Главный продюсер в парикмахерской

«Да заберите вы уже свою идиотку из нашей школы! Ей не место среди наших нормальных детей!» — пока учителя искали корректные выражения, родители Сониных одноклассников рубили правду-матку.

У Ольги от этой правды за последний год уже легкий нервный тик. Сониным поведением недовольны все — от соседей по лестничной клетке до школьных учителей. У девочки — расстройство привязанности, это такой комплекс психических отклонений, который появляется, когда у ребенка нет эмоционального контакта с родителями. Как говорят окружающие — трудный ребенок. Приемный трудный ребенок.

Туда и обратно

«Однажды ко мне пришла соседка, ее просто трясло. Она кричала и махала руками. Оказывается, Соня вышла на наш балкон на восьмом этаже и вылила ей на голову клей ПВА. Что я могла сказать? Что это брошенный ребенок? Что не должно быть чужих детей? Что мне самой нужны помощь и совет, а не осуждение всех и каждого?» — у Ольги до сих пор больше вопросов, чем ответов.

Мы встречаемся с Ольгой и Соней в центре Екатеринбурга. «Что за башня? Музей? Пойдемте в музей!» Через минуту: «Нет, здесь скучно, пойдемте на улицу». Конечно, эта непоседливость никак не оправдывает предыдущих приемных родителей Сони, которые не смогли построить с ней семью и сдали девочку обратно в детдом.

«Мой самый счастливый день был вчера — мама купила мне велосипед. О, смотрите, лошадь!» — Соня, курносая 11-летняя девочка с короткими вьющимися волосами и по-детски пухлыми губами, скачет с темы на тему. Смотришь на нее и думаешь — разве от такого ребенка можно отказаться?

С Соней Ольга познакомилась четыре года назад. Девочку взяли в семью из приюта Ольгины друзья из Иркутска. Органы опеки лишили родную маму родительских прав, когда Соне было три года. Сначала Соня оказалась в больнице с физическим истощением — ребенка не кормили несколько дней. Уже потом в приюте.

«Я не знаю, что довелось пережить Соне в младенчестве, еще до приюта. Слышала только, что, когда из опеки пришли к ним домой с проверкой, Сонина мать выскочила к ним с топором. Она злоупотребляла алкоголем, плюс, по всей видимости, часто вела себя агрессивно. Сейчас она отбывает срок в колонии, говорят, уже не первый раз», — рассказывает Ольга, которая стала для Сони третьей мамой по счету.

Свою первую маму Соня не помнит. Зато очень часто вспоминает первую приемную семью. Она прожила у них три с половиной года, впервые увидела Байкал, «выпустилась» из садика, пошла в первый класс. Собственно, в школе все и началось. То, на что в садике закрывали глаза или списывали на детские капризы и шалости, здесь превращалось в замечания в дневнике, вызов родителей в школу, жалобы, угрозы и рекомендации перевести «сложную девочку» в коррекционную школу.

Во втором классе приемные мама и папа не выдержали и решили вернуть ребенка обратно — на попечение государства. Соне сказали, что мама тяжело заболела, ей нужно долго лечиться и поэтому она не может больше ее воспитывать. Так в восемь лет Соня второй раз оказалась сиротой.

— Я примерно полгода собирала справки, чтобы забрать Соню к себе. Особенно не торопилась, думала, вдруг объявятся кровные родственники. Там же, в Иркутске, у Сони живет родной дядя. Но родственники не объявились, я оформила опеку и увезла девочку к себе в Екатеринбург, — вспоминает Ольга.

— Соня, а ты помнишь, как познакомилась с мамой?

— Ага! Мы день искали, где ее дом, она забыла, где ее дом! Короче, мы поехали на метро, потом на маршрутке, потом на автобусе, потом поехали на троллейбусе. Ааааа, нет, это не она была, — сбивается девочка.

В своих воспоминаниях она часто путает двух приемных мам. Хотя в первом случае она жила в частном доме в небольшом городке, почти деревне, пасла гусей и доила коров в мамином халате. Во втором случае — квартира в городе-миллионнике. Но когда я спрашиваю, где было веселее, она тут же отвечает — там. Хотя потом поправляется — здесь тоже весело, но по-другому.

Шаг в пропасть

Ольге сорок с небольшим, своих детей нет, мужа тоже. Есть диплом учителя истории и неплохая работа в крупной компании, торгующей металлотехникой. А теперь еще есть Соня — «трудный ребенок», который бывает и трогательным, и смешным, и интересным.

«Для меня это был шаг в пропасть. И сперва новая жизнь показалась мне настоящим адом. Соня не слушала никого. Во время уроков в школе могла встать и начать ходить по классу. Или разбить очки и поставить фингал однокласснику, или порвать рубашку. Весь “материальный ущерб” я тут же возмещала, но что делать с “моральным”, просто не знала», — рассказывает Ольга.

