Игромания — психическое расстройство или увлечение?

Ассамблея Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) в Женеве официально признала игроманию психическим расстройством. Эксперты в отрасли гейминга и российские медики обсуждают, считать ли зависимость от игр болезнью и как ее лечить.

Фото: pixabay.com

История вопроса

В прошлом году ВОЗ предварительно внесла игроманию в раздел психических расстройств новой редакции Международной классификации болезней (МКБ), а 26 мая организация утвердила этот вариант издания. Изменения вступят в силу лишь в 2022 году.

Если говорить об игромании, то, разумеется, ВОЗ не призывает считать всех геймеров зависимыми. По мнению специалистов, она проявляется в трех основных симптомах:

·Нарушение контроля — продолжительность игровых сессий, частота, интенсивность;

·Игры начинают преобладать над другими жизненными и повседневными интересами;

·Играющий не может остановиться, несмотря на негативные последствия.

«Модель поведения достаточно серьезна, она приводит к значительному ухудшению в личной, семейной, социальной, образовательной, профессиональной и других важных областях жизни», — говорится в пояснении ВОЗ. Зависимость можно диагностировать в течение 12 месяцев, однако период может быть и сокращен, если симптомы серьезны.

Против признания игромании психическим расстройством выступало международное сообщество разработчиков и издателей видеоигр. Письмо к ВОЗ в прошлом году подписали восемь ассоциаций: это игровые объединения США, Канады, ЮАР, Австралии, Южной Кореи и Бразилии, а также европейские ассоциации ISFE и EGDF. Авторы письма напоминают, что аудитория видеоигр превышает два миллиарда человек и вреда им видеоигры не наносят. Напротив, игры способствуют обучению и отдыху, говорится в письме. Аргументы для включения игрозависимости в международный перечень болезней являются, по их мнению, спорными и неубедительными. В собственном заявлении еще одной американской ассоциации производителей игры ESA говорится о риске постановки ложного диагноза «игровая зависимость». То есть проблема может быть обусловлена не играми как таковыми, а уже признанными видами психических отклонений — депрессией, тревожностью и так далее.

По разным исследованиям, игроманией страдают от 2% до 10% пользователей интернета в мире. В 2017 году британская газета Independent со ссылкой на исследование Института интернета Оксфордского университета писала о попытке ученых выделить процент игроков с болезненным пристрастием. 2–3% из 19 тысяч опрошенных в Великобритании, Германии, Канаде и США респондентов нашли у себя более пяти симптомов, описанных в свидетельстве Американской психиатрической ассоциации. Среди них, например, тревожное состояние и антисоциальное поведение.

Геймеры: злоупотребление увлечением

28-летний Кирилл Нигаматуллин работает промоутером-консультантом в крупной торговой сети. Игры хоть и не главная, но неотъемлемая часть его жизни. По его словам, ежедневно он уделяет им по два-три часа. Предпочитает Mass Effect, Metro, Dragon Age, World of Tanks. Зависимым себя Кирилл не считает, но уверен, что в некоторых случаях отрицать наличие проблемы не имеет смысла.

«Такое явление имеет место, но речь не только об играх, о любых других хобби и увлечениях, — говорит геймер. — Но злоупотребление своими увлечениями — это решение самого человека, а не вина его хобби. Что касается конкретно компьютерных игр, этот вопрос, на мой взгляд, определенно требует вмешательства. Но не в виде запретов и клейма на всех геймерах, а отдельных правок вроде контроля возрастного ограничения». Нигаматуллин полагает, что проблемам с играми подвержены в основном несовершеннолетние. Тут речь не только о времени, которое уделяется играм, но и тому, как игры влияют на психику.

Наталья Чайковская, генеральный продюсер E TV, позиционирующего себя как единственный телеканал об игровой индустрии и киберспорте в России и СНГ, считает, что игровая зависимость существует наравне с такими пристрастиями, как пищевая зависимость, эротомания или азартные ставки на спорт. По словам Чайковской, по первой специальности она врач и «понимает, о чем говорит».

Читайте также Ананасик входит во вкус

«Я работаю в индустрии годы и ни разу не видела каких-то неадекватных вещей, — объясняет она. — Треть населения земли сейчас геймеры, и вряд ли можно говорить, что треть человечества зависимая. Людям со стороны это может казаться чрезмерным увлечением, но тут есть что-то вроде субкультуры. Это можно сравнить с медиками: говорят, что у них толстая кожа, грубый юмор, непонятный со стороны. С геймерами то же самое. Это просто новое увлечение, раньше читали книжки — сейчас больше в интернете потребляют информацию. Раньше играли в футбол и хоккей, сейчас ребята играют в Dota. Дети так же зависимы, как от футбола во дворе: “Мам, выпусти во двор”, а здесь: “Мам, дай поиграть”».

Автор телеграм-канала «Штаны на киберлямках» и продюсер прямых киберспортивных трансляций Роман Чернявский считает, что «ВОЗ просто не хочет разбираться в проблеме». «Проблема ухода от реальности может проявляться в самых разных вещах и зависит от совершенно посторонних факторов. Например, то, что родители не уделяют ребенку должного внимания. Я лично не сталкивался со случаями болезненной игрозависимости. Да, есть люди, которые играют по восемь — девять часов в день, но они занимаются этим профессионально. Где вообще проходит грань между зависимостью и увлечением, работой? Если ребенок целыми днями гуляет во дворе, забивая на школу, то это нормально, а если за компьютером, то сразу нет? Взрослые люди целый день на работе тоже проводят за компьютером. Времена меняются», — считает Чернявский.

Медики: игрозависимость — это следствие

Хотя эксперты спорят о том, стоит ли ВОЗ признавать игроманию психическим расстройством, они однозначно сходятся во мнении, что чрезмерная увлеченность играми является следствием ряда других, более серьезных проблем личности.

Главврач центра реабилитации больных наркоманией и алкоголизмом «Профессиональная медицина» Эркен Иманбаев рассказывает, что игромания относится к группе зависимостей, приравнивается к наркомании, алкоголизму, а также к другим формам навязчивых состояний.

«… которая показывает, что у человека есть проблемы в отношениях к самому себе, к окружающим. Она показывает, что человека надо реабилитировать. Как в машине: лампочка показывает, что сломан двигатель, и лампочку тут менять бесполезно. Игровая зависимость — верхушка айсберга, которая показывает, что у личности есть глубинные проблемы», — говорит Иманбаев.

Лечение такой зависимости, объясняет врач, должно быть связано с концепцией внутреннего отношения к самому себе и окружающим. То есть если у человека сформирована гедонистическая установка (установка на получение удовольствия — Прим. ТД), то поведенческие программы и тренинги ему не помогут.

«Если у человека есть какая-то мечта, жизненный план, цель, к которой он стремится и которую он достигает, то процесс реабилитации проходит быстрей, легче и эффективнее. Если у человека нет внутренней личностной концепции, то реабилитировать такого больного очень сложно. Он рассуждает как: если вы у меня заберете игровую зависимость, которая наполняет мое внутреннее содержание, то что я должен дальше делать в этой жизни? Реабилитационный подход основан на том, чтобы дать человеку идею, ради которой он должен выздоравливать. Остальное пойдет автоматически, это платформа», — подчеркивает Иманбаев.

Читайте также Игры в добро: почему киберспортсмены и любители видеоигр занялись благотворительностью

Аналогичным образом, рассказывает он, лечат и человека, употребляющего наркотики. У людей с зависимостями зашкаливает естественная для нормального человека базисная тревожность, и доза помогает заглушить ее, но не решить проблему. После формирования мотивации избавить от физической зависимости — вопрос технологии, говорит Эркен Иманбаев.

Психиатр, президент Союза общественных организаций «Россия без наркотиков» Владимир Иванов считает, что об игрозависимости как об отдельном виде психического расстройства говорить не стоит.

«Как психиатр с 50-летним стажем я вряд ли соглашусь, что можно четко провести аналогии игрозависимости с болезнью. Дело в том, что психическое расстройство никогда не бывает фрагментарным. Условно, если человек увлеченно проигрывает деньги в казино, но во всех других областях жизни ведет себя абсолютно в рамках, в которых ведут себя обычные люди, работает, у него семья, у него есть друзья, то он в порядке. Если же вы наблюдаете увлечение играми как уход от какой-то травмы, боли, то нет смысла называть его игрозависимостью», — говорит он.

Согласен с таким подходом и психолог Павел Волженков. По его словам, критичной ситуация становится тогда, когда у человека из-за игр рушится его работа, учеба, личная жизнь — он перестает уделять внимание своей семье, близким людям, теряются социальные связи, он перестает выходить на улицу, например, не ходит в магазин и при этом не совершает покупки онлайн. А когда человек отдает себе отчет в том, что он делает, например, просто получает удовольствие по вечерам или стремится стать опытным игроком и зарабатывать на этом, то это норма.

«У некоторых людей бывает неудовлетворенность от того, как они играют. Кто-то может говорить, что у них есть зависимость от игры, если они не победили в игре, не достигли желаемого результата, если не оправдался их расчет заработать при помощи игры, или они стали тратить на нее много денег. Бывает, что не удовлетворены родственники и близкие человека. Они начинают говорить, что, например, у сына или дочери, мужа или жены зависимость от компьютерной игры, что он или она полностью ушли в нее. При этом родственники, близкие сами не играют, не получают удовольствия от этой игры, не исследуют, есть ли финансовая польза от игры в эту игру», — объясняет Волженков.

Доцент кафедры психиатрии и медицинской психологии РУДН Роман Сулейманов рассказывает, что сталкивался со случаями игровой зависимости не раз. Обычно обращается за помощью кто-то из родственников. Лечение подбирается индивидуально, но в целом строится на принципах лечения других зависимостей. Если необходимы препараты, то это та же самая группа, что и в других случаях: нейролептики, антидепрессанты, транквилизаторы. «Такая патология есть, мне кажется, ее можно признать и включить, но это нужно обсуждать с точки зрения выработки критериев диагноза. Включение в МКБ даст людям, которые этим страдают, возможность признать проблему и обратиться за помощью в ее решении. Так же, как и алкоголизм. Это должно быть принято обществом, пониматься и осознаваться», — уверен эксперт.