«Футбол для них — язык общения»

«Ваш ребенок будет овощем. Отказываетесь?» Такую фразу после рождения ребенка услышали многие из тех, с кем я в этот раз познакомилась в Глазове и Ижевске: у них родились дети с синдромом Дауна. Не согласившиеся на отказ родители автоматом попадали в «трудную жизненную ситуацию». Чтобы опекать ребенка с инвалидностью, мамы чаще всего не работают. Чтобы развивать такого ребенка, ищут кружки и секции, которых почти нет, и борются с неповоротливостью государства. А вот у ребят с разными формами инвалидности из Ижевска и Глазова есть реальная возможность развиваться, двигаться и общаться — благодаря проекту «Кузнечики». Сейчас футболом там занимаются дети с синдромом Дауна, аутизмом, умственной отсталостью, ДЦП и ампутациями. В «Кузнечиках» преподают не только футбол, но и лыжи с биатлоном. «Такие дела» об этом уже писали. И если через футбол ребят реабилитируют, то лыжники и биатлонисты — профессионалы, которые потом становятся чемпионами России и мира. Журналистка Sports Любовь Курчавова вместе с «Такими делами» отправилась в Ижевск и Глазов, чтобы познакомиться с игроками, а также Андреем Кузнецовым и его женой Зилей, которые развивают проект

История в фотографиях

Отец начал, а сын продолжил

Андрей Кузнецов привык к людям с ампутацией: его отец Виктор потерял ногу еще до рождения сына. «В Советском Союзе ничего для таких людей не было», — говорит Андрей. И это не преувеличение: например, в 1980-м СССР отказался проводить Паралимпиаду, сославшись на отсутствие в стране спортсменов с инвалидностью.

Но Виктора это не останавливало: в 1991-м он собрал футбольную команду для людей с ампутацией. Андрей рос рядом с товарищами папы: те часто ночевали в 13-метровой комнате Кузнецовых в общежитии. В том же общежитии, кстати, жила и будущая жена Андрея, Зиля, — они учились вместе с первого класса.

Потом команда Виктора выиграла чемпионат страны, и он вместе с еще тремя футболистами из Ижевска попал в сборную России. В 2000-м они станут чемпионами мира.

Со временем о Викторе Кузнецове узнали многие. К нему все чаще приходили люди с не подходящими для футбола ампутациями, например без пальцев. Кузнецов-старший никому не отказывал — просто искал для них другие виды спорта. Так Владислав Лекомцев из вратаря превратился в лыжника — теперь он 14-кратный чемпион мира, дважды выигравший Паралимпиаду. Когда появились желающие без обеих ног, Виктор собрал первую в России команду по следж-хоккею — до 2009-го этого вида спорта в стране просто не было. На Паралимпиаде в Сочи выступили шесть следж-хоккеистов из Ижевска. Сборная России стала второй.

«Я все детство видел этих ребят, — говорит Андрей. — Для меня парни с ампутацией ноги или руки были такими же, как все. В детстве по пути в деревню к бабушке отец мог сказать: “Заедем кое-куда. Там парнишка без ног”. Так в команду попал Андрей Двинянинов. Отец уговаривал и самого Андрея, и его маму. Был еще Руслан Тучин. Он около десяти лет сидел дома в Можге, стеснялся. Отец его тоже пригласил. Оба сыграли на Паралимпиаде в Сочи. Тогда мало кто приходил сам: не думали, что человек с инвалидностью может заниматься спортом. А отец хотел помогать людям».

Андрей ездил с отцом на Паралимпиаду, и это был важный момент. «В детстве мне следж-хоккей был намного интереснее обычного, — говорит Андрей. — Там я увидел, что арена “Шайба” заполнялась на эти матчи. Думаю: круто, значит, следж-хоккей будет развиваться. А потом… Чемпионат России по следж-хоккею проходит в Алексине Тульской области. И там зрителей просто нет».

Андрей помогал отцу: тренировал новичков в зале, плавал с ними в бассейне. Потом поступил в вуз в Казань — после учебы хотел развивать спорт для людей с инвалидностью в Татарстане. Но в 2017-м отца не стало, и Андрей быстро вернулся в Ижевск: «Осталось наследие, поэтому сомнений у меня не было».

Вскоре проект переименовали — из футбольного клуба для людей с инвалидностью «Зенит» в спортивный клуб «Кузнечики» имени Виктора Николаевича Кузнецова. Сначала Андрей только тренировал, а потом возглавил клуб и стал искать деньги. С 2020-го «Кузнечики» занялись частным фандрайзингом: сделали на сайте форму пожертвований, где можно поддержать проект.

Секция живет благодаря неравнодушным

Почти три часа мы едем из Ижевска на тренировку к глазовским «Кузнечикам». По бесконечным холмам, мимо небольших деревень и деревянных домиков с яркими наличниками. Глазов — один из самых отдаленных городов области, но первый филиал «Кузнечиков» открылся именно там. Потому что в городе — интернат для детей и подростков с ментальными нарушениями.

«Я вообще не люблю интернатную систему, но в Глазове реально хорошо работают, — говорит Андрей. — Мы видели это. Педагог по физической культуре Валентина Геннадьевна относится к ним как к родным. Сегодня выходной, но она без проблем идет в интернат, чтобы отвезти ребят на тренировку. Ей просто нравится помогать. Она ездит и на соревнования, потому что без сопровождающего их не отпустят. Интернату вообще надо отдать должное: могли бы просто отказывать и никуда не пускать».

В декабре 2022-го «Кузнечики» проводили турнир по футболу для ребят с синдромом Дауна. Чтобы набрать участников, звонили в интернаты и обещали призы вместе с возможностью весело провести время. В ответ слышали: «Нет, у нас таких мало». А в Глазове им сказали: «Да, есть целая команда». «Так мы и решили организовать занятия, — говорит Андрей. — Просто увидели, что им надо. На открытую тренировку пришли 15 человек из интерната и еще несколько ребят из семей. Родители говорили: “Вот, ребенок скоро школу оканчивает, а все дома сидит. Секций нет, заниматься нечем”».

История филиала в Глазове уникальна: он существует только на частные пожертвования. 41 человек оформил ежемесячную подписку, и из этих денег «Кузнечики» платят тренеру и его помощнику. Зал в Глазове «Кузнечикам» дают бесплатно, тренера нашли быстро. «Алексей вообще не испугался, сразу нашел общий язык с детьми, — говорит Андрей. — До Глазова мы думали открыть филиал в Воткинске, все-таки всего 60 километров от Ижевска. Но там нет тренеров. Один попробовал, но дети его боялись, да и ему самому, судя по всему, не очень нравилось. Родители видели, что ребята не хотят на тренировку».

В Глазове все иначе. Мы поднимаемся к залу, где нас с Андреем сразу окружает толпа ребят. Они обнимаются, жмут руки и улыбаются — даже мне, человеку, которого впервые видят. Когда из тренерской выходит Алексей, наступает всеобщий восторг: кажется, занятие не начнется, пока все его не поприветствуют. Сегодня в зале 15 детей, 11 — из интерната.

Во время тренировки знакомлюсь с Валентиной Геннадьевной — руководителем физического воспитания в Глазовском интернате. Вы бы видели ее глаза: они искрятся. Я поразилась:

— Откуда в вас столько энергии?

— А что, заметно, да? — смеется она.

И рассказывает: «Я работаю в интернате уже 34 года. Думала: “Год-два — и уйду”. А затянуло. Не знаю почему. Первые месяцы были шоком. Думала: “Боже, я не смогу работать с такими детьми”. Правда, тогда дети были гораздо сложнее. Но ничего. Работаем. Сейчас я уже никуда и не уйду. (Смеется.) Буду работать, пока не выгонят. Мне нравится. Муж говорит: “Я в 65 пойду на пенсию, а ты до 60 работай. И будем отдыхать”. Я отвечаю: “Да, конечно”. А сама думаю: “Я буду дома отдыхать? Смешно”. Усталости нет. Мне кажется, я им даю, а они возвращают. Я к ним хорошо, и они ко мне. Им вообще нравится спорт, они любят им заниматься. Конфликтов нет, хотя разные дети бывают. Постепенно ищешь подход к каждому ребенку, и нормально. На футболе ребята отрываются. Прямо ждут: “Когда же уже?” Ведь интернат надоедает. Возможность сменить обстановку — большой плюс. Дети тянутся, им нравится. Здесь они получают общение, социализацию. Не комплексуют — открытые. Вы же видели, какие они? Постоянные обнимашки».

Когда возвращаемся в зал, снова удивляюсь: 22-летний парень, девятилетний мальчик и девочка, которой на вид лет пятнадцать, — в одной команде. Сильнее всего поражает та забота, с которой 22-летний Егор относится к девятилетнему Семе: постоянно что-то объясняет, поддерживает. «У нас сквозная система, — говорит Андрей. — Это помогает: те, у кого сохранный интеллект, подсказывают. Так и растут. Думаю, поэтому наша команда ребят с синдромом Дауна в прошлом сезоне была одной из сильнейших в России. До этого мы были середнячками — седьмое-восьмое место. А в прошлом году уже всегда играли в финалах».

Впереди меня ждало еще одно знакомство — с Ольгой, мамой 17-летнего Тимофея. Спрашиваю, как она узнала о его диагнозе.

«Очень хорошо помню, — вздыхает она. — Мне только через полтора часа после родов сказали, что у него, возможно, синдром Дауна. Под вопросом. Во время беременности было три УЗИ, четвертый раз — в роддоме. И никто не увидел. Сейчас я очень рада, что не знала. Что было бы со мной? Не хочу даже думать. Я тогда о синдроме Дауна вообще ничего не знала. Когда диагноз подтвердился, постоянно думала: “Почему я?” Но был настрой: все для него постараюсь сделать. Мы ходили в обычный детский сад. Но потом начинаешь сталкиваться с этими заборами, стенами… С 2012-го я не вожу Тимофея в реабилитационный центр: там не было массажиста, говорили, что нам не положен логопед из-за того, что мы в обычном детском саду. Слышала: “Занимайтесь со своим ребенком сами”. Все для галочки.

Большинство глазовских ребят с такими диагнозами сидят дома. Секций и кружков для них нет. Знаю, кто-то занимается рисованием, танцами. До футбола мы тоже танцевали, а потом началась пандемия, и танцы закончились. А мне важно, чтобы он двигался, не лежал. Движение — жизнь.

В детском саду нам повезло и с воспитателем, и с ребятами, и с родителями. Но чаще люди смотрят на такого ребенка как на восьмое чудо света. Иногда очень бесит. Идешь по поликлинике и стараешься никого не видеть. Все-таки провинция у нас. Однажды к нам с сыном в торговом центре подошла женщина: “Знаете, у вас сейчас только цветочки. Все ягодки еще впереди”. Оказалось, она родила такого ребенка при советской власти. А тогда, так скажем, “топтали”. Возможностей не было — они, по-моему, даже в детский сад не ходили. А я рада, что мой ребенок занимается футболом, что он ходил в детский сад с обычными детьми. Пойти в обычную школу мне тоже предлагали, но я решила над ним не издеваться».

Заканчиваем говорить с Ольгой как раз к концу тренировки — ребята выходят из зала уставшие, но довольные. Подхожу к тренеру Алексею. И тут к нам присоединяется Миша — один из футболистов.

— Это вообще мой друг, — говорит Алексей, обнимая Мишу. — Мы решали серьезные вопросы с его поведением. А сейчас он уже и девочек уважает, и извиняется, и маленьким помогает.

— Но если я, бывает, что-нибудь пну… — вставляет Миша.

— Да, теперь, если что-нибудь пнет, извиняется. А до этого такой был: а чего, я же сильный, я же мощный — могу, что хочу, делать.

Миша улыбается и отходит. Говорю с Алексеем.

«За “Кузнечиками” я давно следил и хотел организовать в нашем городе что-то подобное, но людей очень тяжело поднять, — рассказывает он. — И тут узнал, что “Кузнечики” ищут тренера для секции в Глазове. Сказал, что готов. Образование и опыт есть — 27 лет стажа.

Да, это дети с особенностями, но я не сказал бы, что они как-то сильно отличаются. Просто нужно понимать, как подойти. Помню, бегал у нас мальчик: “Боюсь, боюсь, боюсь”. Спрашиваю: “Чего боишься?” Отвечает: “Вас боюсь”. А я вижу, что он не боится. Просто переживает, что тренер что-то скажет.

Бывает, коллеги спрашивают: “Как ты вообще решился?” Говорю: “Ты с девочками работаешь?” Отвечает: “Да”. Я продолжаю: “Ну это тоже специфика. Ты же как-то решился. Тут — то же самое”. Страх есть всегда. Никогда не знаешь, что за поворотом, но все равно надо идти вперед. Если бояться всего, можно ничего и не делать».

Бесплатные тренировки каждую неделю

На следующий день мы смотрим тренировки в Ижевске. И знакомимся с Зилей — она ведет соцсети «Кузнечиков» и занимается фандрайзингом. До отношений с Андреем футбола в ее жизни не было, если не считать матчей с братьями в деревне на летних каникулах. Зиля ходила к Андрею на соревнования (он играет в любительской команде), а в 2019-м включилась в работу «Кузнечиков»: они пошли в коррекционную школу, чтобы собрать футбольную команду. «Детишки прибежали на первую тренировку, и мы сразу поняли, что это надо делать, — говорит Зиля. — Им понравилось. Многие ребята из того набора продолжают заниматься. Мы постоянно растем — каждый месяц звонят, записываются. Иногда за месяц приходит три-четыре новичка».

Сейчас у «Кузнечиков» около 100 футболистов — четыре группы в Ижевске и одна в Глазове. В каждой — минимум по 20 ребят. На тренировках в Ижевске по семь-девять родителей — они иногда даже включаются в процесс. А потом подходят к Андрею и Зиле, чтобы обнять. «С родителями нам очень повезло: они лучшие, — говорит Андрей. — Дружные, приветливые, благодарные. Никаких конфликтов. Помогают чем могут, ездят с нами на соревнования.

Тренировки для ребят бесплатны, но многие родители подписаны на ежемесячное пожертвование, чтобы помогать “Кузнечикам”. Бесплатные тренировки — наша позиция, потому что обычный ребенок может найти себе секцию в ДЮСШ или просто во дворе побегать. А у ребят с инвалидностью нет такой возможности. Во дворе их чаще всего просто не берут играть, выгоняют».

«Мирон пошел с мамой гулять, увидел, как парни играют, и захотел подключиться, — подхватывает Зиля. — Он тогда только начинал заниматься, но любовь к мячу уже появилась. Подошел, а они: “Ты кто такой? Иди отсюда, даун”. Так и сказали. Он заплакал: “Мама, хочу играть”. А мама говорит: “Сынок, успокойся, у нас свой футбол”. Олицетворяющая нашу работу история, считаю».

История большого прогресса

Из историй, сильнее всего впечатливших Андрея и Зилю, — прогресс Стаса. «Когда он пришел, то просто игнорировал нашего тренера Кирилла, — говорит Зиля. — Не разговаривал, боялся контакта, сам с собой набивал мяч. А потом начал говорить Кириллу “папа”. Его мама разведена, воспитывает еще двух девочек. Но все равно приводит Стаса — он вообще не пропускает тренировки. Мама берет с собой девочек, чтобы сын занимался. Теперь Стас разговаривает, здоровается с ребятами, обнимается».

«Из самой тяжелой группы — четвертой, где одни новички, — он перешел в первую, к самым сильным, — добавляет Андрей. — Самый большой прогресс, который я видел в жизни. Он всегда стоял в дальнем углу, и я думал: “Блин, этот парень вообще не сможет играть в команде”. Два-три месяца он не подходил ни к кому, но мама терпеливо его водила. Многие родители, когда видят такое, сдаются. А она не сдалась. И теперь он очень изменился. От родителей вообще многое зависит. В Глазове мамочки поначалу ходили по полю с детьми. Потом тренер водил их за руку. И появился результат».

Знакомимся с Дарьей, мамой Стаса. Она называет его диагноз — умеренная умственная отсталость — и рассказывает, что недавно Стасу сняли диагноз «аутизм».

«Думаю, в том числе и благодаря тренировкам, — считает Дарья. — Стасу всегда нравился футбол. Мы очень долго пытались попасть в обычную секцию, но нас не брали. Я писала в секции, встречалась с тренерами, но все отказывали — видели, что особенный ребенок. Относились даже с какой-то брезгливостью. И мы перестали пытаться. А Стасу очень хотелось играть — сильно расстраивался, что не берут.

Потом я увидела пост Андрея Викторовича о наборе ребят с ментальными нарушениями. Подумала: “Все, это то, что нужно”. Стас занимается почти четыре года — с июля 2020-го. Футбол — его любовь. Произошли колоссальные изменения за это время. Когда мы пришли, было трудно всем — и Стасу, и тренерам. Он не слушал никого: берет мяч, убегает, никого не понимает. А сейчас видит партнеров. Теперь футбол для него — не просто побегать, попинать мяч и попасть в ворота. Он действительно вовлечен: понимает, как функционирует команда, какую позицию нужно занимать. Пользуется любой возможностью поиграть, в том числе и на улице с пацанами. Проблем с ними нет — когда его видят, они кричат: “О, Стас, пойдем к нам”.

Мы с девочками всегда приходим на тренировки и поддерживаем его. В декабре у нас был всероссийский турнир, и там Стас получил награду как лучший игрок. Доволен. Девчонки гордятся. Они понимают, что у брата есть особенности, и знают, что ему нужно помогать. Бывает даже, тренируются с младшей командой “Кузнечиков”.

Теперь мы со Стасом всегда смотрим футбол. Для него это не просто увлечение. Это, можно сказать, его жизнь».

Ушел из пожарных, чтобы работать с детьми

Тренер ижевских «Кузнечиков» Кирилл — бывший пожарный. Он признается, что сейчас занимается тем, о чем мечтал: не только тренирует детей, но и работает фотографом-видеографом. «Для меня нет ничего сложного, потому что я не воспринимаю это как работу, — говорит Кирилл. — Я бы и бесплатно этим занимался. Мне нравится проводить время с детьми. Вижу, как они растут, и чувствую, что что-то им даю. Поэтому мне в кайф. Страха почему-то не было — сразу понравилось. Уже не могу без ребят.

Я все время адаптирую упражнения. Например, ребята с синдромом Дауна с детства никого не трогают. Их немножечко ограждают, и из-за этого они боятся контактов в футболе. Поэтому в начале тренировки мы делаем несколько контактных упражнений, чтобы они могли потолкаться плечиком, почувствовать это.

Сильнее всего меня впечатлила такая история: у мальчика маму лишили родительских прав, папу посадили в тюрьму. Ребенок отправился в дом малютки. На каком-то этапе не было должного питания, и из-за этого он получил инвалидность. Маме вообще было без разницы, а папа вышел из тюрьмы, забрал ребенка из дома малютки и привел к нам. Они ходят на тренировки без пропусков. Папа бросил пить, нашел работу — стал образцовым ради ребенка. Эта история сразу запала в душу. Думаешь: “Офигеть, люди вот так живут, стараются. Такие сильные”. И по ребенку видно, как его сейчас любят. А внешне такой маленький — ему десять, а выглядит он лет на пять. Но в нем столько желания жить».

«Я у наших тренеров пока еще не видел выгорания, — говорит Андрей. — Они работают в удовольствие. Может, к концу сезона бывает усталость от поездок, но это решается небольшим отдыхом. Тренеры по футболу с ребятами-ментальщиками работают два-три дня в неделю, поэтому есть время на восстановление. Заряженность ребят, благодарность от родителей мотивируют. Никакого уныния».

Деньги для «Кузнечиков»

Перед запуском футбола в «Кузнечиках» Андрей и Кирилл ходили в реабилитационный центр — общались с дефектологом. «Знакомились с особенностями таких людей, — говорит Андрей. — Например, они очень хорошо понимают ассоциации и схемы, любят порядок и точность. Дефектолог говорила, что это очень старательные люди, но не совсем командные. Из-за этого она сомневалась, что ребята с синдромом Дауна смогут играть в футбол».

Но они смогли.

«У многих ребят с ДЦП сохранный интеллект, но есть проблемы с движением, — они тренируются отдельно, — говорит Андрей. — Ребята с синдромом Дауна двигаются лучше, но чуть хуже понимают футбол — им нужно попроще говорить и показывать. По нашим наблюдениям, за два-три месяца регулярных тренировок наступает большой прогресс. Отбор у нас один: чтобы врач допустил до занятий спортом. Если справка есть, мы ребенка берем.

На первых порах всякое бывает: забивают в свои ворота, не отбирают мяч. Ходят такие добрые, смотрят, как мимо пробегает соперник и забивает, а потом еще и радуются: “Ура, гол”. Теперь мы научились расстраиваться пропущенному голу и играть в футбол».

* * *

Бюджет «Кузнечиков» за прошлый год — десять миллионов рублей на все проекты, включая лыжи и биатлон. Частные пожертвования — около 10%, грант покрыл 20–25%, от министерства спорта получили 20%. Все остальное — спонсоры.

«Каждый год опасаюсь, что денег может не хватить, — признается Андрей. — Но сейчас мы пришли к тому, что не зависим от государства или одного крупного спонсора. Раньше нас поддерживал фонд “Солнечный город” — почти весь бюджет мы формировали за счет него. С этого года не получаем от них денег, потому что “Солнечный город” теперь поддерживает сиротский проект в Ижевске. И мы спокойно работаем без их финансирования. Добились диверсификации доходов: немножко денег от одного партнера, немножко — от другого, немножко — от грантов, еще немножко — от частных пожертвований. Даже если какой-то из элементов уйдет, есть подушка безопасности, которая позволит полгода жить и работать в прежнем режиме: платить аренду, зарплаты, везде ездить, проводить столько же тренировок.

Раньше было иначе. Помню, в декабре я прямо переживал: подпишем контракт или нет? Будут ли деньги на следующий год? Пожертвований было мало, не хватало. Поиск денег выматывает больше всего. Переживаешь: у тебя столько тренеров, у них семьи. Они должны получать хорошую зарплату — это моя большая ответственность. У меня круглосуточная работа: гранты, отчеты, поиск партнеров, решение организационных вопросов — покупка инвентаря и билетов, бронирование гостиниц. Я должен сделать так, чтобы у нас были нормальные мячи, форма и зал.

Раньше я постоянно вкладывал личные деньги, особенно на первых порах: мячи, манишки покупал. Для лыжников — лыжи, мази, утюги, порошки. Сейчас таких случаев уже меньше — благодаря фандрайзингу и партнерам».

«Кузнечики» ищут разные варианты фандрайзинга, например проводят благотворительные турниры. Любая фирма может собрать команду, сделать взнос и сыграть. В сентябре 2023-го на таком турнире выступили 12 команд. Для «Кузнечиков» там собрали 555 тысяч рублей, которые потратили на проведение в Ижевске всероссийского футбольного турнира для ребят с синдромом Дауна и ДЦП. «Для компаний это прежде всего тимбилдинг, — говорит Андрей. — На таких мероприятиях сотрудники общаются с нашими воспитанниками — на церемониях награждения, например. Нередко после этого компания понимает, почему это важно, и продолжает помогать».

Среди спонсоров «Кузнечиков» малого бизнеса больше, чем крупного. «Часто слышу: “Блин, в Ижевске же столько заводов, которые могут помогать”, — говорит Андрей. — Но с ними сложно. Сейчас у “Кузнечиков” больше 20 спонсоров. Есть партнеры, которые бесплатно предоставляют экипировку, кто-то субсидирует деньгами, а кто-то — максимальными скидками, как, например, “Ижавиа”. За счет этого мы очень сильно экономим на перелетах».

Есть и частные инициативы: например, Алексей и Екатерина перед свадьбой попросили гостей не покупать цветы, а отправить пожертвование «Кузнечикам». Собрали 24 тысячи рублей — и купили восемь мини-футбольных мячей Puma. А ижевский любительский клуб «Делин» жертвует «Кузнечикам» десять рублей за каждого нового подписчика в телеграм-канале.

«За счет частных пожертвований можно многое сделать, — считает Андрей. — Иногда возникают незапланированные расходы: например, парнишке нужно было купить уколы для коленей за 50 тысяч рублей. Благодаря пожертвованиям такие расходы удается закрыть. Мы делаем это не так часто, но делаем. Есть и более мелкие траты: например, у спортсменки низкий уровень гемоглобина и железа в крови — нужно сдать анализ, который стоит пять тысяч. Оплачиваем, потому что не у всех есть возможность. Если есть свободные деньги, помогаем ребенку, а потом отчитываемся на сайте и в соцсетях».

Андрей видит проблему в том, что о «Кузнечиках» до сих пор знают не все, кому проект может помочь. «Мы не относимся к государству напрямую, — возможно, поэтому о нас не так активно рассказывают, — говорит он. — В России нет системы реабилитации: когда ребенок получает инвалидность, коляску или протез, родителям не сообщают о возможностях. Нет такого, чтобы врач сказал: “Вы можете заняться следж-хоккеем, лыжами и футболом вот здесь”. Мы вешаем объявления в протезно-ортопедических центрах, просим врачей говорить о нас, но не все это делают. Нужна системность».

* * *

Проект «Кузнечики» дает ребятам самые разные шансы. Шанс услышать и быть услышанными. Почувствовать тепло. Увидеть новое. Узнать, что такое команда. Прочувствовать победу и поражение. Найти друзей. Побывать в других городах. Жить полнее. И вы можете стать частью этого движения. Любое пожертвование «Кузнечики» примут с благодарностью. Пожертвовать можно тут.

«Несмотря на разные диагнозы, ребята все равно друг друга понимают, — говорит Андрей. — Футбол для них — язык общения».

И я это тоже почувствовала.

• Теги:
• дети
• инклюзия
• люди с ментальными особенностями