Учителя Соню не любят. Соня отвечает им взаимностью: «А чего они все время орут?»

— Как ты думаешь, мама расстраивается, когда ее в школу вызывают? — спрашиваю я Соню.

— Нет, она всегда веселая! Никогда не грустная!

Соня доедает пирожное и тут же открывает коробочку с шоколадным драже. Ольга пытается сказать, что много сладкого — вредно, но Соня будто не слышит.

И хотя за плечами у Ольги была школа приемных родителей, такого на уроках для усыновителей и опекунов не проходили. Ольга начала искать психологов, которые могли бы помочь. Но несмотря на приличные гонорары за свои услуги, специалисты сбегали после второго (редко — третьего) сеанса. Они теряли дар речи и разводили руками, когда Соня демонстрировала характер.

Школьный психолог, психолог из опеки, даже специалист детского психиатрического отделения — никто из них не смог помочь Ольге и ее приемной дочери. Впрочем, все признавали, что интеллектуально девочка абсолютно сохранна, разве что вот — «излишняя импульсивность и задержка эмоционально-волевого развития». Но от этих диагнозов проблемы не решались. Когда Ольга уже совсем отчаялась, ей посоветовали обратиться в общественную организацию «Семья детям».

«Вы не первая»

«Я поняла, что мы нашли выход, когда наш новый психолог из “Семьи детям” не выбежала из кабинета и не упала в обморок, когда Соня закатила там скандал и начала биться в истерике и ломать мебель. “Вы у меня не первая с таким ребенком, и Соня — не уникальна”, — спокойно сказала она. Так у меня появился помощник и надежда», — говорит Ольга.

Сеанс за сеансом психолог из «Семьи детям» помогала и помогает до сих пор Соне — залечить душевные раны, маме — понять, что происходит с ее приемным ребенком. Она объяснила Ольге, что родная мама оставила девочке серьезную психологическую травму, которую усугубила первая приемная семья, когда в восемь лет вернула ее обратно в детдом. Что умная девочка Соня очень быстро поняла — взрослые снова ее предали, приемная мама, к которой она относилась, как к родной, вовсе не заболела, а просто-напросто отказалась от нее, сдала, словно испорченный товар.

«Соня по-прежнему вспоминает тех родителей. Скучает по ним, говорит, что любит. Но они оборвали все контакты: с глаз долой — из сердца вон. После занятий с психологом у нас стабилизировались отношения дома. Я много читаю психологической и педагогической литературы и вижу, что есть прогресс с адаптацией. В школе у нас по-прежнему не все гладко. Но учителя и родители, кажется, смирились и больше не пытаются выселить нас в коррекционную школу», — рассказывает третья мама Сони.

За полтора года совместной жизни у нее ни разу не возникало мысли о том, что можно отказаться от Сони. Хотя она признается, что все свободное время приходится посвящать приемной дочери. Деньги, которые раньше уходили на платные консультации психологов, теперь уходят на лыжи, коньки и субботние походы в кино. «Семья детям» помогает Ольге и Соне бесплатно. У Сони появились друзья в классе, а еще обнаружились спортивные способности и музыкальный слух. Сейчас ее мама ищет подходящие варианты дополнительного образования:

— Я не уверена, что Соня когда-нибудь полюбит читать, решать примеры и станет отличницей. Но я вижу свою задачу в том, чтобы она закончила девять классов с приличным аттестатом и реализовалась в профессии, а не спилась и не села в тюрьму. Я знаю, что с таким ребенком, как моя Соня, у нас не будет сумасшедшего прогресса, но теперь я, по крайне мере, не вздрагиваю от звонков из школы и знаю точно, что мне нужно делать.

— Мама купила путевки, и скоро мы полетим на море! — хвастается Соня и достает из сумочки резиновый пончик-антистресс — настоящие пончики и пирожные, кажется, закончились. Она показывает свои 912 видео в приложении «Лайк», на которых она корчит рожицы или смешно поет песни, сбивается со счету, перечисляя школьных подруг, показывает «боевой» шрам на ладони (память о прошлой семье — неудачный прыжок с крыши сарая) и только один единственный раз за весь наш разговор вдруг неожиданно смущается.

— А чем ты больше всего любишь заниматься?

Соня молчит. Потом вопросительно смотрит на маму:

— Можно, скажу?

Мама кивает, и Соня говорит:

— Обниматься с мамой люблю!

— Соня, а свою семью ты хочешь?

— Ни за что, вдруг у меня будут такие же дети, как я. Ну уж нет! Я буду жить с подругой и работать главным продюсером в парикмахерской.

Ольге и Соне помогли психологи программы «Школа осознанного родительства» некоммерческой организации «Семья детям». Если бы не они, никто не знает, насколько хватило бы сил у Ольги. Если вы пожертвуете небольшую сумму, психологи будут по-прежнему помогать отчаявшимся приемным родителям и дети, какими бы они ни были сложными, не будут возвращаться обратно в детские дома.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!