Приют для Петра
Зимней ночью электрик Петр Чирков отморозил ноги. После трех месяцев в больнице он искал приют, где бы его приняли без денег и документов об инвалидности. Проехав 600 километров, он нашел такое место: единственная сотрудница этого приюта делает все, чтобы ее постояльцы чувствовали себя как дома
Ночь в старом доме
Петру Чиркову 59 лет. Он родился в маленьком селе в Алтайском крае, получил профессию электрика, дважды был женат, растил четырех сыновей и сменил много мест проживания: Якутия, Удмуртия и, наконец, Москва, куда он переехал со второй женой и двумя сыновьями.
Чирков много пил, и пару лет назад жена подала на развод. В конце концов в ноябре 2023 года Петр решил уехать из Москвы в небольшой удмуртский город Сарапул — проведать старый дом, где он когда-то 10 лет прожил со своей семьей.
В деревянном доме оказалось очень холодно: газ, электричество и воду давно отключили за долги. К тому же ударили морозы — ночью температура опускалась до 10–15 градусов. Но идти Чиркову было некуда, и он остался там.
По словам сестры Петра, он мог взять дрова и затопить печь, но, видимо, решил согреться другим способом. Сам же Чирков не признается, что злоупотреблял в ту ночь алкоголем, а винит во всем сарапульскую погоду и легкую одежду.
«Днем еще тепло было, — вспоминает он. — Я в одних кроссовках приехал. Думал, будет что-то в доме [из одежды], шмотки какие-то надену. А ничего не было. Утром проснулся: ног не чувствую, руки отморожены тоже. Вызвал скорую по телефону, меня забрали в больницу. Я тогда еще думал, что меня подлечат — и все нормально будет…»
Врачам удалось спасти руки, но ноги Чиркову пришлось ампутировать выше колен. Две операции. Почти три месяца в сарапульской больнице. В феврале 2024 года Петра выписали, но идти ему уже было некуда.
Чтобы оформить инвалидность и получать пенсию, нужно ждать как минимум месяц. А еще ведь надо где-то жить. Но бывшая супруга Петра не приняла. Возвращаться в холодный дом в таком состоянии невозможно, а на съемное жилье у Чиркова денег не было.
Сыновья от первого брака тоже не могли забрать к себе отца: у них свои семьи, но главное, что и сам Петр не хотел «становиться обузой». В конце концов в Сарапул приехал его сын Антон, и вместе они начали искать выход из положения.
Выяснилось, что государственные и частные пансионаты отказываются брать к себе постояльца на безвозмездной основе и ждать, пока он оформит пенсию. Только в одном месте — в 600 километрах от Сарапула — Чиркова согласились принять. В середине февраля Антон и Петр сели в поезд и отправились в Екатеринбург, где находится единственный в городе социальный приют для бездомных «Дари добро».
Ситуация аховая
Социальный приют «Дари добро» располагается, как говорят местные, в бывшем особняке «цыганского барона» (впрочем, о его судьбе ничего не известно). Зданию давно требуется ремонт: от былой роскоши осталась только лепнина в комнатах постояльцев, полукруглые окна и арочные проемы вместо дверей. Когда-то здесь был частный детский сад. А в 2014 году бывший священник Алексей Новожилов открыл в особняке приют для пожилых и людей с инвалидностью. Начинание кончилось уголовным делом: два года Новожилов наживался на постояльцах, которых содержал в ужасных условиях, выделял мизерные суммы на их проживание, а сам приезжал лишь два раза в месяц — забрать пенсию. В 2016 году приют собрались закрыть, но расселять постояльцев было некуда. И тогда соцработник Ольга Бахтина, которая сама до этого работала у Новожилова, открыла в особняке приют «Дари добро».
Бахтина ведет нас по широкой деревянной лестнице на второй этаж. Отсюда, как из театральной ложи, открывается вид на огромную хрустальную люстру: она нависает над залом, в котором расставлено 13 коек. В углу зала, возле шкафов с книгами и постельным бельем, спит на своей койке, свернувшись калачиком, Петр Чирков.
«Когда ко мне обращаются люди, я всегда смотрю, какая у них ситуация, — начинает Ольга Бахтина. — Если аховая, то принимаю. Если человек еще может работать, то все-таки он должен обеспечивать себя сам».
Сегодня в приюте «Дари добро» живут 45 человек. Все они — пенсионеры, которые лишились жилья или никогда его не имели, выброшенные на улицу собственными родственниками или обманутые недобросовестными риелторами. Люди с инвалидностью и лежачие со всего Урала и даже из других регионов России.
Ольга Бахтина рассказывает, что в первые годы работы было очень тяжело. Не было ни денег, ни благотворителей, ни отлаженной системы помощи.
«Ты не знаешь, где взять еду, постельное белье, одежду для всех, бытовую химию, памперсы, — перечисляет Бахтина. — Конечно, спустя годы многие вопросы решились, и приюту стало намного легче. Одежду для нас везет весь город, я уже ее не принимаю. Постельное белье и хозяйственные товары тоже жертвуют неравнодушные люди. Обеды нам несколько раз в неделю передают две организации: фонд “Пища жизни” и местная благотворительная столовая».
По словам Ольги, сейчас у приюта одна главная проблема — здание. И дело не только в дорогостоящей аренде (120 тысяч рублей в месяц, часть из которых собирают со своих пенсий сами постояльцы, остальное жертвуют неравнодушные граждане). Застройщики давно положили глаз на частный сектор в развитом районе Екатеринбурга, где располагается приют. За последние три года в этих кварталах снесли десятки зданий и начали на их месте возводить новостройки. Жители этого района активно протестуют, но им по-прежнему приходят предписания о том, что их дома будут снесены до 2030 года.
Ольга Бахтина уже несколько лет посылает запросы в министерство по управлению государственным имуществом Свердловской области с просьбой предоставить социальному приюту здание. Но все, что предлагают чиновники, находится либо на окраинах Екатеринбурга, либо в других городах области. Ольга отказывается от этих предложений: сейчас в шаговой доступности от приюта находятся поликлиники, МФЦ и другие учреждения, где она оформляет документы для постояльцев. Если перевезти приют на окраину, подопечных придется возить через весь город, а это дополнительное время и силы. Бахтиной предлагали в качестве альтернативы здание старой больницы на 200 коек, но с такой площадью она попросту не справится в одиночку.
«Я потом рассчитаюсь»
Дело в том, что Ольга Бахтина — единственный сотрудник и директор приюта. Много лет подряд она ухаживала за лежачими пациентами, закупала продукты, готовила еду, занималась уборкой и оформляла документы. Постепенно часть задач взяли на себя постояльцы, но только те, у кого хватает на это сил.
«Кто может что-то делать, тот помогает. Мы тут все на своих местах. Сильно не загружены, но и без дела целыми днями не сидим. Потому что движение — это жизнь!» — заявляет одна из главных помощниц Ольги, 60-летняя Светлана. Она пришла в приют шесть лет назад, когда осталась без жилья.
«У меня 12 лежачих больных, за которыми я ухаживаю, — перечисляет Светлана. — Два раза в день меняю постельное белье, мою, кормлю. А когда их в больницу забирают, я еду с ними сиделкой. Этим летом два раза такое было…»
— Света, дай мне «лентяйку» (швабру. — Прим. ТД), — просит мужчина на инвалидной коляске. — Я утку пролил, когда задом на коляске ехал.
— Кого тебе давать, не унесешь! — смеется Светлана, надевает синие резиновые перчатки и моет пол.
Мужчина виновато смотрит со своей коляски.
— Я с тобой потом рассчитаюсь, — говорит он.
— Да не надо. Дай бог вам здоровья! — улыбается Света.
По словам Ольги Бахтиной, большинство постояльцев ее приюта — люди, которые вели асоциальный образ жизни. Из-за этого от них отвернулись родственники и близкие. Здесь, помогая друг другу, они пытаются загладить свою вину за ошибки прошлого. Да, близких это не вернет, но человеку становится легче жить.
«Три раза кормят, ни разу не бьют»
Когда Петр Чирков приехал из Сарапула в приют «Дари добро», был уже поздний вечер. Ему выделили свободную койку и оставили отдыхать. С момента его второй операции прошла всего неделя, и Бахтина, медик по образованию, еще долго делала мужчине перевязки.
Потом она занялась оформлением инвалидности и пенсии для Чиркова, даже выбила у государства протезы для его ног. На бюрократические дела ушло примерно полгода: все это время Чирков жил в приюте бесплатно. И это не первый такой случай.
«75% от пенсии подопечные платят за проживание и питание, а остальные деньги остаются им на карманные расходы, — объясняет Бахтина. — Но в приюте есть люди, которые много лет ни копейки не платят, потому что у них нет ничего».
Один из таких постояльцев — Сашка. Так зовут его другие обитатели приюта. Сашке 69 лет, три раза в день его можно видеть в столовой: он суетится, раскладывает для всех хлеб и посуду. В приюте Сашка живет бесплатно больше 10 лет и хорошо помнит первого владельца заведения.
«Как здесь было при Новожилове и сейчас — небо и земля! Оля все тут подняла потихоньку, — вспоминает Сашка. — Она же все выбивает для нас. Все эти годы я жду социальную пенсию, а мне ее не дают — возраст постоянно повышают. Теперь мы ждем моего 70-летия и снова поедем ее выбивать. Очень надеюсь, что мне наконец начнут ее платить».
Официально постояльцы подписывают договор на проживание в приюте «Дари добро» всего на полгода, но задерживаются здесь надолго. Например, так же как и Сашка, в приюте уже 10 лет живет неходячий пожилой мужчина. До этого он жил в ветхом бараке с перекошенными полами в поселке Сосьва на севере Свердловской области.
«Я не ограничиваю срок проживания, а сами люди от нас редко уходят. Кроме как на тот свет, — замечает Бахтина (к слову, если родственники постояльцев не готовы заниматься похоронами, Ольга сама организует весь процесс. — Прим. ТД). — Здесь чистая постель, крыша над головой, три раза кормят и ни разу не бьют. Выгнать могу, если забухают. Дважды прощаю, на третий раз говорю: “До свидания!” Но так делают единицы. Остальные держатся. Некоторые говорят, что даже не помнят, как пахнет водка».
Привыкание к ногам
Петр Чирков живет в приюте «Дари добро» уже 10 месяцев. После завтрака мы разговариваем с ним в столовой.
«Я тут привык уже. Я военный человек — в девяностые служил по контракту в армии, поэтому мне четкий распорядок дня подходит, — говорит Чирков. — В семь утра открывают двери, в 10 вечера закрывают. Курить свободно можно на улице. Кормят нормально. Правда, нет жареного и жирного, как я люблю».
Петр почти не смотрит в глаза. Долго молчит, прежде чем ответить. Биографию рассказывает скупо. Родился в Алтайском крае. До 15 лет жил в якутском городе Мирном. Потом с родителями вернулся на Алтай, поступил в училище на электрика, служил в армии, женился, вырастил двух сыновей. В девяностые переехал жить в Сарапул и женился во второй раз. От второго брака тоже двое сыновей — им сейчас 11 и 13 лет. Когда разговор заходит о детях, Петр оживляется. Он поддерживает связь с сыновьями, гордится ими, но откровенно говорит, что младших, которые живут с мамой в Москве, вряд ли увидит в ближайшем будущем.
Чирков по профессии электрик, но говорит, что всю жизнь учился. Даже прошел три года назад курсы в Институте современных технологий и менеджмента в Москве. Работал мастером электромонтажных работ, инженером контрольно-измерительных приборов и автоматики. Но в приюте «Дари добро» его навыки не пригодились: Ольга Бахтина против того, чтобы привлекать постояльцев к опасной работе. Зато Петр активно помогает в бытовых делах. Недавно менял смеситель в ванной комнате. А когда женщины готовят обед или ужин, Чирков чистит картошку.
«Конечно, я хотел бы работать по своей специальности. Но кто возьмет без ног человека? Это что-то из области фантастики. — Чирков отворачивается и смотрит в сторону. — Инвалид — неполноценный человек. Это я по себе сужу. Пытаешься сам что-то сделать, но все равно как будто на шее сидишь».
Петр признается, что хотел бы другой жизни: самостоятельно зарабатывать и снимать квартиру. Мечтает найти работу на дому. Если нужно, готов освоить новую профессию.
А еще Чирков не теряет надежды научиться ходить на протезах. По словам врачей, ему нужно год привыкать к новым «ногам». Первое время он даже гулял в них по приюту, но сейчас перестал: сильно заболела культя.
«Петя умный, начитанный, у него есть образование, он хочет жить отдельно и работать, — говорит Ольга Бахтина. — Но родственники от него не просто так отвернулись, он их чем-то сильно обидел. Его родная сестра мне говорила, что Петр поработает три месяца, а потом раз — и запьет. Все от этого устали».
Что-то кроме крема
В столовой после обеда пахнет куриным супом и гречкой. Сашка гуляет между столами, гремит ложками, расставляет стаканы, аккуратно всыпает в них по ложке сахара — он готовится к ужину за несколько часов.
Возле окна сидят подопечные приюта Светлана и Марина: они достают открытки и расписывают в них мечты на Новый год. Уже много лет Ольга Бахтина проводит акцию «Письмо Деду Морозу и Снегурочке». Подопечные приюта придумывают себе подарки, их желания выкладывают в группе во «ВКонтакте». Подписчики выбирают подопечного и отправляют ему сюрприз. Так у постояльцев появляются новые вещи: бижутерия, косметика, электрические бритвы и даже телефоны.
— Может, еще что-нибудь, кроме крема? — Марина поворачивается к своей соседке Нелии, которая переминается с ноги на ногу возле стола. Свою открытку Марина уже написала и теперь делает это для Нелии: у нее плохо работает правая рука.
— Духи, самые дешевые, — просит женщина.
— Давай лучше напишем, какой аромат? Сладкие, свежие, цитрусовые? — перечисляет Марина.
— А я вот не хочу сладкие, чтобы аромат бросался, — вдруг встревает Светлана.
— Легкий и свежий, — решает Нелия.
Она живет в приюте второй год. Говорит, что прошлой зимой загадала в подарок набор для маникюра и спицы для вязания. А ей прислали еще и целый пакет шерстяных ниток! Несмотря на неработающую правую руку, Нелия отлично вяжет и дарит свои изделия другим подопечным.
Обуза для Деда Мороза
Каждый вечер Петр Чирков вместе с другими мужчинами выезжает на улицу и молча курит на крыльце. Потом возвращается на свою койку. Пока большинство постояльцев смотрит телевизор, Петр сидит в телефоне. Иногда созванивается с сыновьями или читает немецкого писателя Ремарка и азербайджанского писателя Сафарли. Но чаще рисует черно-белые портреты, военные самолеты и какие-то абстрактные композиции в своем блокноте. В юности Чирков хорошо рисовал: говорит, что в приюте впервые за много лет взял в руки карандаш.
— Я рисую, чтобы отвлечься от мыслей, — говорит Петр. — В основном все мы [постояльцы приюта] сами виноваты в трудностях, которые с нами произошли. А все эти беды из-за пьянки, конечно. Иногда как будто толкает кто-то.
— Петя, ты письмо Деду Морозу написал? — строго спрашивает Ольга Бахтина. — Нет? Надо написать!
Петр отворачивается и хмурится. Он мечтает о ноутбуке, чтобы освоить хоть какую-нибудь онлайн-профессию. Но он не хочет быть обузой, даже для Деда Мороза.
Подарки бывают не только раз в году. Фонд «Дари добро» помогает бездомным исключительно благодаря частным пожертвованиям. Вы тоже можете поучаствовать в его деятельности и выполнить заветные желания многих подопечных.
