Маленькая жизнь

В 2012 году мир готовился к концу света. Говорили, согласно предсказаниям индейцев майя, апокалипсис должен был произойти 21 декабря 2012 года. «Помню, как по-детски думала, что, мол, если действительно случится конец света, то я запомню время в лагерях как самое лучшее в моей жизни, — вспоминает одна из собеседниц “Таких дел”. — Смена — это маленькая жизнь, светлая и добрая, сейчас этого не хватает».

А вот у Наташи (имя изменено по просьбе героини) желания вернуться не возникает. Семь лет назад вместе со школьной подругой она поехала в спортивный детский лагерь «с большой радостью, ожидала многого». На одной из тренировок Наташа вдруг почувствовала себя плохо. «Голова шла кругом», а силы как будто разом оставили девушку. После окончания тренировки Наташа измерила температуру: 37,8. Девушка поняла, что заболела, но уезжать домой и оставлять подругу одну не хотелось: впереди были три недели отдыха.

На следующий день Наташе стало хуже. Медсестра освободила ее от тренировок. К вечеру большинство ребят начали шептаться за спиной девушки и обзывать ее симулянткой. Утром тренер подозвала Наташу к себе. «Если у тебя есть стремление к спорту, то возьми себя в руки, а если нет — уезжай, — строго сказала женщина. — Путь спортсмена тебе не светит». «Я была готова рыдать на глазах у всех, едва смогла себя сдержать», — вспоминает Наташа.

Получить поддержку у подруги не вышло: девушка неожиданно приняла сторону остальных детей. Наташа осталась одна. Ее сердце было готово «разорваться от горя и тоски». Из-за сильной тревоги температура поднялась до 38 и держалась неделю.

«Тренер не оказывала ни капли внимания. В один из дней во время тихого часа нашего тренера разбудили детские вопли, из-за чего все получили наказание — 40 или 50 отжиманий от пола. Я отжималась на равных со всеми», — говорит Наташа.

Как-то раз к Наташе приехали родители. Она старалась не подавать вида, что что-то не так, но потом неожиданно для себя «жутко разрыдалась». Пришлось все рассказать родителям. Те приняли решение немедленно забрать дочь. «Когда мама поставила в известность тренера и попросила прояснить ситуацию, тренер сказала, что ничего такого не было, что я придумала все сама», — вспоминает Наташа.

Девушка уехала из лагеря и больше никогда туда не возвращалась, в спортивный кружок — тоже. Отношения с подругой она разорвала. Наташа говорит: «Даже сейчас, когда вспоминаю все, что со мной произошло, кажется, что температура снова поднимается».

Подкараулили и сделали больно

Статистики, насколько часто дети, вожатые и педагоги в России сталкиваются с буллингом, конфликтами или физическим насилием в лагерях, «Таким делам» найти не удалось. В 2019 году уполномоченный по правам ребенка в Псковской области Наталья Соколова во время поездки по лагерям спрашивала у детей, был ли у кого-нибудь из них опыт травли. 70—80% поднимали руки. Однако, по мнению Соколовой, это не показатель: она полагает, что дети не понимают, что такое буллинг на самом деле, и думают, что стали его жертвой, даже если произошел «разовый конфликт» или преподаватель сказал «резкое слово».

Согласно американскому исследованию, проведенному организацией Church Mutual в 2020 году, 57% родителей опасаются, что их ребенок во время пребывания в лагере может подвергнуться насилию в той или иной форме — со стороны вожатых, присутствующих взрослых и даже других отдыхающих. В частности, 45% «очень обеспокоены» вероятным сексуальным насилием над их детьми, 42% — физическим насилием, а 39% — эмоциональным. Сообщения о травле и актах насилия в детских лагерях в СМИ появляются регулярно.

Заброшенный пионерский лагерь «Космодром имени Юрия Гагарина» в поселке Вяртсиля в Республике КарелияФото: Илья Питалев/РИА Новости

В середине июля 2021 года родители заявили, что их 13-летнего сына травили и избивали в санаторном оздоровительном лагере «Белые горы» в Приамурье. В июне этого же года в группе во «ВКонтакте» лагеря «Мечта», расположенного в Ленинградской области, стали появляться сообщения, что дети живут фактически сами по себе. Вожатые и воспитатели не контролируют их, власть в «Мечте» фактически принадлежит некоей «группировке» хулиганов. Начальник лагеря признал, что была «некоторая группировка из семи человек», чье «хамское поведение просто невыносимо».

Дети рассказывали родителям о буллинге и издевательствах. Бабушка мальчика, находившегося в лагере, заявила, что внука «бьют головой о стену». Одна из мам, Татьяна Петрова, решила забрать детей. «За пять минут до того, как я подъехала к лагерю, мне позвонила дочь: “Мама, младшего брата изнасиловали”, — говорила женщина в интервью «Фонтанке». — Моему сыну шесть с половиной лет. Он не знает слова “изнасиловать”. Он объяснил, что его заставили трогать половые губы у девочки из другого отряда. Пятеро детей, которые обижают всех других детей, взяли моего сына и эту девочку и увели с территории лагеря на какую-то гору. И там точно что-то произошло. Мои дети много сочиняют, поэтому мне трудно утверждать, что именно».

Не школа жизни

Если ребенок звонит из лагеря и умоляет его забрать, немедленно делать это не всегда может быть выходом из ситуации, отмечает психолог Юлия Винокурова. «В 90-е дети часто были предоставлены сами себе, потому что родители слишком много работали и не могли зачастую полноценно заниматься воспитанием, — говорит эксперт. — У нынешних детей все иначе, и у многих из них большие проблемы с самостоятельностью. Поэтому лагерь — это важный этап в жизни ребенка, это помогает ему сепарироваться от родителей, научиться самому коммуницировать и решать бытовые проблемы».

При этом игнорировать эмоции и страхи ребенка и отказываться верить ему тоже нельзя. На форуме Kidstaff одна из пользовательниц просила совета: что делать, если 12-летнюю дочь обижают в лагере, а она «плачет, просится домой»? Женщина отметила, что не хочет забирать ребенка. «Забрать домой — значит дать ребенку понять, что от проблем нужно убегать, — рассуждала мать. — А так делать не хочется».

Если родитель расспросил ребенка и понял, что в лагере его действительно травят, оставлять там сына или дочь не выход. Родители могут рассчитывать, что так их ребенок станет сильнее и самостоятельнее, но на деле буллинг — это не школа жизни, благодаря которой люди приобретают важный и нужный опыт, замечает клинический и кризисный психолог программы «Травли.NET» Мария Зеленова.

Вряд ли сами взрослые согласились бы по своей воле оказаться в замкнутом пространстве, где их подвергают систематическим издевательствам. Такой жизненный опыт, утверждает эксперт, приводит обычно к негативным последствиям для психики.

«Телефон просто изъять и задобрить ребенка»

Ребенок не всегда может оперативно рассказать родителям, что ему плохо в лагере, что его кто-то обижает. В некоторых отрядах у детей забирают мобильные телефоны и выдают их, например, один раз в день и только на несколько минут. Обычно это зависит от желания взрослых, работающих в лагере. Один из пользователей форума для вожатых признался, что утром «просто отбирал у всех телефоны и отдавал вечером, чтобы волнующиеся мамы могли наконец поговорить с чадами и спросить, почему они не ответили на 43 звонка днем». По его словам, телефоны могут создать проблемы для лагеря.

«Если на смене дитю что-то не нравится, если его укусил комар, то оно рассказывает ужасную историю о том, что у нас нет стекол в окнах, по территории носится стая злых больших собак и его укусили. Мать, естественно, в истерике. Дальше она либо звонит директору, который нам напинывает, либо забирает чадо из лагеря, что еще хуже. А если телефон просто изъять до вечера, есть время загладить, гм, “конфликт” и задобрить ребенка. И тогда он позвонит маме и скажет, что у нас все шикарно, вожатые самые лучшие», — объяснил вожатый.

Заброшенный пионерский лагерь «Космодром имени Юрия Гагарина» в поселке Вяртсиля в Республике КарелияФото: Илья Питалев/РИА Новости

Чтобы не волноваться за ребенка, родители могут разработать условную систему знаков, понятных только им, обговорить условный сигнал, который будет означать: «Мне тут плохо, мне некомфортно», отмечает психолог Юлия Винокурова. «Например, можно договориться, что ребенок пошлет родителям выбранный заранее смайлик или СМС с определенным текстом», — объясняет она.

Система условного сигнала, на который родители могут отреагировать моментальным приездом в лагерь, — «дело неплохое», соглашается психолог Надежда Двоскина. Даже если условный сигнал не потребуется, «ребенок будет знать, что за ним всегда стоят родители, готовые прийти на помощь», говорит эксперт.

«Мальчики и девочки, не наигравшиеся в лагерь»

Условный сигнал о помощи важно обговорить с ребенком в том числе и потому, что не все вожатые могут помочь детям. Некоторые из них сами нуждаются в помощи из-за чрезмерной нагрузки. Юля (имя изменено по просьбе героини) несколько раз работала вожатой в лагере. Этот опыт был «не самым радостным»: каждая смена «превращалась в кошмар на новый лад». В основном из-за невыполнимых требований руководства.

Вожатский отряд, в который попала Юля, имел хорошую репутацию. Во главе стояла семейная пара, которая занималась, помимо лагерей, организацией свадеб. Для этих людей было очень важно, чтобы все мероприятия в учреждении были интересными. Однако подготовить с детьми качественное выступление для Юли было сложно. Она вспоминает: «Было подвигом, что мы с детьми просто все вовремя пришли в зал на вечернее мероприятие, а если выступили хоть как-то — победа».

Она работала в младших отрядах, в одном отряде — 25—30 детей, и с каждым нужно «решить миллион задач». Большинство еще несамостоятельные и не могут, например, одеться без помощи или сходить в медпункт. При этом никогда нельзя оставлять детей одних, а вожатых на отряд всего двое. Юля чувствовала, что ее «разрывают на кусочки». Ей был нужен отдых, но, когда дети засыпали, нужно было идти на планерку.

«А потом еще полночи ты вырезаешь поделки и делаешь плакаты. Ну и, разумеется, как-то проводишь время с коллегами: смеешься, плачешь, поешь под гитару. Стресс же как-то надо снимать. Соответственно, спишь где-то четыре часа в сутки три недели». К концу смены «происходило всеобщее выгорание». Дети уставали от вожатых, вожатые — от стресса и ответственности, и «уже просто хотелось, чтобы все закончилось», вспоминает Юля.

Заброшенный пионерский лагерь «Космодром имени Юрия Гагарина» в поселке Вяртсиля в Республике КарелияФото: Илья Питалев/РИА Новости

Иногда в лагерь приезжали дети из неблагополучных семей. Они не слушали вожатых, могли совершить побег, если им что-то не нравилось, — и Юля чувствовала, что ей и другим не хватает опыта и подготовки. Она просто не знала, как себя вести в конфликтных ситуациях и что говорить детям, чтобы они начали к ней прислушиваться. Одна из собеседниц «Таких дел», студентка педвуза, поехала в школу вожатых от студенческого отряда и тоже заметила, что ее будущим коллегам не достает знаний в педагогике и психологии.

В школе, в которой проходила обучение девушка, почти «не велось разговоров о травле, о том, как важно отслеживать психологическую атмосферу в детском коллективе, не говорилось, что очень многое в руках вожатого». Все это в программы вожатского мастерства не входит, сказала она. После окончания обучения молодые ребята, влюбленные в атмосферу детских лагерей, отправляются на смены. «Когда возникают сложные ситуации, такие мальчики и девочки, сами еще не наигравшиеся в лагерь, просто не видят проблемы или не понимают всей опасности», — говорит она.

В 2017 году Свете (ее имя изменено журналисткой «Московского комсомольца»), девочке из многодетной семьи, выделили путевку в чувашский оздоровительный лагерь «Созвездие». На сайте организации было написано: «Родителям не стоит переживать, что может что-то произойти без их чуткого присмотра». Однако, когда отец приехал за своей дочерью, Света была «поникшая, грустная».

Вскоре у Светы на голове появились проплешины. В больнице сказали: «Вам надо к психологу». Оказалось, Света сама вырывала себе волосы. Аутоагрессия стала реакцией на изнасилование, которое ребенок пережил в детском лагере. Однажды после отбоя ее подкараулили четыре мальчика. Они притащили Свету к себе в палату. Трое крепко держали девочку, а четвертый «сделал ей больно». Света все рассказала вожатым. В ответ ей предложили пойти поспать.

Бешеные гиены и призраки

Нанесение себе увечий или вырывание волос лишь одни из возможных последствий пережитого насилия. По словам клинического и кризисного психолога программы «Травли.NET» Марии Зеленовой, у жертвы может снизиться самооценка, появиться комплексы, а во взрослом возрасте — возникнуть страх неудач, боязнь защищать свою позицию и профессиональные интересы и неумение выстраивать отношения в коллективе.

«Травля выливается и в психосоматические расстройства различного характера (аллергические реакции, энурез, головные боли, мигрени и боли в животе), — перечисляет эксперт. — Есть и более серьезные последствия: аутоагрессивное поведение или суицидальные мысли, некоторые жертвы травли действительно в итоге принимают решение уйти из жизни. Травля и невозможность чувствовать себя в безопасности действительно разрушают психику человека».

К «Таким делам» обратился мужчина. Он представился Николаем и предупредил, что это имя ненастоящее. Как его зовут на самом деле, мужчина решил не уточнять. По словам Николая, около 20 лет назад он поехал со старшим братом в лагерь в Свердловской области. Брат всегда быстро находил себе приятелей и вместе с ними «развлекался на всю катушку», а вот Николаю общаться с другими было «страшно и неуютно».

«Меня не принимали ровно так же, как я не принимал других», — вспоминает мужчина. Особых причин и повода для травли не было. По словам Николая, остальные дети просто решили «ополчиться» против него, потому что он держался особняком. «Травили и физически — пинали, толкали, закрывали дверь и не выпускали из комнаты, выключали везде свет, отбирали вещи, — и психологически. Называли “нытиком”, “трусом”, “скучным”», — вспоминает мужчина.

Он остался с агрессорами один на один. Брат никак не помогал и только ухудшал ситуацию: ему нравилось доводить Николая до панических приступов, рассказывая страшные истории. «Особенно пугал всякими призраками и прочей хтонью (это единственное, чего я боюсь до сих пор, даже если не верю). И дрался со мной тоже, ведь это доводило меня».

Вожатые в ситуацию не вмешивались. Никто из взрослых на самом деле не следил, как складываются взаимоотношения между детьми, говорит Николай. «Ребенок накормлен, напоен, спит, не болеет, развлекательная программа составлена — остальное вожатых не волнует», — объясняет мужчина. Впрочем, он не верит, что кто-то из взрослых смог бы ему помочь: при них его обидчики «все “цветочки-ягодки”, а за спинами взрослых — бешеные гиены».

Заброшенный пионерский лагерь «Космодром имени Юрия Гагарина» в поселке Вяртсиля в Республике КарелияФото: Илья Питалев/РИА Новости

Прошло много лет, но Николай все еще испытывает постоянное ощущение одиночества, неприязнь к себе, нежелание сходиться с людьми, боязнь некоторых детей, полное отсутствие желания заводить семью. Психически травмированный человек, «не проработав свои беды с башкой, никогда не вырастит счастливого ребенка», считает Николай. Из «непроработанного» у него в том числе «каждый вечер борьба с желанием совершить суицид».

С поездки в лагерь прошло уже много лет, но Николай до сих пор не может забыть об этом. Он вспоминает, как остался один на один с травлей и ничего не мог с этим сделать. По мнению мужчины, буллинг в лагере был не единственным, но существенным фактором, повлиявшим на формирование его личности.

Не все лагеря опасны для ребенка. Однако, если родители и дети будут знать о потенциальных рисках и иметь план Б (например, условный сигнал о помощи), опыт сепарации и взросления вдалеке от семьи будет проходить априори в более безопасных условиях. А ребенок будет знать, что у него есть надежный тыл и возможность в случае чего получить необходимую помощь и поддержку. Это тоже своего рода школа жизни.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!