«Я больше не фиалка на склоне»

Серый потолок

Елену Пеннер — организатора фестивалей и конкурсов — в Тюмени знают хорошо: общительная, шустрая, громкая женщина лет пятидесяти. Прошлой весной она планировала со своей командой провести крупный конкурс и прилично заработать. Когда из-за пандемии все отменили, она потеряла практически весь заработок. Думала сунуться в онлайн, но это оказалось не лучшей идеей. Елена признается, что от отчаяния три дня пила: денег на хороший алкоголь уже не было, разливали фруктовую настойку… Но вряд ли, как она говорит, это могло серьезно на что-то повлиять.

Слабость Лена почувствовала еще зимой: начало сводить ноги, а руки горели. Постепенно ей становилось хуже. Однажды ноги перестали слушаться: Лена видела их, понимала, что они есть, что шевелятся, но сделать ничего не могла. Пробовала встать — и сразу падала.

А в апреле все стало совсем плохо. Она кое-как передвигалась по стеночке, терпела боль, но еле волокла ноги, а к концу месяца легла и больше не встала.

Елена ПеннерФото: Дмитрий Ткачук для ТД

На помощь пришли друзья: оплатили съемную квартиру, купили продуктов, начали таскать по врачам. Из тех дней Лена хорошо помнит потолки: она видела их во всех городских и областных больницах — серые, со слепящими лампами. В разгар первой коронавирусной волны Елена Пеннер чудом легла в стационар, но только на три дня: за четыре часа отделение превратили в моногоспиталь, а пациентов отправили по домам. Зато Лене поставили диагноз «нейропатия верхних и нижних конечностей». Друзья обзванивали медцентры, пытались устроить ее на лечение. Но приятельница из правительства шепнула, что ее не примут ни в одной больнице, если у нее не тяжелый ковид, инсульт, роды или перелом. Первое время знакомые собирали через соцсети деньги на оплату ее жилья, сиделки, которая помогала Лене есть, переворачиваться и справлять нужду. А потом сказали: «Собирайся. Едешь в “Богадельню”». «А я только подумала: “Прикольное название. У людей хорошее чувство юмора”», — вспоминает Елена.

Стационар на полгода

В общей палате стационара «Богадельни» врачи и санитарки оказывают паллиативную помощь тем, кому нигде больше не помогают. Здесь Пеннер уже полгода, но дальше душевой не ходила. Лена не поднимает ног, не может стоять, а лестница для нее и вовсе непреодолимая преграда.

Из личных вещей у Лены металлическая кружка (пластиковые стаканчики непослушная рука сминает — и компот выплескивается на пол), металлическая ложка и помада. Раньше Елена не представляла своей жизни без сигарет, а тут справляется.

«Я курить бросила. Взять сигарету нормально не могла — ломала. Хочется, но решила, что обойдусь. Встать надо. Ведь лежать, все понимать, видеть, чувствовать и ничего не мочь — это невыносимо». — Она пытается поправить пуговицу на рубашке, но пальцы не сгибаются.

Несколько месяцев Лена не видела никого, кроме санитарок и постояльцев «Богадельни». К нашей встрече ее готовили всем стационаром — нашли рубашку, принесли карандаш для бровей, причесали взъерошенные волосы. В остальные дни ритуал простой: восемь таблеток на завтрак, шесть на обед, еще две — перед отбоем. Время между таблетками и капельницами уходит на ЛФК. Лена пытается катать колкий мячик ступнями ног.

«Вот собаки, — Лена ругается на ноги. — Их надо тянуть, а больно. Ощущение, что отекли, и мурашки постоянно бегают. Ничего не чувствую от коленей до пальцев. Хожу, ну как хожу — лежу в шерстяных носках: мерзну очень. Давление низкое — 90 на 60. Но я жива».

Встань и иди

«У меня иногда бывает ощущение, что надо просто встать и пойти. С этим ощущением труднее всего жить. Я ведь была такая подвижная. А сейчас… — Лена сильно похудела, кожа обтягивает кости лица, глаза стали еще больше. От той Лены, что улыбается нам с фотографий в соцсетях, почти ничего не осталось. Но она по этому поводу не сильно переживает. — Что я попала сюда, считаю большим счастьем. Для меня здесь, конечно, непривычный контингент, но ничего, я не царских кровей. Сколько тут еще появится людей, которые об этом даже не думали».

Лена вспоминает свою соседку: инженер, красавица, переехала из Кургана в Тюмень. «Она продала трехкомнатную квартиру, а здесь не смогла ничего купить. А потом сильно заболела. Пару дней назад ее перевезли в хоспис».

Елена ПеннерФото: Дмитрий Ткачук для ТД

Санитарки все время повторяют Лене, чтобы не спешила. Но на фразы «не торопись», «аккуратненько ложечку бери», «медленнее» Лена психует. Первое время даже отказывалась есть. Медсестры переспрашивали: «Ты не хочешь или не можешь?» Лена не могла собраться и взять ложку в руку, медсестры не торопили, но настаивали, чтобы пробовала есть сама. Спустя месяцы Пеннер уже это может.

«Мне сразу сказали: болезнь начинается быстро, а уходит очень медленно. Кажется, что ничего не происходит, ничего не меняется. Хотя все в “Богадельне” говорят, что я в первый день и сейчас — два разных человека. Мне не становится хуже, но хочется, чтобы — бабах! — и все прошло. Но так не бывает».

Беспомощный командир

Лена вспоминает, как подруги впервые пришли мыть ее, обездвиженную. «Они понятия не имели, что делать. Ждали указаний от меня. Я же всегда всем раздавала задания. А я впервые в такой ситуации: лежу на полу посреди комнаты, потому что дальше они не могут меня утащить. Больше смеяться получилось, чем помыться. А я лежу на полу и думаю: не о таком я мечтала».

Лена с детства занималась танцами. И после школы уехала от родителей из Казахстана в Омск, обещала поступить на истфак, а сама подала документы на хореографическое отделение и прошла. За пятьдесят два года много переезжала: работала в детских лагерях на Черном и Японском морях, арт-директором в тобольской гостинице, в санатории, организатором мероприятий. Чужих детей очень любила, но своих не хотела.

Елена ПеннерФото: Дмитрий Ткачук для ТД

«Два мужа у меня было. Но я сразу говорила: детей не будет. Я чайлдфри».

Раньше, рассказывает Лена, она хотела выехать на ПМЖ в Израиль и жить в кибуце. Считала, что там построили социализм, который она заслужила. А потом добавляет, что если серьезно, то у нее было две мечты, и обе про приюты.

«Я не смогла найти мужа, с которым мы бы могли открыть семейный детский дом. А ведь я очень много работала с детьми брошенными, у которых мамаши по тюрьмам, лишенные прав. Хотелось взять домой таких детей. Мне пятьдесят два года, сколько можно скакать по фестивалям? Еще хотела открыть приют для животных. Но боюсь, со мной уже не случится ни того ни другого».

Хочется быть полезной

Лена старается не обживаться в «Богадельне». Если у одних в стационаре стоят иконы, книги, разложены личные вещи, то она из дома не хотела брать лишнего, даже книг, которые любит до фанатизма. Самое важное для нее сейчас — мячик с колючками, резинки для тренировки рук и обычная шариковая ручка.

В первые месяцы писать Лена не могла. Даже подпись вывести. Еще шутила, что либо крестик за два часа нарисует, либо отпечаток кровью оставит. Теперь медленно, но пишет.

«Здесь приходится какие-то вещи в себе перестраивать, переставать изображать из себя нежную фиалку на склоне. Потрезвее на жизнь смотреть. Рядом столько несчастных людей. Вот мне друзья телефон привезли, старый начал барахлить. Я отдала его соседу. Для него это большой подарок. Ему и другим людям мало кто чего в жизни давал просто так. А бывает, привезут человека, а он ведет себя как в санатории. Я все время хочу таким людям сказать, что мы тут потому, что у нас нет жилья, нет денег, нет работы. И если бы не это место, мы остались бы на улице. Не все это понимают».

Елена ПеннерФото: Дмитрий Ткачук для ТД

В «Богадельне» стараются выходить человека, чтобы потом отправить на жительство в социальный центр, к родным или в интернат. Конечно, если идти совсем некуда — на улицу не выставят. Но пока человек лежит в стационаре, кто-то в очереди ждет помощи: мест в центре только двадцать. И это на весь город.

Сейчас Лена больше всего хочет заново научиться ходить. Даже придумала, чем будет заниматься в «Богадельне», если ее никуда не отправят: развешивать белье и привлекать благотворителей. Но пока справляется только со скручиванием салфеток для перевязок.

«Кажется, у меня закончилась одна жизнь и начинается какая-то другая. Я ничего не загадываю, кроме того что мне надо встать и приносить пользу. Если уеду в интернат, буду развивать там художественную самодеятельность», — без сомнения говорит Лена.

В «Богадельне» таким подопечным, как Лена, очень нужна оборудованная спортивная площадка — чтобы быстрее поправиться. Там пациенты смогут заниматься лечебной физкультурой — с тренерами и самостоятельно. Для них очень важно окрепнуть физически перед тем, как покинуть центр. А пока Елена Пеннер по восемьдесят подходов катает ногами колючий мячик. На него у «Богадельни» есть деньги, а на спортплощадку — нет.

Пожалуйста, пожертвуйте «Богадельне» любую сумму! Важны каждые 100 рублей, но еще лучше, если средства будут поступать ежемесячно: тогда центр сможет собрать необходимые деньги быстрее. Спасибо!

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!