«Они не хотят выглядеть слабыми»

Пробы для своего нового фильма кинорежиссер Александр Хант, прославившийся русским роуд-муви «Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов», проводит в небольшом подвальном помещении в арбатских переулках. Им предшествовал открытый кастинг в паблике «ВКонтакте»: подросток из любого города России мог залить свои фотографии, написать о своей любимой музыке, книге, описать свою мечту — и попасть на интервью.

Маша

Найти нужное помещение по адресу оказывается непросто. Мы сталкиваемся в дверях с девушкой Машей — она тоже пришла раньше назначенного времени. Успеваю задать ей несколько вопросов.

— Маша, как ты считаешь, у людей сейчас снизился болевой порог, они сейчас чаще публикуют жестокий контент?

— Конечно, жестокости сейчас больше во всем.

— В чем причина того, что подростки снимают жестокие видео? 

Читайте также Почему подростки устраивают в школах бойню?   Почему подростки устраивают в школах бойню?
 

— Я, наверное, скажу странную вещь — это из-за отсутствия любви и внимания. Все из-за воспитания, наверное, так. Мне кажется, все гонятся за вниманием, а это из-за нехватки любви.

Маша чешет самодельную татуировку на руке, почему-то отпрашивается у меня еще немного погулять и торопливо убегает за угол.

Россия нуждается в осмыслении

Я спускаюсь в подвал — в пустой комнате камера сиротливо смотрит на стул, который освещает пара осветительных приборов. Александр Хант встает с места, простуженно здоровается, и мы начинаем интервью, от которого режиссер будет отвлекаться на разговоры с участниками проб.

— Александр, вы говорили, что толчком для написания сценария послужила история псковских подростков Кати и Дениса.

— Я не пытаюсь привязаться конкретно к Пскову (имеется в виду трагедия, когда 16-летние Катя и Денис забаррикадировались в доме, обстреляли полицейский наряд и, по официальной версии, застрелились во время штурма — ТД). Все-таки неправильно делать историю из реальных событий. Когда я увидел видеозапись Дениса и Кати в интернете, я понял, что узнаю в ребятах себя в этом возрасте. Они абсолютно нормальные, и все могло случиться по-другому. Но, к сожалению, из этой не самой сложной ситуации не нашлось выхода, что побудило меня исследовать проблему. Насилие в подростковой среде — это, к сожалению, актуальная тема.

— Появилось ли название у проекта?

— Возможно, фильм будет называться «Межсезонье». Я работаю с Дмитрием Соболевым, сценаристом фильма «Остров» Павла Лунгина. Мы сейчас только разрабатываем сценарий, и я планирую снимать эту историю весной следующего года. Но я решил, что время терять не стоит, а надо начать готовиться уже сейчас и искать главных героев — это мальчик и девочка, которым по 16 лет. В идеале я ищу характеры, которые максимально созвучны с героями нашей истории.

— Как идет работа над сценарием? Вы совместно со сценаристом развиваете сюжет и вплетаете туда истории ребят, которые к вам приходят? 

— Мы с Дмитрием Соболевым разработали структуру истории и сейчас собираем к ней материал. Нам помогают встречи с подростками, где они рассказывают свои случаи из жизни. Все это может послужить материалом для наращивания того мира, который мы хотим найти в подростковой среде.

— У вас уже сформировались конкретные образы главных героев? 

Читайте также Костя и любовь   У Кости скоро суд. Если все пройдет хорошо, ему дадут условный срок и отправят на перевоспитание в Центр социальной адаптации святителя Василия Великого.  

— Я знаю, какие характеры нужны, но пока не говорю об этом. Хочу посмотреть абсолютно разных ребят, которые в каком-то смысле тоже поработают на героев, дополнят их в чем-то.

— Какие фильмы вы держите в голове, создавая сценарий? 

— Те, что помогают отыскать собственную эстетику — например, британский сериал про подростков «Конец этого гребаного мира», бразильский фильм «Город бога» и «Асса» Сергея Соловьева. В них во всех есть неповторимая стилистика, которую я тоже пытаюсь создать. Одна из моих задач — изобрести реальность фильма. Мне кажется, внешний вид современной России — это тот мир, который нуждается в осмыслении экранным языком.

— Для вас принципиально, где будут развиваться события фильма? 

— Я собираюсь поехать смотреть натуру для съемок в Екатеринбурге и в своем родном Ханты-Мансийске, возможно, посмотрю и небольшие города.

Полина

Заходит Полина в строгом костюме, спрашивает Ханта, что лучше: рассказать басню или показать бабку Ежку. Хант в ответ перебивает ее и предлагает поговорить на отвлеченные темы.

— Представь себе такую ситуацию: ты с любимым человеком решаешь сбежать из города куда-то далеко. Куда вы отправитесь?

— Наверное, в Новый Орлеан, всегда хотела в Новый Орлеан.

— Представь, что у тебя проблемы с визой.

— Но у меня есть виза.

— Тогда у него проблемы с визой.

— А, вы имеете в виду по России. Тогда я бы, конечно, хотела сбежать куда-то в город поменьше, где можно было бы хорошо почувствовать своего молодого человека. Возможно, это Магадан. Явно это не Москва и не Петербург. А еще лучше было бы отправиться в старое поселение с коренным народом.

— Может, это ханты или манси?

— Может быть. А вообще мне рассказывали, что под Красноярском есть красивые черные пески. Можно и туда.

— Я как раз скоро исполню твою мечту — еду в Красноярск.

Что их волнует

— Александр, вы родом из Ханты-Мансийска. Ваш интерес к криминальной тематике, которая из «Витьки Чеснока» перекочевала в новый проект — она из вашей собственной молодости? Или вам кажется, что именно криминальные сюжеты снова приобретают актуальность в России? 

Читайте также «Выпилиться» отсюда   Убийство? Самоубийство? Крик о помощи? Что же все-таки это было — январским утром в Улан-Удэ, когда 15-летний подросток пришел в родную школу с топором?  

— Ханты-Мансийск — довольно благополучный город. Не сказать, что у нас были особенно «лихие девяностые» — нет, такие же, как и везде в России. Но герои моего фильма и уголовная культура — все это было рядом со мной, и я хорошо знаком с этой темой. Только такие люди — это был не мой близкий круг, это были ребята, с которыми я конфликтовал. Сегодня в России возникает ренессанс 90-х — и хотя образы того времени предстают в новой форме, в плане ценностей мы снова возвращаемся к историям, которые опираются на воровские понятия. Обратите внимание, в Москве сейчас люди легко пользуются уголовным сленгом — это стало даже модой своего рода. А значит, это нужно изучать.

— Как вам кажется, отличаются ли современные подростки от предыдущего поколения? 

— Они интересные: готовы самостоятельно разбираться в своих проблемах. Я думаю, это очень важно. Сейчас я общаюсь с московскими ребятами и, конечно, уверен, что они отличаются от ребят в городах поменьше. Но даже от москвичей я все время слышу истории про травлю, агрессию, конфликты в семье. Бывает, что в школе из-за цвета волос или нетипичного поведения ребенок оказывается в изоляции и переживает психологическое насилие со стороны сверстников. В общем, проблемы все те же, что и двадцать лет назад — и то, что я помню о своей школе, созвучно с тем, что мне рассказывают.

В этот момент по винтовой лестнице в подвал осторожно, но громко, спускается уже знакомая нам Маша. Она садится на стул и от волнения водит собачкой от молнии на куртке вверх-вниз, издавая резкий звук. «Нужно рассказать, что мне больше нравится?» Хант кивает головой и наводит фокус на ее лицо: «Все, что захочешь». Маша поджимает под себя ноги, закатывает рукава и застегивает куртку под горло: «Ролики, сноуборд, велосипед, знакомиться с новыми людьми…» Маша отворачивает рукава и прячет руки. Хант просит рассказать, тяжело ли ей общаться со сверстниками. И тут Машу прорывает:

Читайте также План долгой жизни   Соне шестнадцать лет, и она не может выбрать. Кто милее — котята или прыгающие овечки? Кто ей нравится больше — мальчики или девочки?  

— Да, конечно. Были издевательства в школе. Писали номер телефона и подписывали «МАША — СУКА». Потом, понятно, в тебя все тычут пальцем. Я живу в полутора часах езды от Москвы, у нас абсолютно задрипанная школа, она одна на весь наш маленький военный городок, где все друг друга знают.

Что такое быть слабым звеном? Это когда ты хуже всех одеваешься, у тебя ни на что нет денег. А у меня не было еще и друзей. И конечно, им всегда легче напасть на того, кто слабее. Но это меня даже сильнее сделало. В какой-то момент я воспряла духом. Я поняла, что не дам так с собой обращаться. И если меня захотят ******* (избить), то ***** (нападу первой) я.
Маша уходит. Хант вытирает пот со лба, и мы продолжаем разговор.

— Вы ведь успели пообщаться с подростками не только из Москвы, но и из регионов?

— Большой этап встреч с подростками из других городов впереди, но немного пообщаться удалось. И первое, что бросается в глаза — встретиться и открыто поговорить на отвлеченные темы ребятам тяжело. Они пытаются выстроить комфортную дистанцию, чтобы не обнаружить свои слабости. Но, надо отдать им должное, подростки сейчас гораздо более открытые, чем раньше.

— В паблике «ВКонтакте», в котором проводится кастинг, вы указали, что ищете не только актеров, но и единомышленников. Как вы выбирали людей? 

— Я ищу не только актеров, но и членов съемочной группы — возможно, кто-то захочет поучаствовать волонтером, или появится работа на площадке.

— Это альтернативный подход к созданию команды?

— Конечно, я не собираюсь изобретать велосипед, но хочу попытаться сделать процесс производства кино осмысленным, есть ощущение, что в нашей индустрии этого порой не хватает. Вообще, я считаю, что кино в России находится в катастрофическом состоянии и тут что-то изобретать как раз нужно. Современное российское кино, — как коммерческое, так и авторское — к сожалению, часто проходит мимо зрителя. То есть фильм выстреливает сегодня, а завтра он уже не интересен. И мне кажется, тут надо что-то менять. Одна из задач моей новой картины в том, чтобы попытаться такое кино создать. Почему так происходит? Зачастую мы подчиняемся бюджету, смете, материальным ограничениям, сложностям, которые начинают формировать содержание фильма. Мне кажется, это тупиковый путь.

— Насколько зрительский успех вашего предыдущего фильма «Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов» помог вам начать работу над новым проектом?

— Этот фильм вообще мне помогает. Стало намного проще найти что-то и решить проблемы. В этом плане предыдущий фильм здорово облегчил мне путь и в то же время он обязывает меня сделать картину как минимум не хуже, а даже лучше.

— Это независимый проект или у вас есть финансирование?

— Я собираюсь открыть краудфандинговую страницу на сайте planeta.ru, чтобы привлечь первые средства на подготовительный этап. Уверен, что краудфандинга не хватит, и это скорее повод для того, чтобы найти серьезные деньги, спонсора или сотрудничать с местной властью. Я уже пообщался с губернатором Ханты-Мансийского автономного округа, который обещал поддержать проект в финансовом плане. И я открыт к поиску спонсора, который захочет поддержать независимый формат. Я в самом начале пути, надеюсь, что страница на «Планете» и поддержка помогут мне найти дальнейшие возможности для создания фильма.

Аня и другие

Неожиданно появляется Аня с сияющей улыбкой. Хант предлагает ей присесть. Аня видит список вопросов в ноутбуке, смеется, предлагает Ханту вести диалог без плана, дожидается, пока он закрывает ноутбук. Снимает куртку, показывает, какие татуировки на икрах и руках хочет набить. Хант просит уточнить, что означает ее образ.

Читайте также Хулиганы спасут мир   История о том, как Серега Редкин хотел выйти из спецшколы, а в результате стал артистом цирка  

— То, как я сейчас выгляжу — это не то, как я на самом деле себя чувствую. Есть стереотипы про таких людей: неформальная, еще и бухает наверняка, не учится, хамоватая и тупая. Это все не про меня. Пирсинг я сделала еще в хореографическом училище. Мысль была такая — здесь запрещают делать пирсинг? Окей, тогда я иду и делаю. Мне нравится провоцировать людей к тому, чтобы двигаться вперед и менять свои представления о жизни — но не конкретно тех отдельных людей, которые не принимают такой мой внешний вид. Вообще, меня вырастила мама, она никогда мне ничего не запрещала, только проверяла, жива ли я и все ли в порядке. Но недавно она вышла замуж, мы переехали к отчиму, а у него свои дети. Я страдаю от этого. У них уже свои сложившиеся порядки, воспитывать детей он ей не дает — посмотри, говорит, на свою Аню! А они разводят срач, тараканы бегают, орут все постоянно друг на друга. Я думаю: «Ну и флаг вам в руки», — и кочую по знакомым. Зарабатываю тем, что играю со знакомыми музыкантами на Арбате.

Аня несколько раз уточняет, когда можно будет увидеть результаты кастинга. Хант говорит, что сценария еще нет, и проект находится на стадии запуска. Аня громко смеется и уходит.

Хант меняет заполненную карту памяти в фотоаппарате. Я медленно пробираюсь по лестнице наверх, стараясь не скрипеть винтовой лестницей и не мешать Александру беседовать с очередным молодым претендентом на участие в его проекте. Во дворе Полина разговаривает с мамой — девушка держится уже не так самоуверенно, как на кастинге, говорит вполголоса и все время машинально поправляет на себе пиджак. Мама успокаивает ее — говорит, что скоро они вместе улетят в Швейцарию. Режиссер Хант полетит на поиски натуры в Екатеринбург, Ханты-Мансийск и Красноярск, Маша вернется в свой подмосковный город, Аня со своими музыкантами — на Арбат. И, возможно, их пути снова сойдутся — на съемочной площадке.

Хотите, мы будем присылать лучшие тексты «Таких дел» вам на электронную почту? Подпишитесь на нашу еженедельную рассылку!