«Привозите их ко мне»

Марьям, Магомед, Ибрагим

Марьям еще младенцем взяла из детского дома бездетная семейная пара. Но вскоре супруги расстались и обзавелись новыми семьями. В каждой семье появились родные дети. Марьям оказалась лишней. Какое-то время она жила с матерью, но та в итоге решила не рисковать новым браком: отчим был категорически против приемной дочери. Так девочка оказалась в Нижнем Кегере. Здесь она пошла в шестой класс.

Магомед попал сюда из Махачкалы. В седьмом классе он украл журнал из учительской и сжег его. После этого из школы его исключили. Отец привез Магомеда на несколько дней, мол, вряд ли справитесь. Магомед остался на четыре года.

А как-то приехала мать и сразу в слезы: ее единственный ребенок совсем пропадает — сидит на таблетках и говорит, что будет убивать людей. Оказалось, что он очень любил своего старшего сводного брата. Силовики застрелили его во время спецоперации: тот был ваххабитом, взрывал ларьки, где продавали алкоголь. Ибрагим (имя изменено) собирался за него мстить. Пятнадцатилетний мальчишка, бурлящая кровь, наркотики. Все шло к тому, что одним террористом станет больше. И несколькими жизнями меньше. «Привозите», — привычно ответила Зада Максудова.

Она бесконечно может рассказывать о своих детях. Сюда, в маленькое село Нижний Кегер, их привозят со всего Дагестана.

За сорок лет через ее дом их прошло больше четырехсот. Аварцы, даргинцы, кумыки, лакцы, русские. Зада теперь жалеет, что поначалу не вела никакого учета. Но есть бесчисленное количество фотографий, пока еще яркие воспоминания и сами дети, уже ставшие взрослыми. Три раза в год — на день рождения Зады, на новогодние праздники и в день встречи выпускников — со всей страны съезжаются те, кому в разное время она стала второй мамой.

«Я сама выбрала такую жизнь»

Гунибский район называют сердцем Дагестана. Тут живут в основном аварцы. Высокие отвесные скалы создают уникальный климат — здесь 270 дней в году светит солнце и очень красиво. Но люди живут бедно. С работой проблемы. Немало и тех, кто вовсе не привык зарабатывать. У Зады, например, такой брат. Всю жизнь чабанит, а денег почти не видит. У него много овец. Но искать на них покупателей и переводить килограммы в рубли для него слишком сложно. А может, неинтересно. Проще подарить или обменять на что-то нужное. Немного наличности приходит с пенсией. На то и живет. Его четверо детей тоже выросли и окончили школу у Зады.

Мы сидим в просторной гостиной. Это главное место в доме — средоточие жизни. Знакомлюсь с Гаджидаудом, школьным сторожем, и завучем Гусеном Муртазалиевичем. «Это моя команда, — представляет их Зада. — Даже не знаю, как бы я без них справлялась».

Гаджидауд часто ночует в доме с мальчишками. Кроме того, на его плечах все вопросы снабжения. Гусен — незаменимый помощник в административной работе. Он живет в соседнем селе и каждое утро буднего дня идет сюда пять километров пешком. В семь часов утра — привычный ритуал: они выпивают с Задой по чашке зеленого чая, после этого идут на работу.

Но сегодня стол ломится от еды. «Гость должен есть, — объясняет Гусен Муртазалиевич, имея в виду меня. — Не умереть от обжорства — это вопрос его инстинкта самосохранения. Таковы обычаи».

Есть досыта — тот минимум благополучия, что Зада Максудова готова обеспечивать своим детям. Для тех, кто попал сюда из бедных семей, это очень важно. «Бывало и такое: положу хлеб на стол, иду за горячим, возвращаюсь — а хлеба на столе уже нет. Дети его успевали по карманам рассовать».

Хлеб здесь пекут сами и в немалых количествах: раз в четыре дня приходится покупать мешок муки. К мясу очень рациональный подход. Недавно купили целого бычка — в ход пойдет все. Туша сушится, что-то пустили на колбасу, кости — на суп. Часть пропитания добывается своими руками, совместным трудом — в юных помощниках у Зады нет недостатка. За домом — большой сад. Из фруктов делают варенье, из орехов и абрикосовых косточек — урбеч. Сухофрукты идут на компоты. Летом и осенью огород дает свежие овощи.

Зада Магомедовна и Мадина накрывают на столФото: Василий Колотилов для ТД

«Так что еда не самая большая проблема. Если не сидеть сложа руки, в селе с голоду не умрешь». Зада Магомедовна — оптимист, каких мало. «Правда, случались времена, когда продуктов не хватало. Тогда ехала в соседний район, где хорошо развито сельское хозяйство, меняла на еду одежду или посуду. Или брала денег в долг». Иногда занимать приходится и сейчас. Обогрев домов электрический. Поэтому зимой только эта статья расходов отнимает до 12 тысяч рублей в месяц. Если случаются обрывы на линии — а это в горах не редкость — топят печь дровами и углем. Что тоже накладно. «Но я не жалуюсь. Это было бы глупо. Ведь я сама выбрала такую жизнь».

Дать другим то, что не смогла дать сыну

Родное село Зады Максудовой — Ругуджа. Оно совсем рядом — каких-то 14 километров. Но после учебы в пединституте вернуться туда не получилось. Поблизости нашлась единственная вакансия — здесь, в Нижнем Кегере, в маленькой начальной школе, что тогда располагалась в двух комнатах общежития. Ее и возглавила Зада 43 года назад. К тому времени она уже была замужем. Родился сын Марат. Дальнейший ход событий во многом определил именно он.

Окончив начальные классы, Марат стал ходить в школу в соседнее село. Путь не из простых — веревочный мостик через реку, тропинка среди скал. Но что самое неприятное — не заладилось с учебой. «Вроде и педагоги были неплохие, но просто не нашли к нему подход, — вспоминает Зада. — Чтобы не мучить ни его, ни себя, пришлось менять школу». История повторилась, когда она отправила его учиться в Ругуджу, к бабушке. Девятый класс Марат заканчивал уже в интернате. Мама, не находя себе места, ходила его навещать. Через день, пешком, по 12 километров в одну сторону.

«После начальной школы я была уверена, что он сможет учиться в МГУ. А в итоге после девятого класса он пошел в ПТУ. Он вырос хорошим человеком и стал прекрасным механиком. Но обидно — его жизнь могла сложиться иначе». Кстати, с учебой все сложилось у двух дочерей Зады — они младше Марата. Мадина окончила педуниверситет, Аминат — Высшую школу экономики.

Но таких, как Марат, много: практически никто из маленьких селений здесь не получил полного среднего образования. Зада считает, что в этих детей просто не верили, думали, что ничего путного из них не выйдет. А те, чувствуя такое отношение, быстро теряли интерес к учебе.

Зада дала себе слово: дать другим детям то, что не смогла дать своему сыну. И когда в Нижнем Кегере открыли среднюю школу, она принялась слово сдерживать.

«Люди думали, что здесь интернат»

Все началось с близких родственников в конце 80-х. Когда у Зады умерла свекровь, свекр женился на другой женщине. И два родных брата мужа (они были значительно младше) остались практически без присмотра. Отцу, увлеченному новым браком, было плевать на образование сыновей: в этом роду никто не учился, рассуждал он. И невестка забрала мальчиков к себе, чтобы доказать обратное. Чуть позже умер ее брат, и у Максудовых поселились три его девочки.

Зада Магомедовна и Мадина с котом в детской спальнеФото: Василий Колотилов для ТД

Слухи о доме, где рады чужим детям, быстро расползались по округе, неформальная семья разрасталась. Дети были разные — от родни, кунаков, знакомых и просто из неблагополучных семей. А с началом 90-х таких семей стало гораздо больше. Люди теряли имущество, залезали в долги, уезжали на заработки в Москву, отцы погибали в бандитских разборках. А страдали дети.

«Я старалась забрать их к себе. Люди почему-то думали, что у меня интернат. А я не возражала».

Оставляя детей, многие родители считали, что таким образом они оказывают услугу хозяйке дома: чем больше детей, тем больше она получит от государства. О деньгах или другой помощи с их стороны речи никогда не заходило. «Бывает, детям подарки привозили: рюкзак, например, отрез ткани или конфеты. И то хорошо». Но денег от государства Зада, естественно, не получала. Хорошо, помогали родные — муж, пока был жив. И сын.

«Мне все еще сложно понять, как это родители могут просто так отказываться от своих детей, отдавая их чужим людям, — Зада Магомедовна рассказывает про одну семью из Ругуджи. История свежая, она подчеркивает, что бедность и неблагополучие никуда не делись из этих мест. — Отец, мать и семеро детей — все жили в одной комнате. Отец постоянно пил. У них не было ни денег, ни хозяйства, ни запасов еды — питались только тем, что приносили сердобольные соседи. Не было даже одежды, чтобы ходить в школу. Мать привела сюда троих — Магомеда, Гаджи и Рамазана. Говорит: “Не важно, как они будут учиться, лишь бы ели досыта”».

«Они даже букв не знали, — вспоминает Зада. — Начинали с элементарных вещей, которые им ближе всего. С еды. То есть буквально: как писать слово “хлеб”, как обратиться к продавцу в магазине, сколько денег за него заплатить и что делать, чтобы эти деньги заработать».

Со старшим — двенадцатилетним Магомедом — было сложнее всего. Он игнорировал все — и учебу, и даже гигиену. «Как-то я замещала учительницу, читала детям “Красную Шапочку”, а они рисовали иллюстрации к сказке. Смотрю на его рисунок. Там лес, дорога, звери и птицы. “А где же Красная Шапочка?” — спрашиваю. “А она уже домой пошла”. Я похвалила его за такой неординарный подход. Рисунок в рамочку — и на стену повесила. И тут он понял, что чего-то стоит. Сейчас неплохо учится и очень красиво пишет».

Человек дождя

Зада вспоминает, как в 2014 году разговорились с сыном о детях, которым трудно приходится в жизни. Марат к тому времени уже был женат и воспитывал троих своих детей. «Может, стоит попытаться помочь тем, кто нуждается в этом больше всего? — предложил сын. — Я буду за». Так было решено взять ребенка из детского дома. Поехали в Махачкалу, в детский дом «Малютка». Там трое детей с инвалидностью. «Других нет — нормальных сразу забирают». Разлучить их Зада не смогла. Забрала всех троих. Так в доме появились четырехлетний Сергей и трехлетние Мурад и Хадиджа.

Сергей был худющий и очень больной. Зада рассказывает, как после приезда внучка взялась его искупать, заперлась в ванной и оттуда звонила маме, Задиной дочери: «Кого привезла бабушка? Мне так страшно! Он сейчас умрет». Но Сергей не умер. Более того, легкая форма ДЦП, которую ему диагностировали, со временем компенсировалась. Были проблемы с легкими — местный климат это исправил. Сергей растет очень общительным ребенком и хорошо говорит по-аварски. А по-русски с заметным акцентом.

Сайфула, Магомед, Мурад (слева), Мадина, Хадиджа (в центре) и Сергей (справа) в детской спальнеФото: Василий Колотилов для ТД

У всех троих — задержка психического развития, что характерно для многих детей из детских домов. Но Зада не сомневается, что это поправимо. «Они очень интересные дети. У каждого свои склонности, я стараюсь их развивать. А у Мурада еще и талант предсказателя. Бывает, подойдет ночью к окну и шепчет: “Дождь, дождь, дождь”. И утром действительно идет дождь. Ни разу не ошибался».

Большую часть дня малышами занимается Раисат — местная девушка, которую Зада наняла нянькой. В одиночку она, совмещая работу директора школы, роль матери, хозяйки дома и наставницы своих подопечных, просто не справляется. А этим детям нужно постоянное внимание. Помогает по хозяйству и Лайлат — жена Марата.

На краю

Во дворе Максудовых три дома. В одном живет сын Марат со своей семьей. Во втором — Зада с приемными малышами. В третьем, разделенном на четыре комнаты, — все остальные дети. За последние годы Марат много сделал для расширения жилплощади и благоустройства территории. Но поначалу было сложно. Дом был один, жили в тесноте, без удобств и техники. Зада вспоминает, как она по очереди купала детей в большом тазу. Стирать приходилось вручную, точнее вножную. Все в том же тазу. «Я складывала туда вещи, заливала водой, добавляла порошок и показывала детям, как здорово танцевать в воде с вещами. Так, танцуя, мы стирали одежду. Выносили ковры на улицу и так же, играя, выбивали их. Это было весело. И мне до сих пор кажется, что я такой же ребенок, как они. Не знаю, может, я ненормальная?»

Этот же вопрос, но совсем в другом смысле, прозвучал здесь несколько лет назад. Когда о многочисленных детях наконец узнали местные чиновники, в дом пришла целая делегация. Начался разговор на повышенных тонах: «Вы нормальный человек? Живете на краю ущелья и рискуете детьми», «Из-за вас мы в тюрьму попадем», «Эта школа — для местных детей, зачем вы сюда чужих тащите?»

Так Зада Магомедовна узнала, что нарушает закон. Раньше она об этом не задумывалась. Она вспоминает, что кричала в ответ: «Это не чужие, это дагестанские, российские дети. Я от вас ничего не требую. И слушать вас не хочу». В тот день у нее впервые поднялось давление.

Ситуацию помогла разрешить девушка из службы опеки. Она объяснила, как правильно оформить документы, зарегистрироваться. Так в 2017 году появилась на свет общественная организация «Большая семья». Но сам этот факт мало что изменил. Разве что прибавилось бумажной работы. Государственной поддержки как не было, так и нет. Правда, об организации узнали благотворители. За счет собранных средств в доме, где живут дети, сделали хороший ремонт, появился санузел, душ, стиральная машина.

С учетом количества жителей просторными эти комнаты не назовешь. Двухъярусные кровати не сильно спасают положение: мальчишки помладше спят по двое. Девочки в более привилегированном положении — у каждой по кровати. Здесь же ночует Раисат, присматривая за ними.

«Дети сами привыкли поддерживать порядок, — не без гордости сообщает Зада. — У каждого своя зона ответственности. Кто-то следит за обувью, кто-то эксперт по полкам, кто-то контролирует, чтобы вещи были аккуратно сложены. Не сказать, что это жилье мечты, но чувствуется домашний уют, которого большинство этих ребят точно не знали в прежней жизни».

Зада Магомедовна угощает детей лепешкой чуду. Поселок Нижний КегерФото: Василий Колотилов для ТД

Зада Магомедовна мечтает, что когда-нибудь здесь всем будет хватать места. Пока это сложно представить. Особенно учитывая, что с каждым годом желающих попасть сюда все больше. Куда более реалистичными кажутся мысли о своей небольшой ферме. Уже есть четкий план: одна корова, пять телят, пять овец, сто кур. Дети в восторге от этой идеи. Место, где разместить все это хозяйство, есть, осталось найти деньги. Сейчас Зада пишет заявку на президентский грант. Нужно около полумиллиона.

Детей нужно обнимать

Как становятся такими педагогами? «Не знаю. Я просто полностью отдаю себя. И не только днем. Ни одна ночь не проходит, чтобы я не читала методики преподавания, работы по развитию ребенка, опыт директоров школ. Я что-то должна читать, прежде чем усну. По-другому не получается». Заде 65 лет, но на пенсию она пока не собирается.

Признается, что в свое время на нее очень повлияли педагогические труды Толстого и Макаренко. Но больше всего — ее первая учительница в младших классах. «Она была как богиня — я никогда таких красивых женщин не видела. Помню, я приходила после ее уроков и младшим сестрам пыталась давать уроки, повторяя ее слова и интонации. А во втором классе, когда учительница ушла в декретный отпуск, ее замещал пожилой преподаватель. Он не любил учить. Он любил нас бить и наказывать.

И я перестала ходить в школу, пока она не вернулась. Хорошо, что тогда в декрет уходили ненадолго — на два месяца». С тех пор у Зады есть два педагогических ориентира. К одному надо стремиться. От другого держаться как можно дальше.

«Есть дети, которых обязательно надо обнимать. Например, Али подойдет, посмотрит на тебя — и вот ты уже прижимаешь его к себе. А Рамадан в это же время будет стоять в стороне, как будто его это не касается. Но по глазам все видно. Говорю: “Рамадан, иди сюда, как же я соскучилась”».

Лучший ученик школы

Вам, наверное, интересно, что стало с Марьям, Магомедом и Ибрагимом, с которых начался этот текст?

Зада показывает мне фотографии Марьям. Необыкновенно красивая девушка. «Что бы я делала без вас, мама? Большое спасибо за все», — пишет она Заде в WhatsApp, сообщает, что вышла замуж и скоро они с мужем обязательно приедут в гости.

Марьям, Нижний КегерФото: Василий Колотилов для ТД

«В ней видели трудного подростка, — говорит Зада. — И не хотели замечать ее таланты. Она пела, танцевала, сочиняла стихи — ни одно школьное мероприятие не обходилось без ее участия. Чтобы раскрыть эту ее сторону, потребовалось всего лишь немного внимания».

С Магомедом тоже вышло неожиданно. Однажды они были на экскурсии в соседнем селе. Там местный депутат стал задавать вопросы о районе: «С чем он граничит? Какие поселения в него входят? Сколько жителей?» Девчонки бойко отвечали, а Магомед ничего не знал. И было видно, как его это задело. «Вечером подходит смущенный: “А где можно про это прочитать?” Я научила его искать информацию в интернете».

С того момента Магомед заболел краеведением. Зада помогла ему подготовить доклад. И на районной краеведческой олимпиаде он занял первое место. Следующий этап — республиканский, в Махачкале. Там он столкнулся с завучем из своей прежней школы.

«Бежит ко мне весь бледный: “Зада Магомедовна, она меня увидела и ТАК посмотрела! А она может меня из вашей школы выгнать?” — “Нет конечно”, — успокаиваю его и иду к завучу. Та настроена очень враждебно: “Как этот хулиган здесь оказался? Кто ему выступить позволил?” — “Какой хулиган? — смотрю на нее удивленно. — Это лучший ученик нашей школы”».

Магомед, кстати, успешно сдал ЕГЭ и уже окончил политехнический институт.

А с Ибрагимом пришлось разговаривать долгими вечерами на диване. Он рассказывал о брате, о том, каким тот был сильным и храбрым, о том, как он сам соберет отряд и пойдет с ним на Махачкалу. «Я вижу в тебе другого человека, — говорила Зада. — Ты умный и справедливый. Ты можешь стать юристом, прокурором или даже министром внутренних дел. Будешь наказывать виновных и делать людям добро». «Нет. Я буду мстить» — сквозь зубы цедил Ибрагим и плакал.

«Мне очень нужна твоя помощь, — однажды обратилась к нему Зада. — Дети совсем не слушаются (конечно, это было не так. — Прим. ТД). Надо, чтобы кто-то следил за порядком, смотрел, чтобы старшие не обижали младших. Будешь моей правой рукой?»

Ибрагим согласился. А ответственность за тех, кто нуждается в твоем внимании, — сильное средство от дурных мыслей. Сейчас Ибрагим учится в Москве в юридическом вузе.

Второй дом

Когда я еще не понимал, насколько близко к дому расположена школа, дорога туда по утрам представлялась мне очень живописным зрелищем: дети все вместе выходят за ворота и идут, шумной гурьбой растянувшись по улице. На деле все оказалось куда короче. Дом, где они живут, и школьная столовая стоят стена к стене. А чтобы попасть в классы, детям нужно преодолеть метров пятьдесят и двадцать одну ступеньку. Поэтому пешеходное движение на этом участке, пожалуй, самое оживленное в районе.

Али. Нижний Кегер, ДагестанФото: Василий Колотилов для ТД

Школа — их второй дом в самом прямом смысле: домашнее задание выполняют в классах, в школьной столовой завтракают, обедают и ужинают. Разместить такую ораву за домашним столом просто нереально. Да и готовить такие объемы дома сложно. Так что этим занимается школьный повар — Зада покупает продукты и доплачивает ей полставки.

Это самая маленькая средняя общеобразовательная школа в районе. Большинство классов не просто маленькие — крохотные. Хорошо, если помещается три-четыре парты и учительский стол.

Если бы не «Большая семья», этой школы точно бы не существовало. По крайней мере в таком виде. Сам Нижний Кегер — это каких-то триста дворов, и местной детворы тут немного. Дети, которых Зада Магомедовна называет «своими», — это всегда примерно треть всех учеников школы (их сейчас 64). И именно они стали той критической массой, что подарила школе удивительную силу притяжения: сюда приходят работать лучшие преподаватели здешних мест. Каждый день пешком идут учиться дети из соседних сел. С ними занимаются 25 учителей. Некоторые по совместительству, но все равно цифра впечатляет. Это учитывая то, что только в одиннадцатом классе набирается десяток учеников. В остальных — по пять-шесть человек. Так что шансов остаться безнаказанным, не выучив домашнее задание, просто нет.

Дети в зале дома у Зады Магомедовны МаксудовойФото: Василий Колотилов для ТД

— Эту школу со всех сторон горы окружают, детям тут деваться некуда, только учиться. — Гусен Муртазалиевич старается поддерживать реноме самого остроумного завуча округи, а может быть, и всего Дагестана. — Другой такой школы в России нет. — Подумав, добавляет. — А кто сомневается, пусть приезжает, посмотрит. Еще Расул Гамзатов писал: «Кто в Гунибе не был, долину реки Каракойсу не видел, тот, считай, и в Дагестане не бывал».

— Прямо так и писал?

— Именно так. Вы это обязательно подчеркните там.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!