Тамара, 23 года, медсестра
Московская область
Я была свидетелем секса матери с каждым ее партнером. Всегда. С раннего возраста и до сегодняшнего дня.
Впервые я увидела секс родителей, когда мне было четыре года. Мы жили в небольшом старом домике в Волгограде с бабушкой, ее братом, моей старшей сестрой и родителями. Я проснулась ночью, потому что услышала тяжелое дыхание, а кровать, на которой я спала вместе с родителями, слегка тряслась. Я открыла глаза и увидела силуэт отца прямо перед собой.
Когда он заметил, что я проснулась, начал убаюкивать меня, говорил: «Тш-ш, спи, спи». В тот момент я ничего не поняла. Никакого отвращения я не испытывала, только изумление, любопытство и страх. Испугалась чего-то неправильного, ужасного — как будто я увидела что-то, что не должна была, и могу понести за это наказание. Смущение. Я больше испугалась того, что они поняли, что я проснулась, чем того, что я их застукала. Где-то во втором классе школы до меня дошло, чем же они занимались.
В следующий раз мне было примерно восемь лет. Мы жили в общажной комнате с мамой и сестрой, тогда еще и бабушка приехала к нам погостить. Мужчина, который был с мамой, не был моим отцом, просто сосед. В одну ночь я проснулась из-за тихих разговоров, звуков чмоков и хлюпков. Я спала на узком диване у бабушки в ногах. Почти ничего не видела, но очень хорошо слышала. Отчетливо помню фразу, сказанную мамой: «Ну, я не умею ртом», и смешок мужчины. Я старалась незаметно повернуться, чтобы краем глаза увидеть их.
Оказалось, бабушка тоже не спала и поняла, что я пытаюсь подсмотреть. Она шлепнула меня пяткой по лбу.
Потом, начиная примерно с 10 лет, я видела ее секс почти на постоянной основе. С нами жил отец моей младшей сестры. Единственную в квартире комнату поделили на две части занавеской, мы с сестрой спали на диване возле окна. Ночью часто слышали стоны, шлепки, рычание, пошлые фразочки вроде «Трахни меня, как суку», матерные слова, жужжание игрушек.
Я чувствовала стыд, как горит лицо. У меня дрожали руки и ноги, я потела, задерживала дыхание или едва дышала, боясь вздохнуть слишком громко. Всегда было ощущение, что тело цепенеет, покрывается гусиной кожей и ком к горлу подкатывает. Я была просто взбудоражена. Никакого восхищения или возбуждения тогда не испытывала.
Чем чаще это стало происходить, тем сильнее я раздражалась и злилась, поскольку не могла уснуть или сходить в туалет. Однажды я как раз встала в туалет, мне нужно было пройти мимо их части комнаты. На телевизоре была включена порнушка. Мама и отчим спали голые, запах стоял неприятный. К двери нужно было пройти по узкому проходу между их кроватью и столом. Тогда отчим впервые схватил меня за руку. Он потянул меня к себе, тихо спросил, что я хочу. Против воли я увидела член отчима, моя рука почти его касалась. Я очень испугалась. Попыталась высвободиться, отпрянуть подальше. Помню, как уши заложило, но я не могла и слова сказать. Он отпустил меня.
Мы никогда это не обсуждали. Мне казалось, что никто не должен знать о том, что я видела.
Сейчас я понимаю, что это оказало на меня сильное влияние. У меня нищенский опыт в сексе. Мужчины не возбуждают меня, я никогда не смотрю им в глаза. Я испытываю тактильную неприязнь практически постоянно. При этом могу возбудиться при подглядывании, подслушивании, просмотре порнушки, которая похожа на плохо снятые хоум-видео.
Ло, 20 лет, студентка
Республика Татарстан
Мне было лет восемь. Мы с мамой и отчимом жили в однокомнатной квартире стандартной планировки: маленькая кухня, смежный санузел. Моя «комната» была закутком полтора на два с половиной метра, огороженная шторой.
Диван, на котором я спала, стоял как раз у стены со шторкой. Около полуночи я сидела в телефоне, потом услышала шуршание, стоны и шлепки. Я села и тихонько посмотрела в зазор между стеной и шторкой — увидела, как они занимаются сексом.
Как можно быстрее и тише легла обратно, накрылась одеялом с головой, зажала уши. Помогало это мало, я все равно все слышала: они были от меня метрах в полутора. Я чувствовала отвращение, страх, непонимание. Было желание громко кашлянуть или постучать по стене, но страх пересиливал.
Еще один случай помню очень хорошо — мне было около 11 лет. В тот день меня забрали из лагеря. Не было 11 вечера, когда я их услышала. Я уже просто надела наушники и продолжила сидеть в телефоне. В последующие разы они заходили проверить, сплю ли я, уже после секса. Я притворялась спящей лет до 15. Но однажды попросила их быть потише ночью. Мне тогда уже стукнуло 16 лет, и я готовилась к экзаменам, а они мне мешали.
Я сейчас прохожу медикаментозное и поведенческое лечение, в том числе в этом направлении: страх мужчин, боязнь прикосновений, боязнь отношений и сексуального контакта. Лет до 13 я упорно называла себя парнем, коротко стриглась, делала что угодно, лишь бы быть дальше от тогдашнего образа матери — женского образа в целом. Сейчас все эти проявления еще есть, но благодаря терапии в меньшей степени.
Екатерина, 33 года, писатель
Санкт-Петербург
Мы с родителями жили в однокомнатной квартире. Несколько раз я слышала, как они занимаются этим на кровати в другом конце комнаты. Мое спальное место огорожено не было. Но самый яркий период был, когда мы временно переехали в дом бабушки и были вынуждены спать втроем на одной кровати. В доме жило много родни, и спальных мест не хватало. Я спала у стенки, мама посередине, а папа с краю.
Я никогда не забуду момент, когда папа начал приставать к маме. Я не спала, но боялась пошевелиться. Было очень неприятно. Потом они встали и ушли куда-то. Их предварительные ласки я все же видела: они происходили прямо около. Я чувствовала, как папа лезет маме в трусы.
Плакать не хотелось. Хотелось спрятаться и развидеть. До сих пор помню этот внутренний страх, стеснение, стыд, беспомощность. Они, скорее всего, думали, что я сплю. Травма осталась на всю жизнь.
Мы об этом не говорили. Сначала было стыдно. Мамы не стало, когда мне было 20. С папой уже смысла не видела говорить. Первый раз смогла сказать об этом только психологу, когда прорабатывала проблемы с низкой самооценкой. Я очень долго себя не любила. Естественно, не только эти эпизоды были причиной, но с партнерами долгое время были проблемы.
С одной стороны, я понимаю возможную безвыходность для них. Хотя считаю, что надо было все же найти возможность это максимально скрывать и проверять, сплю ли я на самом деле. Они знали, что со сном у меня проблемы и я часто просыпаюсь ночами. Из-за увиденного у меня была неадекватная ревность к матери и какая-то брезгливость одновременно.
Сейчас я уже простила их, но воспоминания не сотрешь. И я точно сама никогда не позволю себе такого в одной комнате с ребенком.
Почему родители занимаются сексом при детях
То, что дети слышат и видят то, как их родители занимаются сексом, — следствие социальных и экономических условий, считает магистр психологии МГУ, автор блога @maonos Екатерина Рудик.
«В таких ситуациях первостепенно то, что заняться сексом при ребенке — это выбор. Осознанный выбор взрослых людей, которые поставили свое желание выше последствий для другого человека, максимально уязвимого и зависимого из-за возраста», — считает эксперт.
Второстепенно то, что у многих людей в России нарушено понимание границ, считает она. Это выражается во многом: дать непрошеный совет, спросить про вес и личную жизнь, обвинить в своих проблемах другого человека.
«Да, на это влияет наследие прошлых поколений. Но одни люди абсолютно ничего с ним не делают и только умножают количество травм в своей семье, а другие прикладывают усилия, чтобы менять свою жизнь к лучшему, обеспечить лучшие условия своим детям», — добавляет Рудик.
С точки зрения экономических условий причина таких ситуаций заключается в том, что во времена детства нынешних взрослых у их родителей не было возможности обеспечить отдельное друг от друга пространство.
«Несколько поколений могли жить вместе вовсе не потому, что хотели этого. Они вынуждены были так жить», — отмечает эксперт.
Рудик уверена, что, если бы у родителей был выбор, заняться сексом при ребенке или сделать это в комнате без других людей, они бы выбрали второй вариант в подавляющем большинстве случаев. Исключение — семьи, образованные людьми с психопатией, таких меньше 5%, уточняет эксперт.
«Но сложные условия — это не оправдание в духе “они ничего не могли с этим делать”, — считает Рудик. — Людей, которые выбрали систематически заниматься сексом в присутствии ребенка, ничего не оправдывает. Многие из тех, у кого были маленькие дети в точно таких же стесненных жилищных условиях, прикладывали усилия для того, чтобы остаться незамеченными. Обеспечивали себе приватность, подгадывали время, искали другие места».
Как такой опыт влияет на ребенка
Видеть секс, слышать звуки секса для маленьких детей — травмирующее событие, считает эксперт. Психика ребенка не способна осмыслить это и воспринять как что-то обыденное, безопасное.
«Об этом нам говорят эмоции детей, столкнувшихся с подобным опытом. Но все люди разные — есть выросшие дети, которые застали родителей за сексом, и у них не было сильных, тянущихся через годы тяжелых эмоций по этому поводу. Реакция индивидуальна, помимо этого, она зависит от возраста ребенка, устойчивости психики и общей обстановки в семье», — отмечает Рудик.
По ее словам, травма психики возникает не только из-за самого события, но и из-за реакции родителей. Тяжелее всего тем детям, которым родители не помогают проживать эмоции по поводу произошедшей ситуации, а стыдят их или обвиняют в подглядывании, помехах. Если родители делают вид, что ничего не произошло, табуируют событие — это тоже основа для травмы, потому что маленький ребенок брошен разбираться с комом разных сложных чувств в одиночестве.
«Травмирующее событие больше, чем может воспринять психика ребенка, оно как будто не помещается, не влезает в его картину мира. Оно вызывает вопросы к себе, к другим людям. Оно меняет адекватность восприятия в дальнейшем. Психика будет стремиться к повтору чувств из травмы в попытке переработать и пережить событие из прошлого. Но это всегда будет приводить только к одному — ретравматизации, усилению травмы, добавлению еще одного травмирующего эпизода», — отмечает Рудик.
«Такие дела» публиковали инструкцию о том, как говорить с детьми и подростками о сексе.