Шум из-за стены

Ремонт, который никогда не заканчивается, музыка, орущая до утра, веселые гуляния сутки напролет — эти соседские развлечения давно стали сюжетами анекдотов. Средство от них одно — звонок в полицию. Как правило, беседы с мужчинами в форме достаточно, чтобы соседи пересмотрели свое отношение к правилам общежития. Но если рядом живет одинокий человек с психической патологией, простого решения не будет.

Вскакиваю с кровати, бегу на кухню. Сердце отбивает чечетку, руки трясутся. Спотыкаюсь, налетаю бедром на дверной косяк. От боли — искры из глаз, но это неважно. Главное — потолок! Там же теперь дыра… Стою у стола, потирая ушибленную ногу, тихо матерюсь. С потолком все в порядке. Это был сон.

«Черт бы тебя побрал, зараза, — смотрю на часы, без четверти шесть. — Теперь ты мне еще и снишься».

Над головой раздается грохот, будто соседка сверху уронила на пол не то мешок картошки, не то тяжелый табурет. Разреветься хочется. Сжимаю кулаки. На сон остается еще пара часов. Надеюсь, заснуть получится.

Ведьма, полиция и голуби

Сначала каждую ночь весь подъезд вскакивал от стука по батареям. Начали искать хулигана. Нашли. Она. Пару месяцев было тихо. То ли не было ее в квартире, то ли затаилась, я не выясняла. Потом стало хуже.

«Послушайте, — стоит на лестничной площадке, маленькая, лицо плоское, очки в толстой оправе. — Сколько можно? У вас в квартире каждую ночь… оргии! Хватит! Я полицию вызову!» Смотрю на нее, ничего не понимаю. Я живу одна, а по ночам предпочитаю спать. Пытаюсь объяснить, что она ошиблась. Срывается на крик, обвиняет во всех смертных грехах, а потом замирает, прищуривается, вытягивает в мою сторону палец с потемневшим обломанным ногтем и шипит: «Все про тебя знаю! Ведьма! Я тебя сейчас!» У меня секунда, чтобы скрыться. Успеваю. Она еще долго колотит в дверь и что-то кричит.

Полицию она действительно вызовет. Наряд разбудит меня в три часа ночи, и придется полчаса объясняться со стражами порядка. В конечном счете они уйдут и перестанут меня беспокоить. Она будет трезвонить в дверь сама и убегать, не дожидаясь, когда я открою.

Незадолго до пандемии на моем балконе обнаружится маленькая голубятня. Выяснится, что она подкармливала «бедных птиц» в зимние холода. Чистка встанет в пятнадцать тысяч рублей.

А когда объявят самоизоляцию, она забудет сон. Всю ночь над моей головой будет что-то падать, скрипеть, ездить, трещать и рушиться. Так громко, что будет казаться: она гремит не наверху, а прямо здесь, в моей квартире. Придется на ночь ставить себе музыку или фильм, чтобы отвлечься и не вздрагивать от любого стука.

Сплю я теперь урывками, просыпаюсь по несколько раз за ночь. Ничего не помогает. Хоть квартиру меняй.

Иллюстрация: Лена Кривенкова для ТД

Проснись, мы горим!

Ника Тимрот заматывает скотчем последнюю коробку, проверяет, все ли упаковала. Пусть другие говорят, что один переезд равен трем пожарам, а у нее — праздник. Она его три года ждала. Завтра придет машина. Ника с мужем Митей погрузят в нее коробки и уедут к друзьям — жить.

«Я фотограф, — Ника смотрит на пирамиду из коробок. — Раза два-три в неделю выезжаю на съемки, а потом начинается — отбор кадров, ретушь. Целыми днями сидишь дома, нос от монитора не отрываешь. А за стеной — Анатолий!»

Когда Ника и Митя въехали в свою маленькую квартирку на окраине Санкт-Петербурга, радости не было предела. Но счастье длилось недолго. Через несколько месяцев появился сосед.

«Сначала думали, просто тихий алкоголик. А потом понеслось, — Ника закатывает глаза. — То напьется и забудет, где его квартира. То вызовет такси, почему-то его не найдет и начнет мне названивать, чтобы я поискала. Поначалу я ему действительно помогала».

На вид Анатолию было лет шестьдесят. Жил один. Галина, законная супруга, упорхнула, оставив соседям свой телефон «на случай чего», но на звонки отвечала редко и без энтузиазма.

«У Мити работа — командировки по два месяца, так что с соседом разбираться приходилось мне, — продолжает Ника. — Года два назад он начал мусор домой таскать. В коридоре вонь — не продохнешь. Появились мухи, тараканы, а потом он поджег квартиру».

Девушку передергивает. Она думать боится, чем бы все закончилось, если бы не подруга, в детстве чуть не погибшая на пожаре и теперь молниеносно реагирующая на запах дыма. В ту ночь она ночевала у Ники.

«Было четыре утра. Она меня растолкала, трясла за плечи, кричала: “Проснись! Горим!”, — говорит Ника. — Дым был везде, глаза слезились».

В коридоре дыма было еще больше. Шел он от дверей Анатолия.

«Мы голову поднимаем, а там — тараканы, мухи, жуки какие-то. По всем стенам. Бррр, — Нику трясет. — Вызвали пожарных. Он их не пустил. Начал из-за двери матом орать. А ломать дверь без полиции они не могут. Пришлось вызвать наряд».

В пять утра сотрудники МЧС выпилили двери и еле успели отпрыгнуть, чтобы их не засыпало хламом. Вся квартира была завалена мусором. Не пройти. Пожар все-таки удалось потушить. Полиции Анатолий рассказал, что сжигал на балконе свои никчемные стихи. На месяц его поместили в психоневрологический диспансер.

«Когда он вернулся, первое время было тихо, а потом началось по новой, — Ника вздыхает. — Мы куда только не писали. Без толку. Теперь съезжаем. Я так жить не могу».

Редко, но метко

Кажется, таких историй не так уж много, а нам с Никой просто не повезло. Вот только рассказы о по-настоящему непростых соседях то и дело слышишь от знакомых, друзей, встречаешь в сети. Коллега, например, жалуется на бабушку с первого этажа. Милая пенсионерка, приветливая, очень любит кошек.

Их у нее уже несколько десятков. Весь подъезд безнадежно провонял кошачьей мочой. «Животных жалко, — говорит коллега. — Один раз удалось нам с ее дочерью договориться. Она куда-то ее увезла, кошек сдали в приют, провели дезинфекцию. Потом бабушка вернулась, а через полгода у нее снова была куча котов. Не знаем, что делать». У коллеги аллергия на животных. Он живет на съемной квартире. Как продавать свою, не понимает.

Соседи приятеля из Санкт-Петербурга по коммуналке часто пили и никогда у себя не убирали. Шума особого не производили — но в квартире появились клопы и неприятный запах. Дорогостоящая дезинфекция проблему решала максимум на месяц. «В итоге я просто плюнул на это и стал искать новое жилье, — признается парень. — Дело было зимой. Чтобы клопы не кусались, приходилось настежь открывать окно и спать в шапке и верхней одежде. Так я прожил два месяца, а потом, наконец-то, съехал. Было обидно. Мне нравилось расположение дома. Но оставаться там было невозможно».

Кто-то добивается визита комиссий от местной администрации и действительно начинает процесс выселения. В середине февраля в фейсбуке одна из правозащитниц объявила сбор для двух женщин, которых уже почти лишили жилплощади за антисанитарию. У них три собаки, которых уже полгода никто не выводил на прогулку. Соседи не выдержали. Пользователи соцсети сочли, что ситуация небезнадежна, собрали денег и на клининг, и на корм животным. Правда, соседи женщин от своего намерения не отступились и продолжают требовать выселения.

Иллюстрация: Лена Кривенкова для ТД

В наших широтах это смерть

О том, что у соседки сверху есть справка о ментальном нарушении, мне сообщила хозяйка квартиры. Ника и Митя узнали о диагнозе Анатолия, когда его забрали в больницу после неслучившегося пожара. Каждый раз, услышав грохот над головой, я стараюсь напоминать себе: она не виновата, так сложилось, ей можно только посочувствовать. Если честно, срабатывает не всегда. Насмерть перепуганная Ника не хочет ничего слышать. Только уехать. Все.

«Когда мы говорим о людях с психическими нарушениями, нужно понимать: меры административного воздействия на них не действуют, — юрист Игорь Карлинский много лет работает в фонде “Ночлежка” и таких историй видел немало. — Местные органы власти в соответствии с Жилищным кодексом России могут сколько угодно требовать, чтобы собственник или наниматель, захламляющий квартиру или содержащий в ней множество животных, привел жилье в порядок и перестал нарушать права своих соседей. Люди с психиатрическими проблемами не воспринимают эти требования. Вот и получается, что альтернативным выходом остается только выселение без предоставления жилого помещения».

Действующее законодательство предусматривает два варианта выселения — для собственников и для нанимателей жилого помещения по договору социального найма. Если договориться не получается, по решению суда и в соответствии со ст. 293 ЖК РФ проблемную квартиру продадут с торгов, средства передадут собственнику за вычетом процессуальных расходов и предоставят человека самому себе. Нанимателю никакая компенсация не положена. Статья 91 ЖК РФ гласит, что он просто останется без жилья.

«Тут нам не Гвинея, здесь климат иной. Выселение на улицу в нашей стране равно смертному приговору, — продолжает юрист. — Так одна проблема меняется на другую. Даже если отбросить все разговоры о гуманности в сторону, есть Конституция России. Она гласит: жизнь человека — высшая ценность».

По словам Игоря Карлинского, выселяя человека из квартиры, ставя его в условия, где высок риск потерять свою жизнь, государство посягает на его основные права.

«Сон, отдых, покой и жилое помещение без тараканов — все это очень важно, но все-таки чуть менее, чем право человека просто жить», — подытоживает он.

Бедные люди

Жильцы многоквартирных домов, требуя выселения проблемного соседа, редко осознают, чем это по-настоящему может закончиться.

«Получается, если ее выселить, мы можем невольно стать убийцами? Нет, так не пойдет», — хозяйка моей квартиры Женя задумчиво смотрит в окно, пьет чай и вздрагивает каждый раз, когда что-то гремит наверху. О соседке мы говорим далеко не впервые.

«В таких ситуациях главный вопрос: что делать с таким человеком? Если мы говорим о людях, накапливающих вещи, завалы можно разгрести, но пройдет совсем немного времени, и они появятся снова, — продолжает Игорь Карлинский. — Если мы отбрасываем вариант с выселением, встает вопрос об оказании им медицинской помощи».

Эта задача еще сложнее. Российское законодательство оставило совсем немного оснований для госпитализации в клинику, но пребывания и там, и в отечественных психоневрологических интернатах не пожелаешь врагу.

«Человека можно отправить на принудительное лечение, если его состояние угрожает жизни, здоровью и имуществу окружающих или опасно для жизни самого человека, — поясняет юрист. — Например, психиатр посмотрит на хордера (человека, одержимого накопительством вещей, включая старые и ненужные. — Прим. ТД), поймет, что перед ним человек с ментальным нарушением, но оснований выйти в суд и потребовать принудительного лечения у него не будет, если пациент не бросается ни на кого с ножом или не пытается поджечь дом. Если же происходит что-то подобное, человека могут поместить в клинику, но сразу отпустят, как только комиссия придет к выводу, что он больше не представляет опасности для окружающих».

Можно написать заявление на проблемного соседа. Местные власти вынесут постановление с требованием прекратить шуметь по ночам или накапливать хлам, суд может присудить соседу штраф и изъять накопленное им имущество, но, к сожалению, это вряд ли поможет.

«У таких людей должны быть опекуны с полномочиями решать ряд принципиальных вопросов, — говорит Игорь Карлинский. — Например, следить за тем, чтобы в квартире было не больше установленного количества шкафов, каких-то вещей, животных. За такими опекунами должны в свою очередь присматривать органы опеки и попечительства».

Законодательство подразумевает признание человека с психиатрическим диагнозом недееспособным и назначение ему опекуна, но это сложный процесс. К тому же не все опекуны готовы выполнять свои обязанности.

«У Анатолия есть опекун, — говорит Ника. — Это Галина. Жена. Но она с ним не живет, тут не появляется, на наши звонки отвечает все реже, а когда поднимает трубку, орет что-то про свое давление и про то, как мы ей надоели. Диалога не выходит».

Иллюстрация: Лена Кривенкова для ТД

Спасайтесь чем можете

Большинство жильцов многоквартирных домов, сталкиваясь с такими соседями, предпочитают сменить место жительства. Если по каким-то причинам сделать это невозможно, приходится терпеть неудобства.

«Должна быть государственная система помощи таким людям, но ее нет, — говорит психолог фонда “Ночлежка” Александра Сандомирская. — Если наши сложные соседи не одиноки, остается пытаться найти контакт с их родственниками. Другого выхода зачастую нет. Либо придется собираться всем вместе и как-то самим помогать этому человеку, хлам из его квартиры вывозить, например. Но на это у многих из нас может просто не быть ресурса».

Александра сама столкнулась с подобной ситуацией. Подруга молодости начала копить вещи в своей квартире. В тот раз удалось собрать компанию друзей и избавить ее дом от всего лишнего. Нашелся и человек, готовый присматривать за одинокой женщиной при условии заключения договора ренты (соглашения о передаче квартиры в собственность за пожизненную материальную поддержку и уход. — Прим.ТД).

«Иного выхода мы найти не смогли, — признается Александра. — Все сами».

Нет виноватых в том, что кто-то из соседей живет с ментальным нарушением. Но и жизнь с таким соседством временами начинает напоминать филиал ада на земле.

«Если решили не поднимать вопроса о выселении и терпеть, практиками релаксации обойтись сложно, — признает Александра. — Но нужно помнить: такие люди страдают. Они видят реальность совсем иначе, чем мы, и в этом видении много страха и тревоги. Нам надо постоянно помнить, что даже если они срываются на нас, огрызаются, это относится не к нам, а к их страхам. Мы ни в чем не виноваты».

Если рядом живет хордер, от которого по всему дому распространяются тараканы и клопы, или любитель животных, не следящий за их численностью, у соседей не останется выхода. Писать в инстанции, скорее всего, придется. От шумного соседа защититься проще.

«Если есть деньги, поможет звукоизоляция. Есть беруши. Можно глушить шум с помощью расслабляющей музыки, — перечисляет Александра. — Что бы там ни было, важно использовать все, что помогает вам сохранять внутреннее равновесие. Работа, друзья, увлечения — в ход идут все варианты. Очень помогает физическая активность. Она укрепляет нервную систему и делает нас более устойчивыми».

Оставаться в равновесии в режиме «двадцать четыре на семь» не получается ни у кого. Иногда проораться в стену — тоже неплохой выход, которого не стоит стыдиться.

Порочный подход

По словам Игоря Карлинского, традиционный подход госорганов к решению подобных проблем не работает. Более того, он глубоко порочен.

«Корень зла заключается в том, что подобные ситуации общество и власть рассматривают как игру с нулевой суммой, где государству отводится роль арбитра, — поясняет юрист. — Оно должно определить, кто в этом конфликте прав, кто виноват и какова степень вины. Достаточна ли она, чтобы наказать виновного, или пока можно ограничиться предупреждением. В данном случае наказание равно выселению человека из квартиры».

Но у каждого подхода, метода или инструмента есть свои границы, свои пределы применимости.

«Конфликты с такими соседями выходят за эти рамки, — продолжает эксперт. — Этот традиционный подход в решении таких проблем не соответствует одной из основ конституционного строя России, описанной в части 1 статьи 7 российской Конституции. Там четко сказано: “Российская Федерация — социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека”. Именно на этой норме должен основываться метод разрешения подобных ситуаций».

Карлинский считает, что государство должно в большей степени принимать на себя социальную роль — помогать слабому не ослабеть еще больше, соблюдая при этом права окружающих.

«Здесь у государства появляются социальные функции и, соответственно, расходные обязательства, — подытоживает он. — Но мы для того и платим налоги, чтобы оно было социальным. Да, такие соседские истории редко интересуют людей в соответствующих кабинетах. Но их нужно решать. Нужно менять законодательство таким образом, чтобы обеспечить права всех соседей, не посягая на чью-то жизнь и достоинство».

В материале используются ссылки на публикации соцсетей Instagram и Facebook, а также упоминаются их названия. Эти веб-ресурсы принадлежат компании Meta Platforms Inc. — она признана в России экстремистской организацией и запрещена.

В материале используются ссылки на публикации соцсетей Instagram и Facebook, а также упоминаются их названия. Эти веб-ресурсы принадлежат компании Meta Platforms Inc. — она признана в России экстремистской организацией и запрещена.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!