегда и делал интуитивно, еще с института. Мне казалось, что это правильно. Как еще может быть?» 

Рядом с собранным, уверенным Максимом сразу становится как-то просто и спокойно. Он ставит слова в верном порядке, взвешивая их, обдумывая, смотрит мне в глаза, и сложенные на коленях руки лежат спокойно. 

Глядя на него, я вспоминаю, что 20 лет назад от рака лечили совсем по-другому. Моя мама таких врачей, как Максим, не застала. Не повезло. 

Но рак — это заболевание, с которым и сегодня может столкнуться практически каждая семья. Чтобы у каждого всегда была возможность выбора, как лечиться, право понимать, что происходит, и получать выгаданные у болезни годы, нам всем очень нужны врачи, которые могут не только лечить и вылечить, но и правильно все объяснить и поддержать. А врачам — а значит, и нам — нужна школа, где их этому научат. Пожалуйста, поддержите ВШО, и тогда все больше пациентов смогут получить всю необходимую, не только медицинскую помощь, а нужный доктор всегда будет рядом. Спасибо. 

Сделать пожертвование

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — «Таких дел». Подписывайтесь!

Этот платеж возможен благодаря фонду «Нужна помощь», который собирает деньги на работу благотворительных организаций нашей страны.

Помочь

Оформите пожертвование в пользу организации «Не напрасно»

Выберите тип и сумму пожертвования
Поддержите, пожалуйста, наш фонд

Мы существуем только на ваши пожертвования. Вы можете добавить процент от пожертвования на развитие фонда «Нужна помощь»

Читайте также
Всего собрано
283 673 223
Текст
0 из 0

Максим Черных

Фото: Лиза Жакова для ТД
0 из 0

Максим

Фото: Лиза Жакова для ТД
0 из 0

Максим

Фото: Лиза Жакова для ТД
0 из 0

Максим

Фото: Лиза Жакова для ТД
0 из 0

Максим

Фото: Лиза Жакова для ТД
0 из 0

Пожалуйста, поддержите фонда «Не напрасно» , оформите ежемесячное пожертвование. Сто, двести, пятьсот рублей — любая помощь важна, так как из небольших сумм складываются большие результаты.

0 из 0
Листайте фотографии
с помощью жеста смахивания
влево-вправо

Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: