Последние четыре года Дмитрий Шляпин — на вид ему от сорока до пятидесяти лет, длинный и сгорбленный, как тетрадный листок, сложенный пополам, — живет в небольшой комнате на четверых. Время от времени соседи меняются — одни уезжают в интернат, другие — на кладбище. Такой круговорот в «Богадельне». Ждет своей очереди и Дима — умирать не планирует, хочет перебраться в дом-интернат, а если повезет — в Абалакский мужской монастырь.

Диме не положена пенсия. И основания вроде правильные — до шестидесяти пяти лет ему далеко. Шляпина очень выручила бы выплата по инвалидности, но комиссия считает, что диагноз «олигофрения» не мешает Диме работать. И это так. Мешает поясница.

В начале двухтысячных Шляпину подвернулась халтура: нужно было перенести бревна. Бравый мужичок перетаскал их за день десяток. А потом взял одно и сразу уронил, а сам согнулся. Работяги уложили Диму на землю, вызвали скорую. Врач в больнице долго не лечил, выписал рецепт и со словами «Ходить ты будешь, не беспокойся. Только медленно и согнувшись, по-другому не получится. У тебя поясница надорвана» отправил на улицу. Дима больше так и не распрямился.

Невеста на клавишах

Дима родился и вырос в Юганской Оби — обычном северном поселке, возникшем рядом со стройкой огромного железнодорожного моста через реку. Шляпины там работали: отец — аккумуляторщиком, мама — сторожем на складах.

Школу Дима окончил с трудом — из сильной нефтеюганской его перевели в более слабую, поселковую — программу мальчик откровенно не тянул, хоть и интересовался многим. Окончил восемь классов в спецшколе. Мечтал стать шофером. Нужно было поступить в училище, пробовал — не взяли.

«Видимо, умом отставал», — посмеивается Дмитрий. Он сидит в палате. Кровать застелена пледом, в тумбочке все его вещи: книжки, собственная ложка, чуть-чуть сладостей и икона. На подоконнике — расписная деревянная фигурка лошади.

Дмитрий ШляпинФото: Дмитрий Ткачук для ТД

В родительском доме у Димы была отдельная комната. Семья жила в одноэтажке с длинным коридором, который расходился в обе стороны на квартиры. Никаких общих кухонь и санузлов — все свое. Из детства Дима помнит мало. Точно знает, что его не баловали, со старшим братом и родителями по душам они не говорили, но и не ссорились.

Радость была одна, но огромная: после выпускного Дима организовал музыкальную группу «Школа успеваемости».

«Счастлив был последний раз, когда еще в поселке жил. Мне подсказали, что можно свою музыкальную группу создать. Я на ударных играл, моя девчонка любимая — на клавишах. Еще три гитариста было. Выступали в клубе, по округу ездили, — вспоминает Дима. — Эта девчонка ведь невестой мне была. Мы пять лет вместе прожили. Просил ее завести детей, а она в отказ, мол, не женаты, а сама замуж за меня не шла. Знаю, где она сейчас живет, хотел бы пообщаться. Но не общаемся».

Больше любви у Димы не случилось. Были только мечты о работе. Первая работа нашла его сама: мама позвала сторожить склады. Но там парню было скучно, он плюнул на все и устроился грузчиком. Вставал в шесть утра, садился в машину, загружал, что просили, разгружал, что скажут, — и так каждый день. Денег платили, как он сам говорит, нормально, иногда даже одалживал родителям.

«Твоя мама умерла»

Отца не стало в 1985-м. Как помнит Дима, от белокровия. Мамы — спустя шесть лет: не пережила побоев.

«Пришел какой-то парень, избил маму, ее увезли в больницу. Позвонила техничка, сказала: “Твоя мама умерла”. Прибежал домой, а там этот, дурак. Я ему сказал уходить, иначе его вперед ногами вынесут. Мало того что он убежал, он еще и мамкину куртку новую забрал. Она висела в коридоре на крючке. У калитки его встретили люди в форме. Дали всего три года», — рассказывает Дима.

И тут же вспоминает: когда мама была еще жива, отправляла его перед Новым годом в магазин. Дима всегда успевал в местном сельпо урвать бутылку шампанского и чего-нибудь вкусного.

«Наряжали елку, мамка наготовит всякого новогоднего на стол. Она у меня мастерица была! А на дни рождения стряпала пельмени. Я тесто раскатывал. А когда купили пельменницу, за раз можно было тридцать восемь штук сделать. Она накладывала мясо, я сверху закрывал. Вкусно было!» — Дима расплывается в улыбке.

Дмитрий ШляпинФото: Дмитрий Ткачук для ТД

После смерти родителей Дима хотел остаться в поселке, в их доме. Но квартира не была приватизирована, документы не сохранились. Пришлось собрать вещи и уйти. В тот год Диму позвала к себе жить тетушка из Тюмени. Шляпин рванул к ней, но места там оказалось очень мало. Три следующих года он жил у двоюродной сестры. Пока работал — грузчиком, вахтером, помощником столяра, — были и кров, и еда. Как только потерял доход, родственники попросили на выход.

С волнением Дима вспоминает о работе помощником столяра: носил доски, колотил гробы. После тяжелого дня заходил в магазин, покупал колбасы и бутылку вина. Говорит, больше ничего и не надо было. Дима уверен, что пил не больше других: пару стаканчиков крепленого. В свободное время смотрел телевизор, читал книжки, общался с ребятами. По воскресеньям ездил на службу.

Дмитрий долго вспоминает, какая именно это была церковь, после он обойдет многие тюменские храмы. Где-то найдет жилье, где-то работу. Но до этого будет десять лет скитаний.

Четыре принципа

Когда хоронили утонувшего Диминого брата, он сам в очередной раз сидел в милиции десять суток: потерял паспорт. На похороны так и не попал, на могиле не был.

Новым домом для Димы стали стройки и кусты на окраине города. Но лучше всего жилось на теплотрассе.

«Сначала было страшно, плохо. А когда по теплотрассам — нормально. Как бичи живут? Так и я жил. Ходил по мусоркам, бутылки собирал, сдавал. Я на улице оказался в 1994 году. Немногие тогда лучше меня жили. Сначала одно место облюбовал, потом нашел получше — переехал. Когда-то жил с мужиками, покрепче они были, пополнее, не то что я. Они где-то возьмут еды, я что-то достану. Постою с рукой, накидают денег — куплю что-то. Люди подавали. Однажды женщина 500 рублей дала. Я купил еды, много. Часы купил, батарейки».

Одежду Дима брал в церкви. Хорошо помнит, как однажды выбрал теплый свитер, дубленку на размер больше, меховую шапку, высокие сапоги и утепленные берцы. Был счастлив.

Принципов жизни на улице у него было немного: спать на матрасе, избегать драк и не обращаться в больницу. И постоянно искать работу. С последним не везло совсем. Зато регулярными были десять суток в спецприемнике — милиция закрывала за отсутствие паспорта.

Однажды паспорт все же появился. Дима называет это чудом: знакомый из церкви помог связями в паспортном столе, документ сделали за несколько дней, но без прописки работу все равно получить было трудно.

Так бы и скитался Шляпин по улице, если бы не очередной случай. Добрая женщина устроила его жить и работать в храм. Она сначала спросила, поедет ли он работать на двор к батюшке, затем велела завтра в это же время быть у магазина. Не обманула — приехали здоровые мужики, посадили в машину. Привезли в мужской монастырь. Несколько лет Дима не знал холода и голода, делал все по двору, ухаживал за скотиной. Но однажды не выдержал унижений от такого же мужика, взъерепенился и ушел.

«Я думал, что смогу где-то работать руками, обувь подшивать или что-то такое делать, но ничего не мог найти. А с тяжелой работой уже не справлялся». Дима снова прибился к храму, а уже оттуда его передали в «Богадельню».

О Диме в центре говорят только хорошее: добрый, спокойный, понимающий. Но задержался — четыре года в центре, в одной палате. Иногда на него накатывает хандра: лежит в постели, не встает, рубашку не застегивает, зубы не чистит. Зато когда появляется работа руками — Дима снова бодр.

Дмитрий ШляпинФото: Дмитрий Ткачук для ТД

Руководитель «Богадельни» Галина Паршуткина, которую в центре называют Матушкой, вспоминает случай: на улице проходил импровизированный концерт, Дима вызвался загадывать загадки пациентам, соскочил со стула, побежал к сцене и упал, но не вернулся к месту, а через боль проговорил задуманное.

«Он себя поднял с земли и выступил. Вот что значит жажда жизни и настрой», — улыбается Галина.

Четыре года, что Дима провел в «Богадельне», — это много для благотворительной организации. В центр обычно люди приходят подлечиться, восстановить документы и отправиться дальше, кто куда. Диму пока никуда не берут. Но вроде бы последние справки собраны — и заветная пенсия по инвалидности может появиться уже в этом году.

«Мечтаю, что меня отправят в дом инвалидов. Если туда попаду, смогу что-то сделать своими руками — стул или табурет. А то здесь лежу и лежу, — вздыхает Дима. — Думаю, жизнь хорошо у меня сложится. Особенно если работа подвернется».

Хорошо бы, чтобы все сложилось! А сейчас и Диме, и другим подопечным «Богадельни» очень нужна во дворе небольшая площадка с тренировочным оборудованием — для занятий лечебной физкультурой. Пока Дмитрий Шляпин только спускается во двор из палаты и сидит на лавочке, а будь во дворе спорткомплекс, он мог бы заниматься, разрабатывать спину потихоньку, поддерживать себя в тонусе. Матушка давно мечтает построить спортплощадку, ведь не угаснуть физически не менее важно, чем не пасть духом. Но средств на это у организации нет.

Пожалуйста, помогите «Богадельне» — разовым или ежемесячным пожертвованием. Пусть даже совсем небольшим. Все обитатели приюта будут вам благодарны!