Последнее желание
В тюменском центре помощи больным бездомным «Богадельня» борются за каждый день жизни своих немногочисленных постояльцев. Потому что все пациенты — паллиативные, без шансов на выздоровление. Здесь исполняют их последнее желание: уйти по-человечески. А записи о том, как живут и умирают в «Богадельне», ведет руководитель центра Галина Паршуткина
Кефир с ванильными булочками для Квасова
22 марта 2019 года Александра Квасова, потерявшего родителей в блокадном Ленинграде, увезли из «Богадельни» в дом-интернат. Путевки ждали несколько лет: была проблема с документами и долгий процесс их восстановления.
Дедушка Квасов был высокого роста, имел хорошие пропорции и, несмотря на свой возраст, любил читать книги. Только вот слух подводил — слышал не очень хорошо. Внимательно всматривался в собеседника, чтобы понять, что ему хотят сказать.
И еще все время просил кефира и ванильных сухарей. Даже грозил, что если ему их не принесут, то он пожалуется в прокуратуру. Принимать угрозы к нему приходил весь медицинский персонал «Богадельни».
«Я просила ему передать, чтобы он не жаловался в прокуратуру, и ехала в “Ленту” после работы выполнять заказ. С кефиром все было просто, а вот ванильных сухарей никогда не было. Поэтому покупала ванильные булочки и просила их посушить. Так нам удавалось решать самые неразрешимые вопросы», — вспоминает Паршуткина.
В «Богадельню» Квасов попадал трижды — каждый раз из центра помощи бездомным. Сюда ослабленного человека отправляли поддержать, подлечить, подкормить. У него были проблемы с документами и здоровьем: человек сидевший.
«В душу мы к нему, да и к другим, не лезем. Это наш принцип. Вот человек пришел, вот он есть — помоги чем можешь. Не надо копаться в нем, бередить что-то. Это ни нам, ни ему не поможет», — между делом замечает Галина Тимофеевна.
Когда Квасов уезжал из центра в интернат, ему было далеко за восемьдесят. Сотрудники «Богадельни» ратовали, чтобы хоть последние дни жизни он мог пожить в хороших условиях. Прощаясь, плакали и переживали: как доедет? Интернат в 50 километрах от города. Но Квасов доехал.
И прожил в интернате еще неделю.
Немецкие туфельки от Коленьки
«Ты свободен», — сказала медсестра и оставила на первом этаже больницы инвалидное кресло с мужчиной. В сложной операции на бедро Николаю отказали. Ходить он не мог, ползти было некуда. Ему оставалась одна дорога — в «Богадельню».
Через час Николай, мужчина лет пятидесяти с седыми, до плеч, волосами на прямой пробор и длинными усами, сидел на кровати стационара и недоверчиво смотрел на всех, цепляясь серыми глазами за проходящих.
«В прошлом довольно красивый, вероятно, избалованный женским вниманием мужчина. На вопросы отвечает колко, с сарказмом и каким-то чувством превосходства. Я несколько недель принципиально не заходила к нему в палату — чтобы он освоился и немного пришел в себя», — вспоминает Галина Тимофеевна. Мы разговариваем в ее кабинете, фоном из колонок звучит молитва.
Николай учился ездить на коляске по коридору. По ночам изнывал от боли, нужно было на что-то отвлекаться. В «Богадельне» ему придумали дело. Столярное.
Николай оказался очень мастеровитым. В прошлом он работал на мебельном производстве, теперь — делал рамки для икон, скворечники, журнальные столики, подставки для цветов. Поделки расходились на православной выставке как горячие пирожки. Получал за свою работу гораздо больше, чем деньги: научился улыбаться и доверять людям.
К нему и сотрудники «Богадельни» стали обращаться за помощью: кому-то нужно было замок поменять, разделочную доску сделать.
«За безотказность у нас его стали ласково называть Коленькой. Я тоже обратилась к Коленьке с просьбой отремонтировать босоножки. Он посмотрел и говорит: “Выбросьте их, Тимофеевна!” Я была возмущена: “Да ты что, Коля, они же немецкие! Им всего восемь лет! Да и носила я их только в офисе! Нужно-то всего набойку сделать и бантик приклеить!” Но он настойчиво повторил: “Выбросьте их! Я вам с первой пенсии новые куплю!” Я решила, что это отговорка, и ушла», — вспоминает Галина Паршуткина.
Через некоторое время, проходя по коридору стационара, она услышала голос Коленьки. Подошла, наклонилась к коляске. Вдруг мужчина положил в карман ее кофты пятитысячную бумажку. Паршуткина возмутилась: «Что это за взятка? Забери!» — «Нет! Это вам на босоножки! Я же обещал! Слово мужчины».
«Коля быстро уехал от меня на коляске по коридору. Я не знала, как поступить. Пошла и сдала деньги в бухгалтерию. Но коллеги меня убедили забрать их, настаивая на том, что это он искренне сделал, от чистого сердца. Я сдалась и купила на распродаже хорошенькие немецкие туфельки», — говорит она.
Пребывание в «Богадельне» пошло Николаю на пользу: он пережил две операции, в том числе на бедро. Встал на ходунки, потом на костыли. Формально помощь «Богадельни» ему уже была не нужна, и мужчину пристроили в частный дом одной медсестры. Она его взяла к себе из жалости, в благодарность он делал все по дому. А потом у него случилось онкозаболевание. Когда Николая увозили на скорой, он уже не мог говорить, писал наставления по уходу за домом. Ночью его не стало.
«Купленные на распродаже туфельки я храню как воспоминание о Коленьке», — говорит Галина.
Тикающая голова Надежды Сергеевны
Надежда Сергеевна приехала в «Богадельню» из Тобольска. Слабенькая худенькая старушка с тромбозом ног и раком головы. С первым помогли — в больнице ампутировали пальцы, со вторым — никак. В больнице после операции Надежда Сергеевна была никакая: не вставала и не ела. А у Паршуткиной — захотела жить. Попросила куриной колбаски и помидоров с чесноком. Причем так строго, что все срочно побежали исполнять желание. А как иначе! Чем человеку еще можно в такой ситуации помочь?
Последние дни и в «Богадельне» ей было тяжело: голова перебинтована, в опухолях.
«Из ее головы тикало так, будто часы внутри. Врач говорит — это так разлагается человек. Она — мученик: никогда не жаловалась ни на что. Приходили врачи, посмотрели, сказали, что надо ехать в хоспис. Спросили, какие обезболивающие у нас для нее есть. А какие у нас обезболивающие, кроме воды и ласки? Я пришла — она плачет. Мы вместе поплакали», — вспоминает Паршуткина. Таких историй у Галины Тимофеевны — сотни, а каждую помнит.
— Спрашиваю ее, что вы хотите?
— Ничего, — отвечает Надежда Сергеевна.
— А вы подумайте. Может, малинку или черничку.
— И соку вишневого, — добавляет она.
Галина Тимофеевна снова едет в магазин.
В обед Надежда Сергеевна не ела — ждала ягоду. Дождалась и уехала. В хосписе прожила пять дней. Откуда у худенького маленького человека было столько сил на борьбу?
«Значит, надо было человеку претерпеть. Неизвестно, чья душа чище: у этих мучеников или у нас, таких сытых и довольных людей, — говорит Галина Паршуткина. — Живем так, будто у нас несколько жизней. Но боимся смерти так, будто она придет завтра. А чего ее бояться? Умирать не страшно. Всем нам умирать».
Для медицинского персонала «Богадельни» каждый день — это титанический труд и рядовые будни, которые наполнены заботой о больных, их реабилитацией и жизнью. На эту жизнь сейчас и требуются деньги. А еще «Богадельне» нужно закончить строительство спортивной площадки во дворе центра. Считают каждый рубль.
Пожалуйста, пожертвуйте «Богадельне» любую сумму! Важны каждые 100 рублей, но еще лучше, если они будут поступать ежемесячно. Спасибо вам!
