Иллюстрация: Полина Плавинская для ТД

Как полиция взаимодействует с людьми с особенностями развития

«Не душите меня»

Москва, Преображенка, Метрогородок. В простонародье его как только не называют: «Мертвый город», «гетто», «наркоманский притон». Обшарпанные пятиэтажки, промзоны, чемпионатное благоустройство этого района не коснулось.

Татьяна высматривает сына Пашу, который поехал встречать ее на велосипеде. Набирает номер, и после двух гудков незнакомый мужской голос сообщает: «Ваш сын находится у нас, заберите его из ОВД «Метрогородок»». Пока Татьяна едет в отделение, успевает напридумывать себе разное: наверное, Пашу кто-то обидел, наверное, кто-то хотел взять его велосипед покататься, а он испугался. Паше 22 года, но на некоторые бытовые ситуации он может реагировать необычно: например, убежать, когда к нему слишком близко подойдет незнакомый человек — так ведут себя многие люди с расстройством аутистического спектра (РАС). Татьяна заходит в участок. Паша стоит за решеткой в одних шортах, трясет руками, пытаясь избавиться от наручников, и истошно кричит.

Полицейских поведение Паши явно забавляет. Один из них обращается к другому, параллельно снимая Пашу на мобильный: «Ты посмотри, как он орет. У него даже кубики на животе проступают». Потом выяснится, что Паша разорвал на себе футболку, пытаясь таким образом успокоиться.

— Он у вас опасный, на людей кидается, — дежурный Апокин кивает головой в сторону Паши.

— На кого он кидался? Где эти люди? У вас есть протокол задержания?

— Вы че, хотите уголовного дела?

— Да!

Татьяна и ПавелФото: из личного архива

Татьяна пытается объяснить полицейским, что, если не снять с Паши наручники, он не успокоится.

— Он в меня кинул велосипедом, — жалуется полицейский Татьяне.

— Ну, у вас следы должны были остаться, покажите, — но Татьяну снова никто не слышит.

Приезжает скорая, Татьяна с надеждой смотрит на врачей, объясняет им, что у Паши аутизм, что он стоит на учете, что сейчас они спокойно пойдут домой и Паша успокоится. Но ее слова только злят всех вокруг.

— Мы повезем его в психиатрическую больницу, — говорит Татьяне врач.

— Но на каком основании?

— У нас люди нормальные по улицам голые не бегают и так не орут, — отвечает он.

Пашу уводят в кабинет. До Татьяны доносятся его крики, а потом и сдавленные просьбы: «Отпустите, не душите меня».

Татьяну выводят за КПП два сотрудника полиции и обещают, что когда машина скорой будет выезжать, она сможет поехать в больницу вместе с сыном. Но в машину ее не пустили. Татьяна легла на землю, чтобы не дать врачам уехать вместе с сыном — ее быстро оттащили два сотрудника полиции. Номер больницы все же сообщили.

Там врачи долго не могли взять у него кровь, потому что внутренние стороны локтевых сгибов сильно повреждены. Из больницы Пашу позволяют забрать только на следующий день.

Читайте также Объяснить охраннику   Люди с ментальной инвалидностью каждый день сталкиваются с безразличием и моральным уродством посторонних людей.  

Через несколько дней пресс-служба ГУ МВД по Москве публикует заявление, согласно которому на место направили наряд полиции, когда два человека сообщили в дежурную часть, что 22-летний Павел Васильев «ведет себя неадекватно и кричит». Приехав, полицейские обнаружили, что Васильев «беспричинно бегал и кричал».

В полиции утверждают, что в дежурной части Васильев продолжал громко кричать и неадекватно себя вести, и его мать не смогла его успокоить. Тогда полицейские вызвали бригаду скорой помощи, работники которой забрали его в психиатрическую больницу имени Ганнушкина. О синяках и ушибах, которые Татьяна сфотографировала сразу после того, как забрала Пашу из больницы, там нет ни слова.

Правозащитной организации «Комитет против пыток», которая оказывает Татьяне и Павлу юридическую помощь и проводит собственное общественное расследование инцидента, удалось найти свидетелей задержания. То, как к Паше подошли полицейские, видели две женщины, работающие в киосках неподалеку. По их словам, Паша не бил полицейских, не проявлял агрессии к прохожим, а «стоял и сильно кричал».

«Мне страшно, а он меня дубинкой по голове»

«За 17 лет работы я сталкивалась с разными ОВД. ОВД «Метрогородок» — практически все ублюдки. Других слов нет, — рассказала бывший фельдшер подстанции № 22 Скорой медицинской помощи. — Когда <бригаду> вызывали в само ОВД, в девяноста случаях из ста я под любым предлогом увозила пациента в больницу. Об их <сотрудников ОВД> поведении многие были наслышаны».

Иллюстрация: Полина Плавинская для ТД

По словам бывшего фельдшера, полицейские регулярно избивали задержанных: «Сложно было иногда судить, кто прав, кто виноват. К нам привозят задержанного, а он говорит: «Вы думаете, меня в драке ударили? Нет, это меня там <в ОВД> прессанули». И все говорили тихо, чтобы полицейские не слышали».

Бывшая фельдшер рассказала о том, как издевались сотрудники ОВД над людьми с психическими заболеваниями и ментальными нарушениями: «Как правило, когда в ОВД попадают люди с психическими заболеваниями, полиция вызывает медиков. Психиатры на такие вызовы не приезжают. А мы приезжали, видели это глумление. Всегда стоял ржач. Я понимаю, у кого-то слюни текут, но эти люди <c психическими заболеваниями> были загнаны, а им весело.  Прикалывались над ними здоровые лбы, издевались. Он там несет, бедный, ахинею на своей волне. А они ему: «А ты кого там видишь?» «А с кем общался сейчас?» «Да?.. Прикольно!» И ржач, а бедолага пытается из своего мира что-то им донести.

В самом ОВД «Метрогородок» я была свидетелем двух случаев жестокости полиции по отношению к людям с психическими расстройствами. У одного задержанного с шизофренией вне стадии обострения (это значит, что он может находиться в общественном месте и не причинять никому вреда) была травмы головы и ушибы. Он говорил, что его избили полицейские: «Я громко кричал, мне стало страшно, а он <сотрудник ОВД> меня дубинкой по голове». Мы тогда его госпитализировали.

Второй случай произошел в этом же отделении в 2005 году. У мужчины с аутизмом была черепно-мозговая травма, ушибы спины. Документов у него не было, но на вид лет двадцати. Задержали его за то, что на остановке он испугался, потому что потерялся. Кричал от страха, люди вызвали полицию, полиция уже вызвала нас в отделение. И там он испугался, что его хватают чужие люди, ведь аутисты боятся, если их трогают незнакомые без разрешения. Он начал вырываться — от наручников были ссадины на руках и еще была гематома в затылочной области. Полицейские сказали, что он просто падал. Знаете, как в том анекдоте: “упал на нож”. По характеру травм было понятно, что он не мог так упасть: гематома была в теменной области, попробуйте упасть на темечко. Кто-то из полицейских говорил, что не упал, а стукнулся. Видеокамер в ОВД тогда не было».

Еще один житель района Метрогородок, тоже пожелавший сохранить анонимность, рассказал о том, как в 2015 году сотрудники ОВД держали в камере несколько часов человека с синдромом Дауна и кидали в него банановой кожурой.

Редакция направила официальные запросы в центральное МВД и в управление информации и общественных связей ГУ МВД по Москве, но получила отказ. От личного общения с корреспондентом «Таких дел» сотрудники ОВД «Метрогородок» и начальник отделения по связям со средствами массовой информации УВД по ВАО ГУ МВД России по Москве Татьяна Дугина также отказались, сославшись на приказ руководства.

Каждый сотый

Читайте также У всех детей с аутизмом есть необычные способности?   Представление о том, что у всех людей с аутизмом есть необычные способности, как в фильме «Человек дождя» — это стереотип, активно поддерживаемый поп-культурой.  

Не существует статистики, которая могла бы доказать, что физическое насилие и психологическое давление сотрудников полиции в адрес людей с РАС и другими психическими расстройствами — системная проблема. О том, что пример ОВД «Метрогородок» не единственный, можно судить лишь по рассказам людей, столкнувшихся с похожей ситуацией. Об одном из таких случаев рассказывает Елена Быченкова: «Мой сын аутист сидел в машине и качался, когда муж зашел в магазин. В это время к магазину подъехала полиция, они увидели, что в машине качается человек (а он слушал музыку и раскачивался), начали ломиться в машину. Ребенок испугался и держал дверь. Он мальчик сильный и немаленький, но полисмены не успокаивались и ломились. В результате внутренняя обшивка дверей осталась в руках сына, он выскочил и попытался убежать. В это время ему на помощь подоспел папа и спас, а те <сотрудники полиции> даже не извинились за выломанную в машине дверь. Прыгнули в машину. На руках ребенка остались синяки, одежда порвана».

В прошлом году в метро потерялся 20-летний молодой человек с аутизмом — он не успел зайти в вагон поезда вслед за мамой. Позже его нашли в больнице в отделении токсикологии, куда из отделения полиции его увезла бригада скорой помощи, решив, что он наркопотребитель. Врачи устроили «детоксикацию» и вводили ему снотворные препараты. Это особенно опасно для человека с РАС. Аутизм — врожденная особенность развития, которая не поддается медикаментозному лечению.

После инцидента с Павлом Васильевым СПЧ поручил главе МВД организовать для сотрудников полиции краткосрочные тренинги по работе с людьми, имеющими особенности в развитии.

Иллюстрация: Полина Плавинская для ТД

Такие тренинги были и раньше. В 2017 году фонд «Антон тут рядом» провел встречу с заместителями начальников отделений полиции Санкт-Петербурга и Ленинградской области по охране общественного порядка. Сотрудники центра рассказывали полицейским, как проявляется РАС. Говорили, например, о том, что человека с РАС нельзя трогать без разрешения, что на громкий звук или опасность он может отреагировать по-своему, что нельзя на него орать, заставлять смотреть прямо в глаза.

Исполнительный директор фонда Зоя Попова говорит, что многие сотрудники полиции готовы учиться. Основная проблема заключается в том, что полицейские вынуждены соблюдать четкий регламент. Если задержанный человек с РАС «демонстрирует неадекватное поведение», полицейские обязаны вызвать скорую помощь. А психиатрам, которых они вызывают, чаще всего банально не хватает квалификации.

Представления о том, что такое «аутизм», по-прежнему нет не только у полиции, но и у огромного числа медицинских работников. Когда Татьяна Иванова пыталась диагностировать своего сына, участковый психиатр настоятельно рекомендовал ей соглашаться на диагноз «шизофрения», а не «аутизм», чтобы Паша мог получить «инвалидность и пенсию». Татьяна проконсультировалась с несколькими частными психиатрами и теперь с уверенностью говорит о том, что у ее сына именно аутизм. Когда недавно в психоневрологическом диспансере, где Паша состоит на учете, она сказала об этом врачу, тот спросил: «С чего вы взяли, что это аутизм? Вы знаете, что при аутизме они совсем не говорят?»

По данным Комитета по здравоохранению Санкт-Петербурга, к началу 2018 года в Санкт-Петербурге диагностированы только 464 ребенка (всего детей в городе 900 тысяч), хотя даже по консервативной статистике, одобренной Минздравом, аутизм встречается у одного ребенка из ста. То есть на самом деле их должно быть около девяти тысяч человек. По взрослым людям с аутизмом релевантной информации почти нет.

Все это — системные проблемы, решение которых займет не один год. Но ни одна из них не оправдывает жестокость одного человека по отношению к другому.

Татьяна говорит, что Паша теперь каждый день задает ей один и те же вопрос: «Почему они меня не пожалели?»

Спасибо, что дочитали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

ПОДДЕРЖАТЬ

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — «Таких дел». Подписывайтесь!

Читайте также

Вы можете им помочь

Всего собрано
293 292 727
Текст
0 из 0

Иллюстрация: Полина Плавинская для ТД
0 из 0

Татьяна и Павел

Фото: из личного архива
0 из 0
Спасибо, что долистали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и фотоистории. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас поддержать нашу работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

Поддержать
0 из 0
Листайте фотографии
с помощью жеста смахивания
влево-вправо

Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: