«Нужна помощь» 8 лет

Поддержать нас

Настя и Малевич

Текст: Яна Кучина
Фото: из личного архива

Для мертвых все кладбища одинаковые. Сосны шумят над живыми

— Здесь хорошо, я могу тут быть часами. Иногда начинаю делиться, увлекаюсь, руками размахиваю. Мне кажется, что я про себя, но люди оглядываются: что ты, тетка? Что ты, тетка? Что ты, тетка?.. Здесь хорошо, высокие сосны. Правда, сейчас с них смола летит — и прямо на памятник. Приходишь, а тут слезы. Слезки-слезки.

Мария говорит не со мной, а с ветром. Ее слова тихие и страшные, как старая колыбельная. С древних времен колыбельные поют, чтобы обмануть смерть, убедить, что это дитя уже умерло, этот дом пуст.

НастяФото: из личного архива

Ее дочь звали Настя. Она заболела в полтора года. Мария заметила, что у дочки светится глаз. Это была ретинобластома, редкий вид рака. Два года они встретили в больнице. Насте удалили один глаз, второй попытались лечить. В три года удалили второй. Лучевая, химиотерапия — и наконец ремиссия. Она почти ничего не запомнила из видимого мира. Только оранжевый цвет и белого медведя с грязным ухом. Когда они приходили к врачам, Мария рассказывала, что вот, ребенок не видит, и Настя могла вдруг сказать: «Вот солнышко светит» — и все думали, что «у мамашки с головой не в порядке». Мария шептала: «Насть, ты чего? Ты меня так не подводи!» А Настя: «Мам, ну все кабинеты одинаковые: по бокам стенки, впереди тетенька и окно. Так где у нас солнышко?»

Ремиссия длилась пятнадцать лет. Рецидив случился прямо перед выпускным из школы. Говорят, последствия первого лечения. Им не сказали этого честно, Настя подслушала доклад ординатора на обходе. О побочных эффектах первого лечения их не предупреждали, они даже не обследовались профилактически. Весь Настин институт они боролись с раком. Операции, химии, самые тяжелые «побочки», какие только бывают. Но, говорит Мария, «приспособились», даже планы строили. Голос ее совсем затихает, обрывок фразы уносит ветер. И планов больше нет.

НастяФото: из личного архива

— Сейчас я вспоминаю и думаю: но не может же быть, чтобы все было так хорошо? Нет, наверное, это все смерть. Говорят же, что начинаешь иначе ценить, как прежде не умел. Наверное, они были какими-то другими, не такими, как в моей памяти. Особенно Малевич! Этот вообще был негодяй, лишь бы воровать с помойки! Каждый год караулил куличи. Любил куличи.

Уголок на кладбище «молодежный». Когда пять лет назад Настю хоронили, она была в ряду первая, а в этом году дохоронили последнего. Заполняемость высокая. Надгробия делает тоже молодой парень. Рядом с Настей мальчик лет тридцати — тромб, и напротив такой же — тоже тромб. Его брат выбирал участок и просил: «Нам только к молодежи!»

— Я говорила ей: «Значит, так, ты не умирай, потому что мне не на что тебя хоронить». Сейчас такое расскажешь, осудят: «ненормальная мать». Но это работало. Дало нам годы.

После рецидива Насте обещали пять лет. Она прожила четыре года и десять месяцев.

* * *

На ее могиле цветут лимонные лилии. Посадили рядом белорусские белые и оранжевый лилейник — и распустился чистый свет. К памятнику прижался кустик шиповника, прижился в этом году. Белая герань, цветочные горшки в форме ежей. В толпе ежей стоит Михаил Юрьевич Лермонтов. После школы можно было податься в пять вузов, в четырех из них Настя писала сочинение по Лермонтову. Поэтому теперь он здесь.

НастяФото: из личного архива

— А почему ежи?

— В сильные боли она все время повторяла: «Я сейчас склубаюсь, меня не трогать». Но откуда я теперь узнаю? Ежики да ежики. Раз, два, три, четыре… шесть, семь. Целых семь штук. Такие вот у нас тут ежики.

Такие вот у нас тут ежики.

Мы молчим, а потом Мария смотрит ласково и говорит:

— Вообще, Малевич был тот еще негодяй, конечно! И звали его Казимир, а брата — Кельвином Кляйном. Весь помет назвали на букву К — такое правило, — и улыбается изо всех сил, едва-едва.

Настя
Фото: из личного архива

Малевич стал одной из первых собак-поводырей, которых готовила школа. Он жил у волонтеров, а у тех были маленькие дети, и «Казимир» они не выговаривали, зато «Малевич» — легко. Тренировали его все вместе с сентября и к августу сдали в семью. Он начал ходить с Настей в институт.

Ехать им надо было через весь город: три улицы пройти до метро, забиться в переполненный вагон на станции «Выхино», перейти со станции «Кузнецкий Мост» на станцию «Лубянка». Переход опасный, с эскалатором. Собаку надо поднимать и ставить на ступени, а потом так же снимать. А в собаке тридцать килограммов. Однажды понадеялись, расслабились — порезали лапу. Малевич даже не пищал, вел Настю по маршруту, как положено, но люди стали останавливаться и говорить: «Стойте, у вас лапа кровит». Настя поехала в институт одна, а Мария помчалась зашивать. После ни разу не рисковали, только на руках негодяя своего несли.

НастяФото: из личного архива

От Юго-Западной к институту можно было пойти по-человечески, по дороге. А можно было через рынок. Малевич считал, что через рынок всегда быстрее, и все, что там плохо лежало, подъедал. Там его негодяем и прозвали.

* * *

Когда Настя решила, что будет ходить с собакой в институт, проректор ей сказал: «Да вы что! Нельзя! У нас аудитории маленькие, какая собака! Где вы его оставите?» Она не сдалась и пошла договариваться в службу охраны. Но охрана сказала, что на улице полно бродячих собак, и если уж держать его, то в клетке. Проректор представил, как вход в институт иностранных языков «украсит» клетка с воющим в ней поводырем, и сказал решительное «нет».

НастяФото: из личного архива

— Настя была совсем расстроена, а я в повышенном настроении. Как хорошо, что нам отказали! И не я отказала!

— Вы не хотели, чтобы она ходила с поводырем?

— Я не то чтобы не хотела, наверное, но каждый родитель — перестраховщик. И так далеко ехать, а еще и отсутствие зрения.

— А с кем она ездила?

— Со мной или с бабушкой, или кто-то из девчонок перехватывал, всегда с друзьями.

— Но хотела сама.

— Да.

И вот Настя плачет, а Мария сидит ужасно довольная, и тут входит декан. И спрашивает, что случилось. Настя рассказывает, что вот, не разрешают собаку, потому что маленькие аудитории, оставлять негде. И Мария говорит: да-да, точно нельзя, и у охраны были, и у проректора, да-да. А декан говорит: «Под мою ответственность». Настя счастлива, а ее мама — в слезы.

МалевичФото: из личного архива

Декан оказалась собачницей.

— А где же он будет сидеть на занятиях?

— Под ногами, где!

— У вас же аудитории маленькие.

— Ну не все же студенты ходят на занятия!

Так Малевич начал ходить в институт. На кафедрах у него стояли миски с водой. Вел он себя безобразно, лучше собаки на свете не было.

Однажды преподаватель сказал: «У кого нет хвостов, тот может быть свободен!» Малевич встал и вышел.

* * *

Они провели вместе пять лет, и Малевич не подвел Настю ни разу. Был рядом, смотрел за двоих. Они видели Италию, Германию, Австрию. Они вместе летали на свадьбу в Одессу, и стюардессы никак не могли налюбоваться и спрашивали: «Как там наш Малой?» Малевич гордо не отзывался. На таможенном контроле он вырвался из рук сотрудников, которые пытались провести его мимо металлических рамок, прямо к Насте. Сигнализация взвыла! Но ему аплодировал весь аэропорт, даже невозмутимые таможенники. Первое, что Малевич сделал в Одессе, — вывалялся в рыбе в ближайшей помойке, и родственники жениха и невесты — все незрячие — полдня искали в городе шампунь, способный его отмыть и приглушить запах. Не нашли.

Когда Настя не могла больше вставать, он приходил вылизывать ей лицо и приносил игрушку. Подавал прямо в зубы, чтобы было совсем легко взять.

Настя с подругами
Фото: из личного архива

Была очередная дикая процедура, невыносимая боль без наркоза — почему? за что? — и Настя услышала голос. То ли ответ на просьбу ее забрать, то ли нет, но было сказано, что раньше должен прийти Малевич. Он должен «там» все наладить, и тогда — добро пожаловать. С тех пор Настя с мамой шутили: «А вот и наш гарант! Гарант нашей жизни!»

— Мне дали диск, но я так и не нашла в себе силы посмотреть, как его кремировали.

— Зачем вам его вообще дали?

— Ты же платишь деньги, это очень недешевое удовольствие, вот и дают доказательство.

После Настиной смерти Мария полтора года вставала с постели только из-за Малевича. Потому что, когда у тебя собака, «приходится шевелиться». Он приучал ее вставать с постели, одеваться, идти гулять, возвращаться, снова идти гулять, и так по кругу. И как только она немного привыкла — сбежал, будто «сдал хвосты». Он тоже умирал тяжело, и даже лекарства у него в какой-то момент были как у Насти. Полтора года спустя Мария стояла в аптеке и снова покупала знакомую коробочку.

— Знаете, есть такая поговорка: «Думали, это все? Нет, еще придется помучиться!» Я ее часто про себя повторяю.

Я прежде не знала. Но верю ей, что есть.

Мария старается рассказать о Малевиче, мы же хотим помочь школе, собрать денег, чтобы воспитать больше собак-поводырей. Говорит о Насте, о Насте, о Насте.

— Ей там без меня хорошо, а вот мне без нее плохо.

Настя и МалевичФото: из личного архива

Мы собираемся уходить — я навсегда, а Мария совсем ненадолго, ведь июль выдался такой жаркий и растениям нужен полив. А еще Настя так любила чистоту, убиралась лучше всех в доме, а теперь она, Мария, ездит следить за порядком.

— Конечно, нужны собаки. У них, детей, должна быть своя жизнь. Я не знаю, откуда берется такая сила характера: вот ты попробуй с закрытыми глазами пройди — двадцать раз упадешь. Но у Насти эта сила была. Рядом с ней было так: идешь-идешь, а потом останавливаешься, замираешь. Однажды — ей было всего шесть, и она уже не видела, конечно, — мы заходили в переполненный автобус и она обернулась ко мне и спросила: «Ну что, ты вошла, маленькая моя?»

На мраморе выбита фотография: Настя и Малевич лежат нос к носу и смотрят друг на друга.

Не решаясь дотронуться до девушки, я глажу пальцами макушку собаки.

Пожалуйста, в память о Насте прочтите ее стихи.

В память о Малевиче поддержите школу собак-поводырей.

Сделать пожертвование

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — «Таких дел». Подписывайтесь!

Этот платеж возможен благодаря фонду «Нужна помощь», который собирает деньги на работу благотворительных организаций нашей страны.

Помочь

Оформите пожертвование в пользу организации «Собаки-помощники инвалидов»

Выберите тип и сумму пожертвования
Поддержите, пожалуйста, наш фонд

Мы существуем только на ваши пожертвования. Вы можете добавить процент от пожертвования на развитие фонда «Нужна помощь»

Читайте также
Всего собрано
283 884 135
Текст
0 из 0

Фото: из личного архива
0 из 0

Настя

Фото: из личного архива
0 из 0

Настя

Фото: из личного архива
0 из 0

Настя

Фото: из личного архива
0 из 0

Настя

Фото: из личного архива
0 из 0

Настя

Фото: из личного архива
0 из 0

Настя и Малевич

Фото: из личного архива
0 из 0

Фото: из личного архива
0 из 0

Фото: из личного архива
0 из 0

Фото: из личного архива
0 из 0

Фото: из личного архива
0 из 0

Фото: из личного архива
0 из 0

Фото: из личного архива
0 из 0

Пожалуйста, поддержите Учебно-кинологическиго центра «Собаки-помощники инвалидов» , оформите ежемесячное пожертвование. Сто, двести, пятьсот рублей — любая помощь важна, так как из небольших сумм складываются большие результаты.

0 из 0
Листайте фотографии
с помощью жеста смахивания
влево-вправо

Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: