За кусок хлеба
Когда муж начал пить и поднимать кулаки, Наташа не смогла его выгнать, потому что думала только о том, чем кормить детей. А потом еды не стало вовсе
Ребенком Наташа любила хлеб с томатной пастой и солью. Томатная паста продавалась на развес, ее могла позволить себе Наташина мама на зарплату деревообработчицы. Когда ушел папа, они жили втроем: мама, младшая сестра Вика и старшая Наташа. Мама работала на заводе, Наташа воспитывалась на улице, в маленьком городке Лесозаводске Приморского края.
Рядом с домом шла протока реки Уссури, по ней к заводу сплавляли бревна. Дети устраивали соревнование: кто быстрее, перескакивая с бревна на бревно, добежит с одного берега на другой. И кто-нибудь всегда падал в воду между бревен, они смыкались, и никак было не выбраться. Наташа бежала в это место, спрыгивала между бревен и, упершись руками в одно и ногами в другое, раздвигала бревна и держала их, пока ребенок не выкарабкается.
Мама ее за это постоянно била. За то, что прыгала по бревнам и лазила по заброшенным зданиям. Наташа не понимала, почему мама кричит, и пряталась под кровать. Мама толкала ее шваброй и продолжала кричать и плакать от страха за жизнь дочки. Наташа засыпала под кроватью, и мама, успокоившись, относила ее в постель.
Про папу Наташа навсегда запомнила, как однажды он ломился домой пьяный, мама не хотела его пускать, и тогда он разбил оконное стекло. Стекла полетели внутрь комнаты, и Наташа с сестрой вжались в стену, чтобы в них не попало. Папу забрала милиция. Последний раз Наташа видела его в третьем классе. Он пришел домой и принес две банки вареной сгущенки — по тем временам дефицит и сокровище. Наташа слышала, как они ругаются с мамой, как она кричит, как за папой захлопывается дверь. Она не вышла его обнять и поздороваться. А он тут же вернулся, забрал сгущенку и ушел навсегда.
Книга вместо ужина
Дочкой Яной Наталья забеременела в 19 лет в поселке Литовко, это 120 километров от Хабаровска. Попала туда по распределению на деревообрабатывающий завод после техникума. Беременность ее напугала, но она приняла ее как безысходность и уговорила себя, что справится: мужа, конечно, нет, но есть ведомственное жилье и какая-никакая зарплата. Дочка была спокойной, хорошо спала, а Наталья в это время до колонки добежит, воды в цинковых ведрах натаскает, печку натопит, все дела по дому переделает. Пару лет так одна и прожила.
Потом сошлась с Сергеем: «Надоело одной, устала сильно. Он помогал целых три года, был вообще другой человек». Но, забеременев от Сергея, Наташа поняла, что замуж за него выходить нельзя: начал пить и воровать из дома вещи, но пока еще работал на заводе. Родилась девочка Катя. А в 1992 году закрылся завод, и очень быстро есть стало совсем нечего.
Первый раз Наталья с голодухи собрала, что нашла, — капусту, морковку, картошку, кабачок — овощные котлеты сделала. Каждой по одной. Потом придумала продавать черемшу и папоротник пассажирам поездов на станции. Если на завтрак ничего не было, то к вечеру Наталья детям что-нибудь находила — просила у соседей, рвала с кустов, брала в долг, а сама часто оставалась голодной. И стала вместо ужина читать книгу про еду.
Наталья хорошо помнит день, когда чуть не упала в обморок от голода. «Сварила последнее, говорю мужу: “Пошли на кладбище, там голубика есть”. Стали собирать голубику, а у меня голова кружится, кружится, пошла домой. Меня встретила соседка, видит, я почти падаю, и большой кулек мне принесла: рожков, картошки, молока. А я говорю Янке: “Вы потерпите без молока, я продам его?” Она все понимала, сказала: “Не хотим молока”. Я пошла — продала ягод две баночки и молоко. С утра на эти деньги купила муки, масла и наделала вареников. Продала их на станции, выручила деньги, и уже пошел у меня оборот. Только муж умудрялся кричать, мол, я варениками торгую, а он вареники не ест».
Когда сожитель стал распускать руки и Наташу бить, она один раз его выгнала, но потом простила. А больше сил выгонять не было: голова болела только о том, где достать еды детям. Но как-то Наташа обнаружила, что когда они с мужем пьяные оба, то он ее не бьет, — и сознательно стала пить, чтобы спастись от побоев и чтобы не так хотелось есть.
Выгнали
Чтобы победить голод и нищету, Наташа решилась уехать с Сергеем в его родной город Комсомольск-на-Амуре. Там его родители помогли им купить малосемейку, но по неопытности и незнанию Наташа согласилась, чтобы жилье на себя записала свекровь. Так она стала полностью зависима от мужа и его семьи, и выгнать его было уже невозможно.
Она работала уборщицей, дворником, потом попала в экспериментальный цех швеей, но денег там не давали, а давали продукты под зарплату. Сожитель куда ни устраивался, отовсюду его выгоняли за пьянку, и денег всегда не хватало. Наташа с подругами по цеху придумали продавать пирожные на станции: одна пекла, другие бегали продавать. А зимой также с подругами рубили елки в лесу, связывали — и таскали на продажу. Сожитель не прекращал обижать, и однажды Наташа рискнула сбежать от него с детьми к маме в Приморский край. Мама была уже пожилая, болела, она испугалась ответственности за двух внучек и дочь не приняла. Тогда Наташа заняла денег на обратную дорогу и вернулась. А через полтора года свекровь выставила ее за дверь ее же собственного дома. Наташе было 26 или 27 лет, она плохо помнит.
«Я тогда работала на мойке машин. Пока я мыла машины, пришел мужнин отец, сказал забрать детей и уйти к ним. Муж мой, ни рыба ни мясо, собрал детей и ушел. Я пришла с мойки, мать его открыла дверь и сказала: “Все, дети у нас, ты здесь не живешь, иди куда хочешь”, — и закрыла дверь. Я с этим ведром пластмассовым, с тряпками стояла, холодно, осень. Куда идти? Паспорта не было, ничего не было…
Я пошла — попросилась к бичу, жил там у нас в доме в малосемейке мужчина — грязно, без туалета. Собирала бутылки утром, пока никто не видит, потом сдавала, покупала продукты. Начала биться за выживание, как в той стае волков».
Скоро бездомная Наташа попала к пожилой женщине в поселок Пивань, той нужен был человек на огород. Наташа осталась у нее жить, и 18 соток огорода были на ней за чашку супа, без денег: «Пахала как лошадь, уборка сарая, кукуруза, тыква, поливка, я так хотела отдохнуть, а ее все хвалили, что огород красивый». В это время нашла своих дочек, обе были в детдоме. Пыталась их забрать, а куда? Так, вспахивая чужой огород, Наташа прожила 10 лет, а потом ее снова выгнали на улицу.
Замерзла
В один момент силы совсем закончились. Наташа устала копать чужие огороды, выпрашивать деньги, замерзать на улице, искать ночлег каждую ночь и вернулась в ту квартиру, где жила с бездомным дедом. Он давно умер, квартира была закрыта, Наташа разбила оконное стекло и упала внутрь. Был февраль, квартира промерзла насквозь, в углах застыл лед, топить нечем. Она накидала каких-то тряпок и лежала.
И через несколько ночей решила повеситься. «Сидя не получилось, залезла на стул, меня шатало, я сорвалась, а второй раз встать на стул не хватило уже сил. Ну, я решила переодеться в чистенькое и уже думать дальше, как умереть». Стала стягивать с себя прилипшую одежду и увидела свои ноги: кожа слезла, сочилась кровь. Она вспомнила про детей и зачем-то решила пойти к соседям, попросить вызвать скорую.
В больнице Наташе отрезали несколько пальцев на ногах, а оттуда ее забрали в приют для бездомных женщин. Она не хотела в приют, согласилась только от безысходности, но там начала помогать на кухне и втянулась. Здесь, в семейном доме, ей помогли восстановить паспорт и оформить прописку, которой у Наташи не было 15 лет. Она даже отважилась на работу с психологом — та, как говорит Наташа, «вытаскивала из нее всю боль и горечь», а Наташа потихоньку наблюдала, какой бывает другая жизнь. Прошло больше двух лет, прежде чем она почувствовала, что ушло вечное ожидание опасности.
Сейчас Наташа — единственный повар в доме для бездомных женщин в Комсомольске-на-Амуре. Выходных у нее не бывает — как в семье не бывает выходных от завтраков и обедов. Она счастлива в своей повседневной суете: наконец-то не надо искать крохи еды, а можно придумывать, что вкусного приготовить из продуктов, которые всегда есть. Наташа вычитывает рецепты в кулинарных журналах и в отрывном календаре и поставила перед собой большую цель: получить профессию повара.
А самое главное, спустя 17 лет разлуки Наташу нашли ее дочери. Старшая Яна узнала маму на улице — и с тех пор они общаются. Мечтают забрать маму домой, но пока это невозможно: Катя живет в приемной семье, а Яна в малосемейке с мужем и сыном. Наташа берет внука в гости в семейный дом, а дочерям то и дело приносит гостинцы: пирожки, рогалики, блины на молоке.
Подснежники
Наташа помнит, что, когда ей отрезали пальцы, она слышала скрип пилы, и теперь этот звук для нее самый ненавистный в мире. Таких женщин, как Наташа, в приюте еще девять. Их называют «подснежники» — все они попали в приют зимой после обморожения. У многих нет пальцев на ногах, у некоторых — обеих ног. Им трудно самостоятельно помыться и переодеться.
Семейному дому очень нужны деньги на зарплату младшего воспитателя, которая будет ухаживать за женщинами, и специалиста по лечебной физкультуре. И нужна специальная кровать для лежачих больных, которая стоит очень дорого, и еще два-три жилых места. Потому что каждой зимой появляются новые женщины-«подснежники», которым после ампутации некуда идти.
Пожалуйста, помогите приюту в Комсомольске-на-Амуре, подпишитесь на ежемесячные пожертвования! А Наташа проследит, чтобы все там были сыты.
Вы можете им помочь
Помогаем
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
