«Нравится тетя? Поедешь с ней на поезде?»

Фото: Дарья Асланян для ТД

Одна приемная мама, расставшись с дочерьми, месяцами запрещает трогать их вещи в надежде, что дети скоро снова будут с ней. Другая три дня не вставала с постели после того, как приемная дочь ушла с кровной матерью, даже не оглянувшись. Третья спустя восемь лет по-прежнему всем телом помнит объятия приемного сына. Для портала «Такие дела» Мария Семенова поговорила с людьми, которые отдали приемных детей их кровным матерям, вернувшимся из мест лишения свободы

Светлана и Саша

«Посмотрела весь Иркутск»

«Сашка ласковый. Он, не знаю, как будто обнимает тебя со всех сторон сразу, такое ощущение, что у него кости какие-то пластичные, он весь такой мягенький», — вспоминает Светлана о приемном сыне, с которым ей пришлось расстаться в 2016 году. Светлана — ухоженная стройная блондинка 50 лет в черной водолазке и жемчужных сережках.

В начале десятых у Светланы с мужем был налаженный аптечный бизнес, собственный дом. Но не было детей, хотя супруги и хотели этого. Светлана первая стала думать о том, чтобы взять ребенка из детского дома, и постепенно убедила в этом мужа: «Два года он созревал».

«Думали: кого? мальчика, девочку? А у меня муж такой трепетный, я говорю: “Слушай, девка будет, ты с ума сойдешь. Она пойдет куда-нибудь, а ты за ней по кустам, как разведчик”. Нет, надо мальчишку. Потом сидим, думаем: а почему бы не двух? Один-то будет эгоист, а так они вдвоем, будут заняты друг другом», — рассказывает Светлана.

В итоге они решили, что ищут двух мальчиков примерно одного возраста, чтобы их можно было отдать в один класс, русских и условно здоровых — то есть без инвалидности, но, возможно, с проблемами, которые можно решить с помощью хороших специалистов. А вот статус детей был неважен — супруги были готовы принять в семью мальчиков, у которых мамы не лишены прав. На тот момент им казалось, что это просто формальность, с которой легко справится хороший адвокат.

«Многие говорят: как вы можете выбирать? А выбирать надо. Грамотный человек это понимает. Я лучше откажу сейчас одному ребенку, зато другого буду любить и обожать. У нас на форуме приемных родителей была очень печальная история. Женщина взяла дочку и пишет: “Помогите, я не знаю, как быть. Я ее ненавижу, она меня обнимает, а мне ее хочется швырнуть”. Они не сошлись — потому что надо выбирать, не надо себе врать», — рассуждает Светлана.

Перед тем как стать приемной мамой, Светлана провела много времени на форумах приемных родителей, поэтому понимала, что в Москве здоровых русских мальчиков не найти: слишком большая очередь из потенциальных опекунов. Поэтому Светлана искала анкеты детей из регионов — и в 2014 году она полетела сначала в Братск, а затем в Иркутск.

«Я посмотрела весь Иркутск, все детские дома объездила. Не мое. Я уже говорила мужу: “Может, я какая-то неправильная?”» — вспоминает она. Направление для знакомства всегда выдается на конкретных детей, но Светлана говорит, что, услышав, что она приехала издалека, ей обычно шли навстречу и разрешали зайти в группу, посмотреть на всех детей сразу.

Ёкнуло

Светлана ждала того чувства, которое в сообществе приемных родителей часто называют «ёкнуло», какого-то наития, подсказывающего, что перед тобой твой будущий сын или дочь. И это случилось в Ангарске Иркутской области.

«Выходит один ребенок — и у меня сразу желание взять его на руки и обнять. Вот оно какое, мое “ёкнуло”. А когда вывели второго, я поняла, что рук у меня только две, а ко второму ребенку тоже руки тянутся», — вспоминает она.

Саше было два года, Дане — полтора. У обоих мальчиков мамы были не лишены родительских прав. Но Саша был в доме малютки практически с самого рождения: он появился на свет, когда его мать Екатерина уже была под следствием. Через месяц она пошла по этапу, а Саша оказался в системе. А вот у Дани было семейное прошлое, он провел в доме малютки всего пять месяцев. Поэтому Даня различал своих и чужих, не хотел обниматься с первым попавшимся взрослым и вел себя настороженно. Саша, наоборот, готов был уйти с любым незнакомым человеком, который ему улыбнулся.

Светлана
Фото: Дарья Асланян для ТД

«У Даньки вообще такой парадокс. У него бабушка с высшим образованием, мама не пьяница, не наркоманка, но они с отцом Дани, как мне в опеке сказали, ни разу в жизни не работали нигде. И Даня там уже четвертый брошенный ребенок», — рассказывает Светлана. Со слов заведующей домом малютки Светлана знает, что, когда родители Дани пришли навестить сына (время от времени они приходили) и узнали, что тот в обеспеченной приемной семье в Москве, они обрадовались, что у ребенка все хорошо. Впоследствии Светлана добилась, чтобы их лишили прав.

А вот с Сашей все вышло совсем по-другому.

Изначально заведующая домом малютки, женщина под шестьдесят, уверенно заявила: «Я всю жизнь отработала здесь! На моей практике не было ни одного случая, чтобы мама после мест лишения свободы пришла за ребенком. Мальчишка хороший, забирайте его». Муж Светланы сказал: «Конечно бери. Адвокатов наймем, все сделаем как положено».

Так оба мальчика оказались в семье. Сначала дети и Светлану, и ее мужа звали «няня», потом постепенно перешли на «маму» и «папу». Светлана старалась не сидеть дома и везде брала с собой детей: в гости, в торговый центр, гулять с собакой — огромным алабаем.

«Если “семейных” маленьких детей посадить играть одних, они будут что-то там строить, собирать. В общем, саморазвитие какое-то пойдет. Наши никогда так не сидели. Вот ты с ним играешь — он будет с тобой строить из кубиков и час, и два, и три. Как только ты сказала: “Строй дальше сам, сейчас я пойду на кухню готовить еду”, он бросает эти кубики и идет с тобой. Им нужно общение, именно общение», — говорит Светлана.

Саша в семье считался хозяйственником, любил наблюдать за папиными делами — семья жила в собственном доме, где все время требовалось что-то починить, собрать, подкрутить.

«Мы верим в то, что выгоднее нам»

Екатерина, кровная мать Саши, была трижды судима за кражи и грабеж, причем каждый раз в деле было несколько эпизодов. Насколько известно Светлане, она заставляла случайно встреченных на улице девочек-подростков отдавать ей свои золотые сережки (на сайте городского суда не опубликованы судебные акты, поэтому «Таким делам» не удалось проверить эту информацию). Также у Екатерины есть несколько административок за употребление алкоголя в общественном месте.

Когда она узнала, что ее сын в приемной семье, сразу стала писать в органы опеки: «Верните моего ребенка, я не давала согласия, я его заберу». Светлане об этом рассказали, но с ремаркой «Не обращайте внимания, это она пока в колонии рвется его воспитывать».

Спустя год пребывания Саши в семье Екатерина освободилась. Светлана следила за ней в соцсетях с фальшивого аккаунта: «Она устроилась кем-то в спортивный клуб, вечно на фоне тренажеров фотографировалась. Смотрю, вроде вся такая свеженькая, не пьяная. Прям приятно посмотреть».

У Светланы сложилось впечатление, что местная опека не стремилась возвращать сына Екатерине, той пришлось убеждать их в своей благонадежности. Это длилось почти год. Светлана по-прежнему думала, что Саша останется с ней.

«Ну я не верила, я до конца не верила. Мы все, наверное, подсознательно как-то отгораживаемся, верим в то, что выгоднее нам. Мне казалось, что его мать — человек, которому на все наплевать, и любая цель для нее недостижима, вот как я считала. Но она шла-шла-шла к этому целый год. Я думала, сейчас она сорвется, сейчас будет еще один привод, а у нее приводы были неоднократные», — говорит Светлана.

Светлана
Фото: Дарья Асланян для ТД

Но Екатерина не сорвалась. В итоге в апреле 2016 года она три дня ехала на поезде из Иркутска в Москву: на авиабилет денег не было. В общем-то, и на поезд тоже, Екатерине пришлось долго копить на дорогу туда и обратно. За месяц до приезда кровной мамы Светлану уведомила иркутская опека, что та взяла билеты и приедет за сыном. И только тогда Светлана поняла, что это конец и Саша действительно не останется в ее семье.

«В нашу опеку звоню: “Девчонки, ну подскажите!” Они говорят: “Светлана, мы все понимаем, но если вы сейчас ребенка не отдаете, мы обязаны будем с полицией прийти, мы полезем через забор”. Ну что я, глупая, что ли? Зачем мне соседей веселить? Итог все равно будет один. Адвокатов тоже спрашивала. Я говорю: “Если надо какую-то процедуру провести, мы проведем что хотите”. Говорят, что нет, бесполезно: мать ребенка не бросила, не оставляла в опасных для жизни местах, вреда его здоровью не наносила», — замечает Светлана.

«Никаких истерик не было»

«У нас у Сашки была депривация. У него отсутствует привязанность. Я знала, что он пойдет к любому человеку. Неважно, мать пришла, вы пришли — кто бы ни заходил, он бежал с открытыми руками. Я просто спрашивала Сашу: “Поедешь с тетей на поезде? На поезде, чух-чух”. Он говорил: “Да, поеду”. Мы на электрички ходили смотреть», — вспоминает Светлана разговоры с приемным сыном в его последний месяц дома.

В день встречи с Екатериной в опеку поехали все вместе: Светлана с мужем, Даня, Саша. Они приехали первыми и ждали Екатерину, болтали с сотрудниками опеки, которых хорошо знали.

«Она зашла, маленькая, худенькая какая-то, как бы зашуганная. Видно, что она стесняется, не знает, куда себя деть, а мы там все друг друга знаем. Она про ребенка спросила: “Можно подойти, не боится?” Я говорю: “Не боится, подходите”. Спрашиваю: “Саша, хорошая тетя? Тебе нравится? Поедешь с тетей на поезде?” — “Да, поеду”. Он спокойно с ней пошел, с улыбкой, там никаких истерик не было», — рассказывает женщина.

Так Саша почти в четыре года навсегда уехал от Светланы. Вообще-то, Саша на самом деле Гриша. Он был так назван матерью после рождения и был Гришей два года в доме малютки, а потом стал Сашей: Светлана с мужем были уверены, что смогут лишить прав биологическую мать мальчика, усыновят его и к детскому саду изменят имя уже официально. Так что два года мальчик был Сашей, а потом снова стал Гришей.

Возможности ограничены

Согласно российскому законодательству, отбывание родителем наказания не является основанием для того, чтобы лишить его родительских прав, если только он не совершил преступление против жизни или здоровья ребенка или любого члена семьи. При этом, по словам юриста фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Ольги Будаевой, сам процесс возвращения ребенка в кровную семью законом не регламентирован и полностью зависит от местных органов опеки. Бывает, что, как в случае Екатерины, кровной матери приходится долго доказывать, что она в состоянии заботиться о своих детях. Но есть и обратные примеры.

Так, Ольга вспоминает случай из практики, когда по заявлению кровного отца, который отбывал срок восемь лет, органы опеки сразу же расторгли договор приемной семьи. При этом биологический папа попал в заключение, когда его дочери был год. Она его не помнила, росла в интеллигентной семье и, увидев незнакомого грубого мужчину, сильно испугалась. Семью спасло то, что первичная опека была оформлена в другом регионе, где родилась девочка (опека и приемная семья — юридически разные формы семейного устройства). И в органах опеки другого региона опекунам пошли навстречу и обязали отца встречаться с девочкой хотя бы месяц, чтобы она перестала его бояться. В итоге девочка осталась в приемной семье, а кровный отец через полтора месяца снова оказался за решеткой.

Опекуны могут бороться за то, чтобы приемные дети остались в их семье, но их возможности ограничены.

«Если опекун знает, что в кровной семье были побои, запугивание ребенка, мама употребляла алкоголь или наркотики, то, конечно, он имеет право подать иск в суд по крайней мере на ограничение родительских прав», — говорит Ольга Будаева.

Без Саши

«У нас не было истерики, не рыдали мы, конечно. У нас второй ребенок, мы не могли уйти в себя. Понимали, что исправить ничего не могли. Надо было просто принять эту ситуацию. Ну и, в принципе, мы приняли», — вспоминает Светлана.

Первое время после того, как Гриша-Саша вернулся в родную семью, Светлана чувствовала пустоту: тяжело было смотреть на пустое место за столом, детскую кроватку. Все вещи мальчика остались дома у Светланы («Вещи были дорогие, и я понимала, что она их пропьет, этим я не помогу ребенку, к сожалению»).

По словам Светланы, Екатерина написала ей только один раз, спросила о какой-то мелочи, но с претензией. «А что он у вас ложкой плохо ест?» — или что-то вроде этого.

Слева: Светлана. Справа: железная дорога
Фото: Дарья Асланян для ТД

«У меня еще муж такой злой был: “Нет бы сказала: “Ребят, спасибо, что два года мой ребенок не в детском доме сидел, а с вами тут”», — рассказывает Светлана.

Даня о Саше не говорил. Сейчас он его совсем не помнит. Светлана показывала их совместные детские фото — Даня его не узнал. Сказал: «Мне казалось, я с девочкой жил».

«Данька у нас эгоист, куркуль, хомяк еще тот. Мне кажется, в тот момент Данила кайфовал, потому что теперь все его. Он посильнее всегда был: “Отойди, игрушки мои, коты мои”. А Сашка как-то отступал. Он более дипломатичный или трусливый, может быть, не знаю», — вспоминает Светлана.

Гоп-компания

Светлана все так же следила в соцсетях за жизнью Екатерины.

«До того как она забрала ребенка, чуть ли не через день выкладывала фотографии с работы, прям вся такая свеженькая была. Стоило ребенка привезти — и все. Она цель выполнила, галочку поставила. Как она его вернула, ни одной фотографии с работы больше не было. Я сделала вывод такой, что она, скорее всего, уволилась сразу же. И фотографии изменились. Я, наверное, с обидой скажу, со злостью, но появились фото ее гоп-компании. Они на берегу сидят, одно пиво, еды нету. И мой Саня там сидит. Мама, в принципе, не наигралась: она родила, и его сразу забрали. Если бы она полгода-год его повоспитывала, я уверена, она бы его не взяла обратно. А у нее сложилась какая-то эфемерная картинка в голове», — считает Светлана.

Через пять месяцев после того, как Екатерина забрала сына, Светлана увидела на ее странице в соцсетях хор соболезнований: «Помним. Любим. Скорбим». Как удалось узнать Светлане, Екатерина умерла от передозировки («Таким делам» не удалось проверить эту информацию). Мальчика взяла под опеку тетя, с 2016 года он живет с ней. Женщина отказалась дать комментарий «Таким делам».

Сейчас Светлана надеется, что Гриша-Саша не вспомнит о жизни в их семье («Потому что, если бы он вспомнил, мне кажется, он бы переживал»).

Татьяна, Кристина и Надя

«Наверное, это ваши»

«Органы опеки предлагали взять других, чтобы не разрывать себе сердце. Я говорю: “Как вы себе это представляете? Я жила, у меня было две дочери, они звали меня мамой, и я должна от них отказаться?” Старшей семь лет, я понимала: мало кто захочет взять таких детей, все хотят маленьких, хорошеньких, послушных девочек. Если сейчас мать посадят, они попадут в детдом и уже останутся там. Как я буду жить, зная, что два ребенка звали меня мамой и сейчас они в детдоме?» — говорит 38-летняя Татьяна Мясникова из Ульяновска, мама пятерых приемных детей и двоих кровных (они уже живут отдельно).

В 2023 году у Татьяны Мясниковой уже были под опекой Андрей, Алена и Кристина — это родные между собой брат и сестры. Татьяне позвонили из опеки, когда кровную мать ее детей лишили прав еще на одного ребенка, и предложили взять в семью его тоже. Мясниковы собрали документы — но девочку в итоге забрал родной отец. Однако органы опеки стали предлагать Татьяне с мужем взять в семью других детей, и однажды дело дошло до сестер, семилетней Кристины и пятилетней Нади.

Их мать Мария отбывала срок за очередную кражу. К моменту, когда Мясниковы узнали о девочках, Мария находилась в колонии уже четыре года. Это большая часть жизни Кристины и Нади — они мать практически не помнили. Все эти годы девочки были под опекой своей тети, ее и называли мамой. А о биологической матери, повторяя, вероятно, слова тети, рассказывали так: «Манька опять что-то украла и сидит в тюрьме». Еще с Кристиной и Надей жили два «папы» — видимо, сожители тети, из рассказов девочек Татьяне сложно понять наверняка. Спустя четыре года из семьи тети Кристину и Надю изъяли из-за жестокого обращения: детей били. И они оказались у Мясниковых.

Слева: рисунок Нади. В центре: Татьяна с Надей и Кристиной. Справа: рисунок Кристины
Фото: Дарья Асланян для ТД

«У нас трое приемных детей, они возвратные, уже были в приемной семье. Это очень тяжелые дети, которые не верят никому и ничему. Я, когда приехала узнавать про этих двоих, первое, что поняла, — они тоже были в приемной семье. И сотрудник говорит: “У вас опыт есть с возвратными детьми. Наверное, это ваши”. Вот слова, которые повлияли. Не внешность, не имена», — рассказывает Татьяна Мясникова.

В семье тети, по словам Татьяны, дети «росли, как придорожный сорняк».

Читайте также Сначала от Димы отказались кровные родители. Потом — приемные…  

«Очень много мата в разговоре. Зрение −3, а ребенок никогда не надевал очки. Дети никогда не видели зубную щетку, долго смеялись, что щетка щекочет. Зубы попросту сгнили, одни корешки — и молочные, и коренные повреждены», — говорит Татьяна.

Юридически у сестер один отец, но Татьяна думает, что на самом деле девочки от разных мужчин: слишком уж непохожи внешне светлокожая блондинка Кристина и кареглазая темноволосая Надя. Из-за этого ли, а может быть, еще по каким-то причинам, в семье тети относились к девочкам по-разному.

«Старшую, Кристину, любили и баловали. А Надя не нужна была никому, — рассказывает Татьяна. — Даже когда органы опеки изымали детей, они говорили: “Надю забирайте, а Кристину нет”. И до сих пор Наде очень тяжело в социуме, она все время хочет быть одна. Она не может никак привыкнуть, что ее любят, что с ней хотят разговаривать, ее хотят обнимать. Что обниматься вообще можно. Вы знаете, когда я детей хотела обнять поначалу, они прям шарахались, дергались. Спрашиваю: “Что такое?” — “Я думала, ты руку поднимаешь, чтобы меня стукнуть”».

Конечно, Татьяна не сразу решилась забрать детей. Директор детского дома сказала: «Я эту маму знаю, она еще сядет, так что, может быть, вы еще успеете сделать документы на лишение». В результате 5 мая 2023 года Мясниковы забрали детей, а 9 июня освободилась их мать. 20 июня она их забрала.

Женщина с грязными ногами

Татьяна сразу решила, что воссоединение с кровной мамой Марией — временное, потому что «этот человек никогда не изменится». И детям тоже преподносила разлуку как недолгую.

«Вообще, было очень страшно. Я не знала, как объяснить детям: они уже звали нас “мама”, “папа”, им было комфортно. Я подумала, что нужно настроиться на хороший лад. С 9 по 20 июня я им говорила: “Это ваша мама, вы немножко с ней побудете, потом обратно приедете”. Я не настраивала их против. Зачем мне говорить им, что она плохая, если я понимала, что она все равно их забирает?» — описывает Татьяна.

Она была вынуждена написать заявление об освобождении от обязанностей опекуна: «Такие правила, но очень тяжело было писать эти слова, будто я отказываюсь от детей». Встреча девочек с мамой происходила в органах опеки.

«Договорились мы с Марией на 11 часов. Мы работаем с мужем, отпросились, забрали девочек из садика. Приводим в опеку, сотрудники ей звонят, она говорит: “Ой, я еще даже не выехала”. И в итоге она кормила-кормила нас обещаниями и приехала в 18 часов. Мы сходили домой, поели, девочки поспали, погуляли. Не больно-то ей нужно торопиться на встречу с детьми», — вспоминает Татьяна.

Слева: одна из игрушек Нади. Справа: Татьяна (фото из личного архива героини)
Фото: Дарья Асланян для ТД

Дети Марию, конечно, не могли узнать: им было слишком мало лет, когда она попала в колонию. Не поняла, что перед ней кровная мать девочек, и Татьяна, которая ожидала увидеть кого-то моложе.

«Она младше меня, но, когда мы зашли, сидела какая-то бабушка и писала что-то. Я ищу, где же мама, а мне сотрудник опеки показывает глазами, что это она и есть. Сидит и пишет что-то. Я была очень удивлена. Взрослая женщина с прокуренным голосом, в сланцах. Ноги были очень грязные. Мы сзади нее сели, ждали, когда она допишет, сотрудник диктовал ей по буквам. Младшая дочка спрашивает: “Это кто?” — “Это мама”».

Большинство вещей девочек осталось дома у Мясниковых в ожидании их возвращения. Но четыре пакета с вещами и игрушками Татьяна взяла с собой в опеку и передала Марии. Та, по словам Татьяны, возмутилась: «Дайте куртку. Вы должны были их одеть!» На дворе стояло лето.

Мария приехала с племянницей, дочерью сестры, девочки ее помнили, благодаря этому им было проще уехать с незнакомой женщиной.

«Мария видит их — никакой реакции, просто взяла сумки, Надю за руку, сказала: “Нас машина ждет” — и ушла», — вспоминает Татьяна.

Борьба и ожидание

Другим своим детям Татьяна объяснила, что Кристина с Надей пока поживут у своей мамы, но скоро приедут назад.

«У нас у каждого ребенка своя кровать, свой стол. И никто не занимал места Кристины и Нади. В разговорах было: “Я пойду полежу на Надиной кровати”. Было такое отношение, что они скоро приедут. Вещи лежали в шкафах. Как будто дети уехали куда-то на каникулы. Хотя муж говорил: “Тебе сложно, вещи лежат. Давай мы их уберем, давай кровати уберем, чтобы ты успокоилась маленько”. Я не дала. Все оставила как есть, просто их ждала. Я, естественно, плакала, было очень тяжело. Муж говорил: “Давай соберем документы, возьмем других детей”», — вспоминает Татьяна.

Документы они собрали — но брать в семью других детей Татьяна не собиралась. Просто ждала с готовым заключением, когда появится возможность снова взять в семью Кристину и Надю. В итоге Татьяна оказалась права. В июне Мария забрала девочек, а уже в августе снова совершила кражу. Мария постучалась в чей-то дом и попросила попить — она живет под Ульяновском, в маленьком городе, почти селе, где много частных домов. Когда хозяин пустил ее на порог и отошел набрать воды, Мария вытащила кошелек из барсетки, лежавшей в прихожей, — там было 57 тысяч рублей.

Читайте также Тебя родители взяли ради денег?  

До этого она уже была судима несколько раз, причем в каждом деле было несколько эпизодов краж. Мария выносила вещи из квартир собутыльников, пока они не смотрели, заходила в дома под предлогом продажи ягод и воровала деньги, предлагала проводить до дома пенсионерок, чтобы по дороге вытащить кошелек, да и просто при случае брала все, что плохо лежит. Скорее всего, это было ее основной «работой» и Мария жила на то, что крала. Последний раз расследование прошло так: потерпевший пришел в полицейский участок, там ему показали фото Марии, которую он тут же узнал. Мария, когда ее задержали, признала вину. С сентября она находилась под домашним арестом, но в октябре меру пресечения изменили на нахождение под стражей, девочек забрали органы опеки.

В ноябре Мясниковы снова взяли Кристину и Надю к себе. В январе 2024 года Марию осудили на год и девять месяцев — не очень большой срок, с учетом того что период, проведенный под стражей и под домашним арестом, тоже засчитывается. Все в том же январе Марию лишили родительских прав. До этого все время с момента, как Мария забрала дочерей, Татьяна собирала доказательства, что находиться вместе с кровной матерью девочкам нельзя. Ей помогали знакомые знакомых, которые знали эту семью. Татьяна понимала, что в суде они не выступят: никто не хочет ссориться с соседями, когда живешь практически в селе. Но информация, которую они дали, в итоге ей помогла.

Слева: Кристина достает книгу с полки. Справа: Надя делает уроки
Фото: Дарья Асланян для ТД

Татьяне рассказывали, что девочки просили еду у соседей, что ходили по городу, пели и танцевали — и так зарабатывали деньги.

«Поэтому во время суда я спрашиваю у свидетеля, которого привела Мария: “Девочки музыкальные?” Он говорит: “Ой да, они такие молодцы. Часто ходили, с телефона музыку включали, танцевали, а мы уж их радовали, деньги давали”. Так подтвердились мои слова», — описывает она.

По словам Татьяны, после возвращения домой Надя, младшая, вообще не вспоминает, ни хорошо ни плохо, про кровную маму. А Кристина боится, что она придет опять, говорит: «Я убегу из дома, не пойду к ней больше, ни на один день, ни на один час не пойду».

«Вот буквально недавно не знаю как зашел разговор. Старшая со слезами на глазах говорит: “А если Манька придет, папа же ее не пустит к нам?” И мы провели разговор, я сказала девочкам: “Если вдруг увидите ее на улице — звоните мне и бегите в любой ближайший магазин, в школу, в бассейн, домой”. Адрес же она знает, и неизвестно, что у нее на уме», — рассказывает Татьяна.

По ее словам, Мария девочек не била — но у них была «свобода», они делали что хотели.

«Старшая не должна была идти в первый класс — по возрасту должна, по подготовке нет. Я Марию просила не отдавать ее в школу: ребенок не готов, не умеет держать ручку. Нет, она отправила. Когда в ноябре мы забрали детей, Кристине очень тяжело было: “Меня Манька никогда не заставляла делать уроки, а ты заставляешь”. Ей казалось, что я ее мучаю. Мы ходили к психологу долго. Она осталась на второй год, потому что первый класс не потянула. Сейчас Кристина успокоилась, все делает сама», — говорит Татьяна.

Венера и Диана

«Чтобы ребенок не отсиживал срок вместе с матерью»

«Сначала Диана, кстати, ее не узнала. А потом поняла, что это мама, — и все, и ушла с ней. Я даже ей не была нужна. Это больно было. Я после этого на три дня слегла, заболела, не могла встать, температура высоченная поднялась, сложно мне было», — вспоминает 38-летняя Венера Шигабутдинова момент расставания со своей приемной дочерью Дианой. Мы говорим по видеосвязи, Венера сидит с младенцем на руках, время от времени перед камерой мелькают другие дети.

В 2022 году Венера уже была многодетной матерью, сыновьям было пять и три года, дочке — семь. В детском саду, куда ходил младший, осталась сиротой девочка — и это натолкнуло Шигабутдиновых на мысль о приемном родительстве. Ту девочку в итоге взяла под опеку бабушка, а Венера с мужем получили заключение о возможности стать опекунами сразу для троих детей.

«Искали-искали, увидели девочку, у которой мама в местах лишения свободы, на полтора года ее осудили. Информацию о ней выложили уже второй раз, никто не собирался ее забирать, местные кандидаты отказывались из-за того, что мать даже не ограничена в правах. Позвонили в опеку, там спросили: “Вы уверены? Все-таки гарантий, что мама ее оставит, нет?” Брали только для того, чтобы ребенок не находился в детском доме, не отсиживал срок вместе с матерью», — рассказывает Венера.

Венера с детьми
Фото: Дарья Асланян для ТД

Это не первое столкновение Дианы с системой: с рождения до семи месяцев она находилась в доме малютки, потому что у ее матери Веры не было жилья. Потом Вера смогла получить комнату в общежитии и забрала ребенка. Но когда Диане было три, мать попала в тюрьму — снова.

Связаться с Верой «Таким делам» не удалось. Но, согласно данным районных судов, она была несколько раз судима. В 2011 году — за разбой. Вместе со своей знакомой Вера напала на какую-то женщину у нее дома. Вера держала ее за руки, пока напарница наносила несколько ударов кухонным ножом. В итоге пострадавшая смогла вывернуться и сбежать (она выжила, ее здоровью, по версии следствия, причинен легкий вред). А Вера вместе со своей знакомой вынесла из квартиры пострадавшей телевизор стоимостью три тысячи рублей. В 2015-м ее судили за нанесение побоев. Вера поссорилась с приятелем, который занял у нее деньги и не отдавал, и три раза ударила его по лицу. Тот в ответ стукнул саму Веру и назвал ее «шлюхой». Какой-то мужчина, вероятно друг или сожитель Веры, наблюдавший за этой сценой, решил за нее заступиться. В итоге он избил неудачливого должника палкой, несколько раз ударил кирпичом по голове и бросил его тело в костер. Мужчина не выжил. В 2021 году Веру осудили за то, что она, будучи в состоянии алкогольного опьянения, несколько раз ударила сотрудницу полиции и инспектора по делам несовершеннолетних, которые пришли проверить условия, в которых живет ее дочь Диана.

Диана пришла в семью Венеры в августе 2022 года, ей было почти четыре года. И практически одновременно с ней в семье появились двойняшки, мальчик и девочка, — в то время когда оформлялась опека на Диану, было еще непонятно, заберут ли этих двоих другие приемные родители. В итоге первые полгода было сложновато («Было у нас трое детей — сразу стало шестеро»).

Первое время Диана замыкалась. Не пила молоко и, кажется, не знала, что такое каша и суп.

Слева: младший сын Венеры. Справа: Венера
Фото: Дарья Асланян для ТД

«У нее проблема была: переедала очень много. В садике я сразу предупреждала: “Добавки не даем”. Потому что, если она объестся, у нее и рвота, и жидкий стул. У нее постоянно отрыжка была. Она ела хлеб, огурцы, сало, помидоры. Как говорится, закуску. Диана говорила, что мама с папой пили водку. То есть в три года ребенок знал, что такое водка. Семья, конечно, неблагополучная, но не за что было лишать их прав, потому что ребенок не был брошен», — рассказывает Венера.

Шигабутдинова говорит, что в четыре года Диана не знала цвета и фигуры. Речь была запущена, многие звуки не поставлены. Помимо этого, нервозность, тремор рук, плаксивость.

«Наконец-то моя мамочка нашлась»

Диана очень скучала по Вере, бродила по дому: «Мама-мама, где же моя мамочка!» Как выяснилось позже, Вера не забыла про ребенка, просто не могла найти способ с ней связаться. Вера родом из Чувашии, Венера — из Ульяновска. Пока Вера искала, куда отдали ребенка, пока удалось узнать в ульяновской опеке адрес Венеры (по которому никто не ответил, потому что приемная семья живет не по прописке), прошло 10 месяцев.

Все изменилось, когда Венера подала заявление на алименты: в документе был указан ее телефон, так Вера смогла с ней связаться. Точнее, она то ли не решилась позвонить сама, то ли не имела возможности — Венере позвонила ее подруга, спросила, может ли Вера звонить дочери.

Сначала Венера ответила, что лучше писать письма: тогда она еще не знала, что Вера писала их все время, и не была уверена, что та вернется за дочерью после освобождения. Но Диана ждала, нервничала, переживала — и Венера поняла, что будет лучше, если они созвонятся.

Венера с детьми
Фото: Дарья Асланян для ТД

«В первый раз Диана просто расплакалась, и я сказала Вере: “Поговорим попозже, сейчас я ее успокою”. Первые дни Вера каждый день звонила, но там все-таки платные звонки, у нее заканчивались деньги, она стала выходить на связь где-то раз в неделю. Диана очень расслабилась после разговора с мамой, сказала: “Наконец-то моя мамочка нашлась”. Сразу стала другим ребенком, как камень с души у нее упал. Все время спрашивала: “Когда мне мама позвонит?”» — рассказывает Венера.

А письма, которые приходили на другой адрес, уже после того как Вера начала звонить Диане, все разом положили в ящик Венеры. Диана потом взяла мамины письма и спала с ними.

Изначально Венера говорила Диане, что не знает, где ее мама, и не говорила, что та заберет ее домой: не хотела давать надежду, которая могла оказаться ложной. Но когда Вера стала регулярно звонить дочери, Венера сменила тактику.

«Мы ей объясняли: “Диан, ты у нас в гостях, такая ситуация сложилась, маме пришлось уехать. Мама приедет и тебя заберет”. Если бы она не забрала, не знаю, как бы мы выкручивались», — говорит Венера.

Слева: Венера с младшим сыном. Справа: Аделия, дочь Венеры
Фото: Дарья Асланян для ТД

Сама Вера говорила дочери, что она на работе, ей пришлось срочно уехать и как только она сможет, сразу вернется.

«Она обещала, что заберет, письма писала, открытки, подарки — через знакомых деньги отсылала на подарок на день рождения, чтобы я купила и подарила от мамы», — рассказывает Венера.

Диана называла мамой и Веру, и Венеру — бежала к ней навстречу обниматься после детского сада. «Может, я как крестная мама для нее была, временная», — пытается описать Венера чувства Дианы. Вере же не нравилось, что ее дочь называет опекуншу мамой, она пыталась ее от этого отучить.

«Сложно находиться на качелях»

Вера освободилась в декабре 2023 года, но не забрала Диану сразу: решила, что сначала будет обустраиваться.

