Когда Наталья рассказывает о маме, она всегда говорит «мы» вместо «я»: «мы заболели», «нам отказали», «мы умирали» и «нам помогли». У ее мамы, Надежды Ивановны, рак кишечника и метастазы в легких. Летом, когда женщина оказалась при смерти без помощи врачей, ее спасли сотрудники тверского хосписа «Анастасия»
«Обнаружилось все случайно, — объясняет Наталья. — Года два назад мама пошла к невропатологу, у нее болела нога. Невропатолог выписал ей препараты, мы их прокололи, но боль не прошла. Я сказала: “Мам, пойдем мы с тобой на МРТ и посмотрим, что не так”. МРТ подтвердила диагноз, который нам поставили. Для меня он прозвучал как приговор».
У Натальи есть свой магазинчик в Твери. После новости о диагнозе работу пришлось отодвинуть на второй план. Наталья переехала к маме. Больше помочь Надежде Ивановне было некому: семья раскидана по всей стране.
«Мы всегда были с мамой близки, все мои 49 лет. Я однозначно была и есть “мамина дочка”. Мама всегда меня поддерживала. Она много работала, бывало на двух — на трех работах, но успевала уделять время семье, всегда была рядом, воспитала и меня, и внучку, мою дочь. Мама приучила меня к труду и заряжала энергией».
Сейчас Надежда Ивановна чаще всего лежит. Когда она чувствует себя хорошо — встает, гуляет, делает гимнастику.
«Пока могу, делаю, а там видно будет».
До последнего Наталье удавалось совмещать работу и уход за мамой. Но в конце лета все изменилось. Маме стало хуже.
«Я выезжаю на свою “точку”, когда меня подменяет дочка, — рассказывает Наталья. — Сейчас к нам приехала старшая сестра мамы из Владивостока, она здесь находится уже третью неделю, сильно меня поддерживает. Но скоро Валя уедет и не сможет помогать нам. Так что с понедельника я снова постоянно с мамой. А за меня никто работать не может. Надеюсь только на выходные — может быть, дочка сможет меня выручить и побыть с бабушкой».
Наталья вспоминает: мама всегда была очень активной.
«Я была и кассиром, и уборщицей, и администратором, и дворником, — подтверждает Надежда Ивановна. — Я много где работала, меня звали и туда, и туда. Вся трудовая книжка исписана благодарностями, всех моих работодателей моя работа устраивала. Я любила работать. Таких людей называют трудоголиками. А я говорю: “Да, я всю жизнь трудоголик”».
Сейчас Надежда Ивановна на пенсии, но все равно не может сидеть без дела — разбила сад под окнами своей квартиры.
«Сейчас там уже некрасиво, осень. А так такая красота в моем огородике! Все идут, любуются, фотографируются. Я все цветы люблю. Покупаю и растения, и землю, хоть и пенсия маленькая. Роза вьющаяся занимает половину палисадника. И летом на ветках висят одни розы».
Надежда Ивановна замолкает и начинает еле слышно плакать: «Смогу ли я еще своим огородиком заниматься?»
«Если начать про мое детство рассказывать, надо написать целую книгу. Я родилась на Украине, в деревне, в селе Ковалевка Николаевского района, — Надежда Ивановна говорит медленно и напевно, как будто рассказывает сказку. — Было у меня четыре брата и три сестры. Наверное, теперь останется две. Без меня».
В ее голосе снова слышатся слезы. Наталья обнимает маму и говорит быстро:
— Не надо плакать, мамуль, все будет хорошо, не надо так говорить.
Надежда Ивановна тихо обещает:
— Не буду.
Она очень скучает по детству. Говорит, оно у нее было «настоящее» и радостное — хотя она и родилась в «непростое время», в 1945 году. Трудоголизм передался Надежде Ивановне от мамы.
«Мама моя колхозница. В колхозе батрачили, ой как батрачили. Надо было все восстанавливать после войны, а дома маму ждали семеро детей. Деревню никто не спасал, нужно было поднимать ее самостоятельно. Я поняла, как маме было тяжело, только когда сама стала матерью. Она не прожила, а промучилась. И заработала мама пенсию всего 23 рубля 70 копеек».
Сестра Надежды Ивановны, Валентина, появляется в комнате и резко замечает: «Мама работала как проклятая, ходила босиком и нас иногда босиком по морозу в сад, в ясли водила. Так она жила, пока не заработала онкологию и не умерла. У мамы жизни не было. Она была несчастным человеком. Голод, холод».
На вопрос, как так получилось, что Надежда Ивановна уехала из родного села в Тверь, Валентина коротко отвечает: «Вышла замуж за русского Ивана, он ее сюда и перевез. Надежда не хотела сюда ехать. В родном селе наши братья, тети, дяди, все корни там».
«В этом году мне стало сложновато заниматься палисадником, — рассказывает Надежда Ивановна. — Пока туда не хожу сейчас. Пока лечат, так что будем надеяться на лучшее».
Летом 2020 года женщина попала на учет в МАНО «Тверской хоспис “Анастасия”». Случилось это благодаря соседке — это она рассказала Наталье, что в Твери есть такая организация. Надежда Ивановна вспоминает: когда к ней стала приезжать выездная бригада хосписа, она «уже лежала как труп» и «ничего не понимала».
«Я вообще ни во что не верила. Мы прощались с мамой. Боль не проходила, она кричала от боли. Скорую вызывали каждый день, иногда по два раза. Когда я узнала про хоспис, я решила сразу туда позвонить, — рассказывает Наталья. — Я не пожалела о своем решении. Без помощи хосписа я бы не смогла. Врачи-онкологи от нас отвернулись. Они не стали на себя брать ответственность: у мамы, помимо всего прочего, проблемы с сердцем. А сотрудники хосписа приезжают, проводят корректировку лечения, когда нужно, привозят средства гигиены и ухода, специальное лечебное питание. Маме реально стало легче».
Надежда Ивановна соглашается: хоспис «здоровски помогает»: «И приносят все, что нужно».
Елена, медсестра хосписа, стала семье «роднее родных», говорит Наталья.
«Это человек, каких больше нет, настолько сильная. Она вообще нереальная, я даже не знаю, с кем ее сравнить. Я ведь ничего о ней не знаю, как она живет, но когда Елена приходит к маме, она общается с ней так, как будто знает ее 100 лет. Я могу позвонить Елене в любое время, даже ночью, если маме стало плохо, и спросить, что делать. Она говорит мне: “Я на связи 24 часа в сутки”».
Но не только Елена приходит в их дом. Отца Александра к Надежде пригласил тоже хоспис, и, как говорит Наталья, он ведет себя во многом как врач, поддерживая маму психологически.
«Главное, — говорит Надежда Ивановна, — батюшка меня теперь причащает каждую неделю. Я воцерковленная, верующая. Как говорят, без Бога ни до порога».
Выездные паллиативные бригады появились в тверском хосписе «Анастасия» в 2014 году, и годами служба работала с машинами в аренде. В 2020 году у хосписа появилась собственная машина — благодаря собранным из пожертвований средствам. Это позволило нанять дополнительную бригаду. Сотрудники помогают неизлечимо больным пациентам и их семьям справиться с бедой, психологически поддерживают своих подопечных, проводят терапию — в том числе побочных эффектов от обезболивающих средств, следят за состоянием здоровья. Даже небольшое, но регулярное пожертвование в пользу выездной службы позволит ей и дальше помогать тем, кто, кажется, потерял всякую надежду на помощь.
***
26 октября Надежду Ивановну похоронили. Ее дочь Ирина прислала нашей редакции фотографии с кладбища — много цветов на могиле. У подъезда тоже цветы, живые. Они и не знают, наверное, что теперь некому за ними ухаживать. Надежда Ивановна переживала, что не успеет увидеть публикацию. Успела, ей понравилось. Тверской хоспис «Анастасия» был с ней до самого конца.
Оформить пожертвование без комиссии в пользу проекта «Помощь хоспису в Твери»
Вы поможете нашему фонду, если добавите процент от пожертвования на развитие «Нужна помощь». Мы не берем комиссий с платежей, существуя только на ваши пожертвования.
Общая сумма пожертвования: 1 250 ₽
Скачайте и распечатайте квитанцию, заполните необходимые поля и оплатите ее в любом банке.
Пожертвование осуществляется на условиях публичной оферты
Распечатать квитанциюПожертвования на сумму менее 50 ₽ вы можете оформить с помощью смс или банковского перевода, тогда фонд меньше потратит на комиссию платежной системы.
Вы указали новые персональные данные. Хотите чтобы мы сохранили их в личном кабинете?
На вашем счете недостаточно средств для полной оплаты пожертвования. Выберите другой способ оплаты.
Произошла техническая ошибка на нашей стороне, мы уже работаем над ее устранением, попробуйте еще раз позже.