Каково быть русским в Праге

Иллюстрация: Таня Вино для ТД

Что значит фирменный чешский национализм?

Помню как сейчас: спустя неделю после переезда в Чехию я гуляла по своему уютному спальному микрорайону и нюхала цветочки. И внезапно наткнулась на круглую клумбу, посреди которой была вытоптана аккуратная свастика. «Ну зашибись, — подумал Штирлиц. — Добро пожаловать».

Человек второго сорта

С того момента мои смутные опасения начали стремительно подтверждаться всяческими мелкими происшествиями и рассказами знакомых. А я, незаметно для самой себя, коллекционировала их, подпитывая свою крепнущую фобию говорить по-русски где-либо вне собственной квартиры. Вот через месяц на меня накричал толстый дядька в полиции для иностранцев. Потому что я (иностранец) пыталась заговорить с ним по-английски (в полиции для иностранцев). Вот контролеры в трамвае вместо выписывания штрафа прочитали мне целую лекцию, допытываясь: «Почему же вы с нами на английском, а не на русском говорите? Стыдно?» Вот подруга рассказала про деда, который орал на нее, едущую с двумя детьми в трамвае: «Оккупанты!» И все из-за того, что они как-то неудачно встали, загородив проход.

Потом был вымораживающий инцидент знакомой про то, как ее приподняли за грудки и встряхнули — за ту же русскую речь. А также обидная история про то, как барышня одиннадцать раз сдавала экзамен в Карловом университете, пока на консультации ей не объяснили, что «вы слишком русская, чтобы сдать», и ей пришлось менять вуз.

Красить советские памятники в Праге розовой краской — добрая традиция. В этом году облили памятник маршалу Коневу, отметив таким образом 8 мая, День освобождения. Для непонятливых вандалы написали по бокам поясняющие цифры: 1956, 1961 и 1968 годФото: из личного архива

Добавляла истерики моя мама, которая неустанно приговаривала по скайпу из Москвы: «Вы всегда будете там людьми второго сорта. Всегда!»

Кстати, некоторые иммигранты решали проблему самоидентичности кардинально, заранее капитулировав: я знаю русскую пару, которая, переехав в Прагу, перестала использовать русский язык в разговорах даже между собой. Они даже надели обручальные кольца на другую руку, как принято в Чехии, и вообще изо всех сил не отсвечивали.

Все эти истории, сплетни, домыслы годами тихо кружились вокруг меня, смутно беспокоили и заставляли шептать по-русски, если нужно было ответить на звонок телефона в общественном транспорте. А главное — ставили вопросы, которые не имели ответов.

Я мучительно анализировала чешскую нелюбовь к русским, читала про 1968 год, примеряла на себя по очереди то чувство вины, то стыд за свою нацию, то загадочный образ человека второго сорта, то бурное возмущение несправедливостью: эй, ведь в 68 году я еще даже не родилась! Примерка не ладилась, по фигуре ничто не садилось.

У верблюда два горба

А время шло. Я перезнакомилась с соседями, я стала ездить по городу без карты, я подучила чешский и перестала бояться пусть косноязычно, но звонить — даже страшному сантехнику.

Огромная трамвайная система Праги — основной способ передвижения в городе. На трамвае можно доехать буквально куда угодноФото: из личного архива

Однажды на курсах чешского мы читали текст про верблюда. История была поучительная. Как и все прочие верблюды, наш верблюд всю жизнь с утра до ночи таскал на себе тюки и коробки. На заработанные на этом деньги он покупал себе жвачку. И жевал ее в то время, когда не таскал тюки и коробки. Так он жил-поживал, таскал, жевал и не переживал, пока вдруг не начал задумываться. А ведь многие путешествуют! А вот он ничегошеньки в мире не видел. «Все, — сказал верблюд, — хватит жевать жвачку и наблюдать, как все вокруг жуют! Я хочу увидеть мир!»

На этом месте я, как представитель русской нации, возликовала: мол, какой милый текст! Ведь даже ограниченный верблюд не безнадежен! Он увидит мир! Он расскажет другим верблюдам, как это здорово! И все заживут свободно и разнообразно.

Но ничего подобного. Ведь это был чешский текст. Итак, верблюд перестал жевать жвачку и на сэкономленные деньги купил себе билет и поехал в путешествие. И вот он приехал в другую страну, зашел в ресторан — и что же он там увидел? Он увидел, что все кругом, буквально все, сидят и жуют!

«Какое разочарование! — закричал верблюд. — Здесь все то же самое! О, зачем я, глупый верблюд, поехал куда-то прочь от своих тюков и жвачки!»

И наш верблюд немедленно погрузил свои горбы на поезд и уехал обратно в Баден-Баден. Вернее, домой. И дома стал опять таскать тюки и коробки, жевать жвачку, как все верблюды, и больше уже никогда никуда не ездил.

Я была поражена неожиданностью концовки, а заодно немедленно прозрела.

Передо мной был нарратив о глубинной сути чешского мировоззрения

Разумеется, сводить всех чехов к верблюду-домоседу — это как сводить всех русских к водке под гармошку. Все разные. Однако типаж консервативного зануды, который полностью довольствуется малым, от добра добра не ищет и не желает никакой лучшей доли, — это один из ключевых национальных типажей. Вот, например, чешский коллега моего мужа именно такой. Он хмуро слушал рассказы из отпусков сотрудников: кто-то ногу сломал, кто-то с байка упал, у кого-то фотоаппарат украли — и под конец резюмировал: «Вот я и не езжу никуда! Потому что одни траты и огорчения от ваших путешествий».

Он не одинок, многие чехи больше всего на свете любят свой ненаглядный домик, уютную страну, тихие ежедневные труды и синицу в руке. И именно этот нехитрый хоббитанский патриотизм, а вовсе не агрессивная нетерпимость и есть основа знаменитой чешской ксенофобии.

Комплекс невеликой нации

Свеженький памятник из бетона в форме тени дерева. Поставлен в честь встречи чешского правозащитника Яна Паточки, одного из первых подписантов Хартии-77, с министром иностранных дел Нидерландов. Сразу после этой встречи Паточку забрала Служба государственной безопасности ЧССР (аналог КГБ), и тот умер после 11-часового допросаФото: из личного архива

Почти у всех народов есть национальные психологические травмы, образовавшиеся исторически: у русских вот комплекс великой нации, а у чехов наоборот — многовековая вынужденная позиция подчинения. По Праге оттоптались пруссаки и саксонцы, французы и шведы, испанцы и австрийцы. При немцах чехи веками оставались «народом слуг», а в современное время здесь цвела сначала нацистская оккупация, а потом советская оккупация.

В общем, все чужеземцы веками вели себя в Чехии препаршиво. Вот и от вас чехи не ждут ничего хорошего! Вернее, ждут — вашего первого шага, чтобы, исходя из него, решить, приятный вы гость или как всегда.

И когда русские туристы в Чехии с места в карьер используют русский язык, даже не сказав перед этим святое «добри дэн», — то их первый шаг говорит за них очень красноречиво. Чехи мрачнеют, а некоторые в ответ на русскоязычную атаку мотают головой и отвечают на английском. Хотя частенько понимают русский очень хорошо. Просто они его саботируют.

На смену приниженному состоянию пришло болезненное национальное самолюбие, а также преувеличенное уважение к своему языку.

Одна знакомая, приехав в Чехию учиться, рассказывала, как покупала зажигалку в магазинчике у дома. Девочка упорно просила «заполовачку» (зажигалка — это «заполовач»), а продавщица в ответ делала вид, что не понимает ее. До тех пор пока девочка каким-то чудом не произнесла слово правильно. Вредная тетка? Безусловно. Возмутительно? Да! Но своего она добилась.

Дело не столько в воспитании, сколько в этой самой национальной травме: чехам осточертело служить и подстраиваться

Упрямство и тихий саботаж — исторически любимый метод сопротивления небоевитых чехов. Маленькая историческая справка на тему: в годы Второй мировой нацисты называли чехов «улыбающиеся бестии» за партизанские свойства. А Гитлеру приписывают фразу: «Чех — как велосипедист: сверху сгорбленный, а внизу ногами вовсю работает». Несмотря на сомнительный источник, формулировка недурственная.

Что сразу Гитлер-то?!

Кефир «Кефюрер»Фото: из личного архива

В какой-то момент меня осенило второй раз: чехи не жалуют не только русских. Они, в общем-то, не в восторге от всех: и немцев, и итальянцев, и американцев, и арабов. И те это тоже отмечают, если их спросить. Средний чех, если только он не сотрудник крупной компании с их корпоративной вежливостью, вообще не особо любезен, не особо улыбчив и не особо услужлив — даже по отношению к туристам, которые суть его хлеб родной.

А все потому, что чеха интересует не где вы родились, а как вы ведете себя у него дома. И достаточно ли любезны, чтобы проявить уважение к местным правилам. В сочетании с грубоватым чешским юмором получается ядерная смесь.

«Ты хоть и турок, а клевый парень!» — радостно делится наблюдениями мой знакомый с коллегой. А вот еще одна сомнительная похвала от таксиста: «Как же хорошо, что вы, русские, сюда едете, а не эти страшные муслимы!» Или ситуация в офисе немецкой компании, когда все сотрудники сидят в закрытом кабинете перед совещанием, потеют, ждут начальника и утешают друг друга: «А чего вы хотели, это ж немцы, они специалисты по душным помещениям».

Чехи вообще любят пошутить про смерть, какашки, религию, фашизм и чернокожих. Тотальное отсутствие политкорректности их не смущает, а веселит, и только все остальные нации принимают это за лютую ксенофобию. Вот, например, в позапрошлом году два юных чеха выпустили марку кефира «Кефюрер» (Kefírer): на белой-белой бутылочке нарисованы черные маленькие усики и характерная косая линия волос. Дизайн сопровождался феерической маркетинговой кампанией: «Вождь кефиров!», «Более чистого кефира вы еще не пили», «Содержит только лучшие культуры. Уже после первого употребления вы почувствуете себя сверхчеловеком», «Kefírer создан для путешествий» (и чемодан с наклейками тех стран, где побывали нацистские оккупанты), «Возьми Kefírer с собой в лагерь!», «Kefírer печет “кошеровку”!» (и прилагается рецепт традиционного чешского кекса на базе кефира, только название переделано из «бабовки» в «кошеровку» с добавлением слова «кошерный». А какао из рецепта вычеркнуто). Задорно, не правда ли?

Чуть позже у «Кефюрера» появился коллега — молоко «Мликомоуш» (Mlíkomouš, читай: «Молочный коммунист») в бутылочке с роскошными рыжими усами и характерной линией волос надо лбом. И новый слоган-каламбур на баннере с двумя бутылками «Кефюрера» и «Мликомоуша» рядышком: «Кто же займет Поличку?» (polička — по-чешски это и «полка», и название города на востоке Чехии).

Так вот, глядя на бутылку «Кефюрера», в голову приходит все что угодно, кроме того, что авторы на самом деле против растущей в стране популярности националистических партий. Они с ней собирались бороться, а часть денег от продаж отдавать на благотворительность и историческое образование нации. Кстати, это было бы более чем реально, учитывая гигантскую стоимость кефира — 194,5 кроны за одну бутылку (500—600 рублей). И обратите внимание на цифру!

Однако веселый «Кефюрер» так и не вышел на рынок. И вы ни за что не догадаетесь почему.
Нет, общественность не возмутилась, авторов никто не распял по телику и никто не подал в суд за моральный ущерб. Все банальнее: некий немецкий иллюстратор обвинил чехов в плагиате идеи и потребовал свернуть лавочку. Но и тут не дошло до суда — обе стороны сошлись на милом компромиссе. Чтобы никому не было обидно и кефир зря не пропал, первая партия «Кефюрера» в 400 штук все же вышла в продажу. Треть вырученных денег была отдана немецкой организации Exit против экстремизма. А после этого проект и сайт были закрыты.

Мирная Прага, пражане и туристыФото: из личного архива

Недавно, совершая душевную ревизию, я обнаружила, что моя коллекция страшных историй окончательно зачахла. Полицию реформировали, и пугающие новости оттуда иссякли. Случай со злым дедом дополнился подробностями о том, что соседи по трамваю заступались: «Не обращайте внимания, дед не в себе». Я исправно плачу за проезд и практикую громкое приветствие и упреждающую улыбку — по отношению ко всем встречным. И теперь у меня растет коллекция веселых историй.

Конечно, по улицам еще бродят отдельные дедушки, которые ненавидят всех русскоязычных за 68 год. Попадаются и идейные «расисты от бога», которые рассуждают о том, что «пожалуй, Гитлер лучше, чем Сталин».

Но с другой стороны, вот на местной площади А. C. Пушкина на лавочке сидят русские студенты, очень громко горланят матом и жирно заплевывают вымытый с шампунем чистейший скверик. Мимо проходит человек, грустно встает перед памятником Пушкину, размашисто крестится и уходит. А я на все это гляжу и понимаю, что дело, похоже, не в национальности. Сумасшедших везде хватает. Большинство случаев страшной чешской «ксенофобии» — это на самом деле случаи банального бытового хамства, невоспитанности или неполиткорректного юмора. А страх любого местного национализма оказался монстром, которого я сама вырастила.

Вот так, всего десять лет мне понадобилось, чтобы разобраться, успокоиться и начать спокойно говорить по-русски на улице и в транспорте. И, черт возьми, знаете что? Вообще ничего не изменилось.

Спасибо, что дочитали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

ПОДДЕРЖАТЬ

Хотите, мы будем присылать лучшие тексты «Таких дел» вам на электронную почту? Подпишитесь на нашу еженедельную рассылку!

Читайте также

Вы можете им помочь

Всего собрано
292 979 783
Текст
0 из 0

Иллюстрация: Таня Вино для ТД
0 из 0

Красить советские памятники в Праге розовой краской — добрая традиция. В этом году облили памятник маршалу Коневу, отметив таким образом 8 мая, День освобождения. Для непонятливых вандалы написали по бокам поясняющие цифры: 1956, 1961 и 1968 год

Фото: из личного архива
0 из 0

Огромная трамвайная система Праги — основной способ передвижения в городе. На трамвае можно доехать буквально куда угодно

Фото: из личного архива
0 из 0

Свеженький памятник из бетона в форме тени дерева. Поставлен в честь встречи чешского правозащитника Яна Паточки, одного из первых подписантов Хартии-77, с министром иностранных дел Нидерландов. Сразу после этой встречи Паточку забрала Служба государственной безопасности ЧССР (аналог КГБ), и тот умер после 11-часового допроса

Фото: из личного архива
0 из 0

Кефир «Кефюрер»

Фото: из личного архива
0 из 0

Мирная Прага, пражане и туристы

Фото: из личного архива
0 из 0
Спасибо, что долистали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и фотоистории. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас поддержать нашу работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

Поддержать
0 из 0
Листайте фотографии
с помощью жеста смахивания
влево-вправо

Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: