«Мама любит говорить, что я “сама виновата”». Истории подростков, переживших психологическое насилие в семье

Критика, унижение, запугивание и оскорбления — все это психологическое насилие, которое не менее опасно, чем физическое. Дети и подростки могут стать его жертвами даже в собственной семье: в погоне за послушанием и успешностью ребенка родители, иногда сами того не осознавая, оказываются для него агрессорами. Ругая и критикуя, взрослые думают, что мотивируют ребенка стать лучше, но все это может обернуться психологическими травмами, депрессией и посттравматическим стрессовым расстройством.

«Такие дела» поговорили с подростками, столкнувшимися с психологическим насилием в семье, и узнали, как защитить себя в такой ситуации.

Даша, 17 лет: «В детстве я пряталась, потому что боялась собственную мать»

Наши отношения с матерью похожи на американские горки. Она говорила: «Ты ничего не делаешь», «Ты ничего не добьешься». Меня таскали на всякие секции, кружки. Я занималась всем, чем только можно, лет с трех. Естественно, я была в постоянном напряжении. Но все это делалось якобы для меня, чтобы у меня был выбор.

В детстве я пряталась от нее, потому что боялась собственную мать. Я никогда не могла что-то рассказать ей или пожаловаться на несправедливость, потому что просто не чувствовала себя защищенной рядом с ней.

В конце концов начался постоянный газлайтинг, прессинг, могли и руку поднять. Однажды наступил настолько напряженный момент в наших отношениях, что она начала требовать пароли от моих соцсетей. Потом сняла дверь в мою комнату, потому что я якобы как-то неправильно себя вела.

Сейчас, когда мы уже вместе прошли семейную психотерапию, она как будто бы хочет снять с себя вину и ответственность и все отрицает. Я понимаю, что ей тяжело признать, что в какой-то момент она стала для меня агрессором.

Моей матери после психотерапии стало полегче, и мне с ней стало полегче. То есть она делает это, не потому что она хочет это делать, а потому что по-другому не умеет. Но нужно быть очень смелым, чтобы сказать человеку, который тебя постоянно абьюзит: «Пошли к врачу, мне плохо из-за того, что ты себя так ведешь».

Я выросла очень забитой, стеснительной, не могу нормально общаться, потому что внутри снова и снова возникает первобытный страх, что люди будут так же обращаться со мной, как мать. Из-за абьюза я потеряла веру в людей и себя.

Вита, 18 лет: «Я буквально себя ненавидела»

Я столкнулась с психологическим насилием со стороны близких родственников лет в пять-шесть. Это были насмешки, издевательства, буллинг, запугивание. Угрожали, что побьют, меня могли и правда ударить. С последствиями я пытаюсь справиться до сих пор.

Не знаю, почему родственники себя так вели. Возможно, им нравилось, как я пугаюсь. Или хотели меня перевоспитать, чтобы я стала более спокойной и послушной, чтобы больше подходила под их каноны. Мне говорили, что я очень толстая и мне надо похудеть. И, когда я отказывалась от еды, за это меня поощряли. Другой родственник говорил, что я ни на что не способная дура, ничего не умею.

В школе я также сталкивалась с абьюзом. У меня очень винегретная внешность: наполовину я армянка, наполовину — якутка. Поэтому черты лица, мягко говоря, очень своеобразные. Из-за этого в детстве меня очень сильно обзывали, всячески издевались, например разрисовывали тетрадку, когда я выходила из класса. Учительница географии прилюдно говорила мне, что я «шавка непородистая», просто потому что мои родители не славяне.

Последствиями стали анорексия на протяжении 12 лет и булимия на протяжении двух лет. Я буквально себя ненавидела.

Когда подросла, начала понимать, что у меня действительно проблемы с восприятием своего тела, потому что часовые истерики — это ненормально. Я обратилась к психологу, потом меня перенаправили к психиатру. Разговаривая про это, я чувствовала, что становилось легче. И сейчас какой-то отголосок во мне остается: мне кажется, что нужно похудеть еще больше, что я страшная. У меня очень низкая самооценка.

Слова о том, что я ничего не умею, вылились в итоге в трудоголизм. И, как следствие, наступило эмоциональное выгорание, просто потому что я не могу установить границы работы. Все время хочется доказать всем своим родственникам, что я небесполезная, что я что-то могу.

Чтобы полностью выйти из психологического насилия, я думаю, нужно ограничить общение с людьми, которые приносят эмоциональную боль. У меня это получилось только тогда, когда я перестала приезжать к родственникам. Можно бесконечно защищаться и пытаться доказывать, что они не правы, но это не помогает. Взрослые считают, что у ребенка нет права высказывать свою точку зрения.

Саша (имя изменено), 16 лет: «Во всем нехорошем я начинаю винить себя»

Мне кажется, каждый человек, живущий в семье, сталкивался с тем или иным видом психологического насилия со стороны взрослых. Моя мама любит говорить, что я «сама виновата», даже в тех ситуациях, где чувства вины быть не должно. В результате это привело к тому, что мои первые отношения были с абьюзером, который играл на этом чувстве.

В этих отношениях было не только психологическое насилие. Мне часто «прилетало» и физически. При этом он продолжал со мной отношения. Он говорил: «Ты *** [достала] со своей заботой». Все это сопровождалось физическим и сексуальным насилием. Он всячески показывал мне, что моя забота и выражение моих чувств — это отвратительно.

В этом они похожи с моей матерью. Когда я была уже в новых отношениях, прямо при моем молодом человеке она сказала: «Ой, ну что ты навязываешься ему? А потом удивляешься, что тебя бьют. Неудивительно, что ты всех так раздражаешь».

Адекватная сторона меня понимает, что моя вина заключается лишь в том, что я не смогла дать отпор никому из них, не обозначила границы. Неадекватная, более эмоциональная сторона меня до сих пор считает, что это я во всм виновата, что я этого заслуживала, заслуживаю и всегда буду заслуживать.

Мне диагностировали посттравматическое стрессовое расстройство, я пила транквилизаторы. До сих пор у меня случаются такие периоды, когда я начинаю во всем нехорошем винить себя. И думаю, если бы я не была такой паршивой, то все бы сложилось по-другому, что я сама спровоцировала.

Спасти себя в такой ситуации можно только бегством. Абьюзеру невозможно объяснить, что он действительно абьюзер. Это очень сложно, когда человек в принципе себя так ведет, он не готов к критике, он не готов менять что-то, его в себе все устраивает. Абьюзеры не меняются. Нужно просто уходить от этого человека как можно быстрее.

Май, 17 лет: «Когда я стал вырываться, она продолжала меня окунать все глубже и глубже»

Самые тяжелые случаи психологического насилия в моей жизни связаны с двумя [близкими] людьми. Первый из них — моя тетя, второй — мой спортивный тренер.

Тетя не жила с нами, но приезжала, когда меня не с кем было оставить. Она была жесткой женщиной, особенно по отношению ко мне. Возможно, она просто хотела так самоутвердиться. Если я что-то делал не так, опаздывал в школу или у меня не получалась домашняя работа, она всегда раздражалась и злилась, называла ничтожеством. Доходило до того, что она могла меня ударить, — давала пощечины или просто хватала и вцеплялась ногтями в руку. Я никому об этом не говорил, потому что никого дома не было, а по телефону рассказывать не имело никакого смысла. Что они (родственники. — Прим. ТД), сорвутся с работы?

Однажды, когда я был совсем маленьким, мать отправила меня с тетей на море на две недели. И мне ярко запомнился момент, когда мы плавали в море, и она решила взять меня за волосы и опустить голову под воду якобы в качестве шутки. Когда я стал вырываться, пытаться кричать, потому что мне было больно и страшно, она продолжала меня окунать все глубже и глубже. Когда я рассказал об этом маме, она не поверила и очень разозлилась.

Кроме этого, все время, пока я занимался спортом с 8 до 11 лет, я подвергался психологическому насилию со стороны тренера. Я в своей команде был самым слабым ребенком, и у меня просто не получалось. Когда мы ездили на какие-то соревнования, сборы, он давил на меня очень сильно. Переходил на оскорбления, перед всей командой говорил, что я безнадежный, что я — позор команды. Скорее всего, он это делал, чтобы замотивировать меня. Но это работало в обратную сторону. В итоге я перестал заниматься спортом и теперь вообще очень это не люблю.

Возможно, из-за этих людей я стал более ментально нестабильным, более эмоциональным, более ранимым. Я обращался к психиатру и трижды лежал в психбольницах.

Чем младше ребенок, тем тяжелее себя защитить. Если с родителями установлен доверительный контакт, то нужно рассказать им. Но главное — постараться избегать абьюзеров, чего бы это ни стоило.

Советы психолога

Семейный психолог Mental Health Center, кандидат психологических наук Александра Меньшикова, считает, что у всех людей, пострадавших от психологического или физического насилия, есть риск повтора деструктивного опыта в своем настоящем и будущем. Поэтому людям, пережившим психологическое насилие в семье, чтобы быстрее восстановиться от травм, она советует помнить о нескольких основных правилах:

1. Создайте вокруг себя максимально поддерживающее окружение, которое сможет дать вам опыт безусловного принятия, одобрения и поддержки. Это поможет побороть страх и ощущение недоверия по отношению к людям.
2. Ни под каким предлогом не подпускайте к себе абьюзивных людей, соблюдайте максимальную дистанцию. Любые признаки, которые напомнят о предыдущем опыте, должны стать сигналом к действию: нужно либо поговорить с человеком и попросить больше так не делать, либо уходить от такого человека.
3. Избавляйтесь от негативного отношения к самому себе. Работайте с мыслями: гоните прочь мысли о том, что «сам виноват», что «не заслуживаешь хорошего отношения», что «должен искупить вину». От этого и развивается трудоголизм, например. Внутренняя критика — это то же насилие.
4.  Фокусируйтесь на положительном опыте, когда что-то получается или с кем-то складываются хорошие отношения. Важно, чтобы любые положительные моменты воспринимались вами с должным уважением, а не так, будто это произошло случайно и вы этого не заслуживаете

Что такое насилие?

Александра Меньшикова отмечает, что в России в принципе очень мало возможностей для ребенка защитить себя, особенно если насилие происходит в семье, за закрытыми дверями.

«В нашей стране нет никаких четких законопроектов, которые могли бы их как-то защитить от психологического насилия. У ребенка по факту нет никаких прав».

Улучшить ситуацию, по ее мнению, поможет огласка проблемы и психологическое образование как детей, так и взрослых.

«Нужно массово рассказывать людям о том, что есть насилие, какие бывают его виды, какой набор конкретных действий является насильственным, — считает Меньшикова. — К сожалению, не только дети, но и многие взрослые этого не знают. Поэтому они оказываются в абьюзивных отношениях и не могут из них выкарабкаться».

Психолог обращает внимание, что насилием считаются любые действия, которые подрывают самооценку и самоуважение человека.

Виды психологического насилия:

• критика;
• оскорбления;
• запугивание;
• газлайтинг;
• изолирование — обрыв контакта (когда с человеком перестают разговаривать с целью наказать).

Что делать ребенку или подростку, столкнувшемуся с насилием от близких?

— Рассказать об этом взрослому, который его поддержит, обратиться к психологу или другому взрослому.

«Многие дети очень боятся делиться с психологами, особенно со школьными, потому что думают, что те все передадут родителям или обвинят их в том, что те сами виноваты, — отмечает Александра Меньшикова. — Но такие опасения напрасны. Профессиональные психологи соблюдают законы конфиденциальности и знают, как разговаривать в таких случаях с родителями».

— Позвонить на горячую линию службы психологической поддержки:

Общий телефон доверия для детей и подростков — 8 800 2000 122;
Кризисный центр помощи женщинам и детям — 8 499 977 17 05;
Центр «Насилию.нет» (признан в России иноагентом) — 8 495 916 3000;
Центр помощи пострадавшим от насилия «Анна» — 8 800 7000 600.

Кроме того, контакты ближайшего семейного центра вашего района в Москве можно узнать на портале «Мой семейный центр».

— Овладеть навыками ассертивного поведения.

Это специальные приемы коммуникации, которые помогут противостоять критике, оскорблениям и хамству. Этому обучают на консультациях у психолога.

— Максимально дистанцироваться.

«Если речь идет про полное уничтожение личности ребенка абьюзером, то вышеперечисленные методики не сработают, — подчеркивает Меньшикова. — В таких случаях нужно бежать от такого родителя к бабушкам, дедушкам, тетям и дядям. То есть вообще прекратить все общение».

— Обратиться в органы опеки или полицию, если речь идет об угрозе жизни.

«Это на самый крайний случай. Абьюзеры всегда отрицают факт какого-то наличия проблемы с их стороны. Они, конечно, могут прийти послушать, покивать, но при этом все свалить на ребенка. С настоящими абьюзерами работать очень сложно», — уточняет психолог.

— Помнить, что ты ни в чем не виноват.

«Нужно где-то себе прописать: “Я не плохой”, “Я этого не заслуживаю”, потому что никто в мире не заслуживает дурного отношения. Насилие в любом его виде абсолютно не оправданная форма воздействия, с какой бы благой целью оно ни применялось», — подводит итог Александра Меньшикова.