«Освободилась, кажется, 18 декабря. По сути, должна была ее забрать до Нового года. Но она уехала куда-то на заработки, звонила, в том числе и в нетрезвом состоянии, говорила: “Я приеду, я приеду”. Сложно находиться на качелях. И ребенку не знаешь что сказать. Мы думали, заберет — мы не в силах отнять ребенка у матери. Нет — значит, Диана с нами останется. Надеждами себя не тешили», — рассказывает Венера.

В итоге Вере позвонили из органов опеки и пригрозили лишением родительских прав, если она не заберет Диану, — и Вера приехала за дочерью. Со слезами на глазах Венера собрала вещи Дианы и привезла ее в органы опеки на встречу с Верой.

«Я, конечно, думала, что Дианина мама выглядит получше. Очень худая, все-таки неблагополучная, видно, что человек пьющий. Все проходило как в тумане, в тот день даже не помню, о чем мы разговаривали. Я советовала отдать Диану хотя бы в логопедический садик: когда она жила у нас, ходила в тот, где и дефектолог, и логопед, и психолог. Но мама считала, что ребенок у нее без задержек, все хорошо. Диана за время в семье поправилась, речь стала намного лучше. Цвета, цифры, фигуры выучила, звуки поставили, вылечили ей все зубы», — описывает Венера.

Венера
Фото: Дарья Асланян для ТД

Сейчас Диана живет с мамой в Чебоксарах. С Венерой Вера не общается.

«Я сначала звонила, писала раз в неделю, а потом мама написала, что ей некогда отвечать, и связь прервалась. Это произошло очень быстро, месяца через два. Я думала, хотя бы на день рождения Дианы ответит, хотела узнать, по какому адресу отправить подарок, но нет — ни трубку не взяла, ни на СМС не ответила», — рассказывает Венера.

Она пыталась узнать, как Диана, через опеку, но там сказали: «Живите своей жизнью».

Венера переживает: они столько вложили в развитие Дианы, дали толчок к нормальной жизни. Пьет ли ее мама? Поставит ли ей скобки? Отдала ли Диану на танцы, ведь девочка так любит танцевать?

«Возможно, она и на связь не выходит, чтобы я не слышала, что она пьяная, и не сообщила об этом в опеку. Я только переживаю, как Диана, в хороших ли условиях она сейчас живет. Наша опека сказала, что обычно такие люди не исправляются и, возможно, через год Диана опять попадет в детский дом», — делится Венера.

В теории Венера, когда брала Диану в семью и понимала, что это может быть временной историей, убеждала себя, что все ради ребенка, чтобы он не провел полтора года в детдоме. Но, пережив этот опыт, Венера говорит, что больше никогда его не повторит.

Спасибо, что дочитали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране и предлагаем способы их решения. За девять лет мы собрали 300 миллионов рублей в пользу проверенных благотворительных организаций.

«Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям: с их помощью мы оплачиваем работу авторов, фотографов и редакторов, ездим в командировки и проводим исследования. Мы просим вас оформить пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать.

Оформив регулярное пожертвование на сумму от 500 рублей, вы сможете присоединиться к «Таким друзьям» — сообществу близких по духу людей. Здесь вас ждут мастер-классы и воркшопы, общение с редакцией, обсуждение текстов и встречи с их героями.

Станьте частью перемен — оформите ежемесячное пожертвование. Спасибо, что вы с нами!

Помочь нам

Популярное на сайте

Все репортажи

Читайте также

Загрузить ещё

Венера с младшим сыном на руках

Фото: Дарья Асланян для ТД
0 из 0

Светлана

Фото: Дарья Асланян для ТД
0 из 0

Светлана

Фото: Дарья Асланян для ТД
0 из 0

Слева: Светлана. Справа: железная дорога

Фото: Дарья Асланян для ТД
0 из 0

Слева: рисунок Нади. В центре: Татьяна с Надей и Кристиной. Справа: рисунок Кристины

Фото: Дарья Асланян для ТД
0 из 0

Слева: одна из игрушек Нади. Справа: Татьяна (фото из личного архива героини)

Фото: Дарья Асланян для ТД
0 из 0

Слева: Кристина достает книгу с полки. Справа: Надя делает уроки

Фото: Дарья Асланян для ТД
0 из 0

Венера с детьми

Фото: Дарья Асланян для ТД
0 из 0

Слева: младший сын Венеры. Справа: Венера

Фото: Дарья Асланян для ТД
0 из 0

Венера с детьми

Фото: Дарья Асланян для ТД
0 из 0

Слева: Венера с младшим сыном. Справа: Аделия, дочь Венеры

Фото: Дарья Асланян для ТД
0 из 0

Венера

Фото: Дарья Асланян для ТД
0 из 0
Спасибо, что долистали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и фотоистории. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас поддержать нашу работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

Поддержать
0 из 0
Листайте фотографии
с помощью жеста смахивания
влево-вправо

Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: