Из вуза в бой

«В моем ближайшем окружении сейчас все воюют с коронавирусом»

Полина Волкова — ординатор РНИМУ имени Н.И. Пирогова первого года обучения по специальности «Акушерство и гинекология» (роддом ГКБ №36). Работает терапевтом в городской поликлинике №131, филиале № 4 ГБУЗ КДЦ № 4.  

В середине марта в наш университет обратился департамент здравоохранения Москвы с просьбой прийти на помощь. Я согласилась сразу еще и потому, что живу отдельно от родителей и бабушки и не рискую их здоровьем. Думаю, очень правильно, что нас мобилизовали еще до того, как начался резкий рост числа вызовов, успели в спокойном режиме включиться в работу.

Нас четверо ординаторов в филиале. Работаем в две смены — восемь часов ходим по вызовам, после оформляем документы и больничные листы. Ординаторы занимаются вызовами по поводу ОРВИ (гриппа, пневмонии, бронхита), сейчас таких примерно 90%. Участковые терапевты ходят еще по своим хроническим больным, все плановые записи отменены. Отдельная бригада приезжает к тем, у кого надо взять мазки на COVID. Мы формируем списки строго по показаниям, потому что лаборатории тоже не справляются, когда у них в день по 50 мазков только от одной поликлиники. Сотрудники тестируются по возможности: сначала записываем всех пациентов, а в оставшиеся окна добавляем себя. Скоро будет моя очередь.

Вечерняя смена длится до восьми вечера, но практически никогда мы не заканчиваем вовремя, пока ходишь по участку, вызовы тебе добавляются и добавляются. В начале смены вместе с адресами получаем экипировку и весь день носим все это с собой. При входе в подъезд надеваем защитные очки, маски, одноразовые халаты и перчатки. 

Пациентов с подтвержденной коронавирусной инфекцией в легкой форме мы ведем на дому. Сейчас уже стало проблемой госпитализировать пациента, потому что стационары переполнены. Буквально вчера был больной, не тяжелый, но с очень яркой картиной пневмонии. С одной стороны, его можно вести дома. С другой, если подтвердится COVID, то есть риск, что пневмония осложнится и мы уже не успеем его госпитализировать или придется госпитализировать его в тяжелом состоянии. 

Мне дают поступившие в мою смену вызовы от беременных женщин. Сегодня была у такой пациентки, срок 32 недели, затяжной кашель, зеленая мокрота — это интерпретируется как острый бронхит. Если не будет ответа на антибиотик, будем решать вопрос о госпитализации. Но дома ей сейчас даже безопаснее, потому что, скорее всего, у нее не вирусная, а бактериальная инфекция. Мы взяли у нее уже второй мазок на COVID, первый еще не пришел. Ждать результаты приходится иногда дольше, чем четыре дня. Плюс нет единой прозрачной системы — мы можем видеть результаты только тех мазков, которые брались конкретно в нашей поликлинике. 

Полина ВолковаФото: из личного архива

Мы каждый день обсуждаем, когда уже случится пик эпидемии и мы уже чуть-чуть выдохнем, но наши трудовые договоры пока только продлевают и продлевают, теперь уже до конца мая. В моем ближайшем окружении все в разной степени воюют с коронавирусом. Мой близкий друг уходит скоро работать на сменную работу в стационар, многие подруги так же, как и я, стали терапевтами в поликлиниках. В стационаре, в котором я работала медсестрой, обстановка тоже осложнилась. Наше отделение не перепрофилировали под COVID, но все на своих постах и очень переживают, что отменились плановые операции, ведь смысл планового лечения в том, чтобы не доводить ситуацию до экстренной. 

«Очень непросто, когда видишь, как растет твой ребенок, только на экране монитора»

Андрей Быков — преподаватель кафедры анестезиологии и реаниматологии РНИМУ им. Н.И. Пирогова. Работает в больнице №40 в Коммунарке.

До пандемии я совмещал преподавательскую и практическую деятельность — работал врачом ОРИТ в больнице № 1 им. Пирогова, которая является клинической базой нашей кафедры. В Коммунарке, кроме работы в отделении реанимации, преподаю на обучающих курсах и еще являюсь членом городской выездной бригады по проблеме пневмонии. Мы ездим по закрепленным за нами больницам, которые сейчас перепрофилированы на прием пациентов с COVID-19, помогаем чем можем — где-то консультируем, где-то переводим больных. Рабочий день начинается в 7:30, в 8:00 — общебольничная конференция, где все отчитываются за прошедшую смену. Обсуждается все, что происходит в клинике, в том числе тяжелые пациенты, которые требуют особого внимания. После чего все идут в свои отделения заниматься пациентами. И так каждый день.

Очень тяжело работать в защитном костюме. Но ситуация диктует правила, от которых зависит в первую очередь твое собственное здоровье. Поэтому мы стараемся выполнять все то, что нам рекомендуют, — как следует умываться, не тереть глаза, не ковырять в носу и не грызть заусенцы на пальцах. 

Но в целом я не могу сказать, что моя нынешняя работа сильно отличается от той, к которой привык в «мирное время», — экстренной реанимации. Стремительное развитие событий — это вообще особенность реанимации. Несколько лет назад мы проходили другую, гриппозную H1N1 пневмонию, которая так же, как и COVID-пневмония, развивалась очень быстро. 

В реанимации тяжелые все пациенты. Но есть еще разные факторы риска, которые усугубляют их состояние (возраст, сопутствующая патология, фон этого заболевания). Такие пациенты естественно и предсказуемо становятся более тяжелыми. А вот запущенных стадий пока, к счастью, минимальное количество: все напуганы, и сейчас даже больше обращений не по поводу, чем случаев, когда люди засиделись дома.

Андрей Быков

Я надеюсь, что у нас не будет итальянского сценария, когда приходилось выбирать, кого брать на реанимационную койку. И еще я очень надеюсь, что московская ситуация не перекинется на регионы, все-таки скученность населения и вероятность передачи там меньше. 

Но на самом деле, скорость распространения эпидемии — это вопрос дисциплинированности. Когда людям говорят: соблюдайте режим, карантин и самоизоляцию, а сегодня на МКАДе были пробки, то о чем вообще говорить? Я бы хотел обратиться к людям: «Не сходите с ума, не создавайте панику. Но при этом поберегите немного себя и своих близких, чтобы снизить вероятность распространения и не довести нас до европейского сценария». Мне очень хочется, чтобы все это поскорее закончилось. 15 января у меня родился сын, в целях безопасности они с женой уехали из Москвы, я живу в городской квартире один. И оказалось, что это очень непросто — смотреть, как растет твой ребенок, только на экране монитора. 

«Для оценки ситуации есть только уши, руки и глаза»

Дмитрий Алиев — ординатор РНИМУ имени Н.И. Пирогова первого года обучения по специальности «Терапия». Работает в поликлинике № 175 в районе Ивановское.

Я устроился в поликлинику на полставки еще в ноябре 2019 года, работаю уже пять месяцев, и ситуация развивалась у меня на глазах. Мы знали, к чему надо готовиться, но все равно началось все достаточно внезапно. Раньше всех нехватку рук почувствовало первичное звено. Сейчас все доктора сняты с приема и выходят на вызовы, число которых увеличилось примерно раза в три. Если раньше по субботам у меня бывало до 10 вызовов, то сейчас их может быть 30. И сейчас могут начать переводить на участки, на помощь на дому и многих узких специалистов. 

Большинство вызовов — к пациентам с простудными явлениями. Давление, головокружение и прочее — не более 20%. Не все вызовы обоснованные, потому что многие люди напуганы и не так, как раньше, воспринимают банальный насморк и температуру 37, на которые раньше могли бы вообще не обратить внимания. Важно не пропустить среди таких вызовов начало заболевания COVID-19. При этом в поликлинике можно хотя бы сделать рентген и взять кровь, а тут для оценки ситуации у тебя только уши, руки и глаза. Болезнь эта ранее неизвестная, каждый день поступает новая информация, и департамент здравоохранения постоянно обновляет для нас методические материалы.

Фото: из личного архива

При подозрении на коронавирусную инфекцию я беру у пациента мазок (у нас с собой есть пробирки для мазков с ватными палочками) и отношу его в поликлинику. Если тест положительный, вводится карантин, обследуется вся семья заболевшего, и дальше им занимается отдельный доктор.

Сегодня уже есть стандарты и схемы наблюдения и лечения таких больных. Врач ходит к ним не один, а с фельдшером или с медсестрой, у них есть специальные средства защиты, и они же берут повторные мазки. 

Завозных случаев уже практически не осталось, так что заранее знать, столкнешься ты с коронавирусом или нет, уже нельзя. Самим людям тоже сложно сказать, где они могли подцепить инфекцию, все равно же всем приходится выходить — в магазины, в аптеку, не все пользуются маской и перчатками. А ведь это реально помогает останавливать распространение вируса, как и соблюдение правил гигиены, и самоизоляция. И помогает нам, медикам, в борьбе с пандемией. Поэтому мы снова и снова повторяем: пожалуйста, не выходите из дома! У нас нет такой возможности, я езжу на работу из области, на маршрутке. На работе мои средства защиты — перчатки, маска или респиратор, очки, шапочка и халат. Дома — сразу душ и никаких контактов с родными из группы риска, с бабушкой и дедушкой.

В материале используются ссылки на публикации соцсетей Instagram и Facebook, а также упоминаются их названия. Эти веб-ресурсы принадлежат компании Meta Platforms Inc. — она признана в России экстремистской организацией и запрещена.

В материале используются ссылки на публикации соцсетей Instagram и Facebook, а также упоминаются их названия. Эти веб-ресурсы принадлежат компании Meta Platforms Inc. — она признана в России экстремистской организацией и запрещена.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!