Каждый раз, когда мой отец напивался, он хватал топор или нож и кидался на мать. Так я научилась прятать острые предметы.

У меня перед глазами до сих пор эта картина: отец снова ругается с мамой, бьет посуду, распаляется все больше и наконец порывается что-нибудь схватить и ударить ее. Он судорожно ищет под рукой нож, но я все их спрятала.

Он трясется от злости.

Наша кухня в отдельном здании, несколько метров от дома через двор. Всякий раз, когда я засыпаю, я прислушиваюсь к каждому шороху. Я могу проснуться среди ночи от криков — и сразу бегу со всех ног на кухню.

Я очень боялась, что он убьет маму.

Меня отец очень любил, поэтому я могла прикрыть маму собой. Иногда я буквально хватала ее и мы вместе убегали к папиной сестре.

Когда родители уезжали, я ложилась спать в их кровати, обнимала подушку и плакала, потому что она пахла мамой.

Я не знала, как справляться с этим, и старалась просто забыть обо всем. Я с детства была предоставлена сама себе. Сама рано начала пить, все свободное время проводила с мальчиками. Я была очень закомплексованной и, чтобы хоть как-то раскрепоститься, постоянно выпивала. Когда я стала постарше, мы с друзьями экономили на обедах в школе, чтобы купить водку. Пили во дворах и шли гулять.

Помню, как в очередной раз он запил. Мы сидим с мамой на диване, он заходит в дом и кричит: «Сука! Убью! Зарежу! Задушу!» Я начинаю плакать и кричу: «Не трогай маму, папочка, пожалуйста! Я вырасту и сделаю все, что ты захочешь, куплю тебе все, что ты захочешь, только не трогай ее!»

Как только мне исполнилось восемнадцать, я уехала учиться в другой город на юриста. Познакомилась с парнем, с которым мы встречались семь лет. Он был подобием моего отца — пил, изменял, бил меня. Я все прощала, потому что думала, что любила его. После того как мы расстались, я еще около года жила в чужом городе совсем одна, без родных и друзей.

Тогда я вернулась домой. Я смогла найти для себя новое любимое дело, вышла замуж и родила детей. Когда я забеременела, мне надо было пойти на плановую консультацию к психиатру. Мы разговаривали с ним о родителях — и вдруг он спросил: «Ты любишь отца?» И я поняла, что не могу ему ответить. Только сижу и плачу.

Страница из книги, которая является частью проекта Ольги Петуховой о насилии в семьеФото: Ольга Петухова

На самом деле я до сих пор не могу ответить на этот вопрос. Все мое детство, юность, да и нынешняя жизнь — все связано с этими переживаниями. Мне тридцать пять лет, и все, все эти годы я наблюдаю его запои.

Я знаю, что они с мамой меня любили и любят сейчас. Они помогли мне получить образование, всегда поддерживали меня. У меня нет злости, но есть пустота, разбитость и чувство обиды. Почему я должна жить с огромной дырой в сердце? Почему все сложилось именно так? Что стало причиной состояния моего отца? Почему он так себя ведет?

Может быть, потому, что его родителей посадили в тюрьму, когда ему было семь. Они воровали спирт с местного винзавода. Тогда мой отец остался один с младшей сестрой — его маму выпустили только через год, а отца — через семь лет. Он тоже пил и в сорок лет умер от цирроза печени.

А может быть, дело в том, что после армии мой отец попал в страшную аварию. Тогда два человека погибли, а отцу перебило обе ноги. Ему пришлось пережить множество операций, кости заново разбивали и собирали по кускам, ставили штифты. Боли так и остались с ним на всю жизнь.

Моя мама всегда жила с этим. Иногда она говорит: если бы в молодости было куда уйти, давно бы ушла. Но ее мать умерла, когда она была совсем маленькой.

Мама по профессии — медицинская сестра. Она работала хирургической медсестрой в городской больнице, где и познакомилась с отцом. Тогда он лежал в больнице после аварии. Мама ухаживала за ним, и так у них завязались отношения. Когда его выписали, она переехала к нему. Отец был полностью лежачий — мама мыла его, выносила судна, кормила.

После этой аварии отца признали инвалидом первой группы, но он попросил перевести его на третью, чтобы хотя бы отвлекаться на работу. Он работал водителем на плодоовощной базе, вместе с мамой ездил челноком в Польшу, гонял машины и перепродавал их, потом купил ЗИЛ и занимался вывозом мусора, доставкой песка, кирпича, щебня. Когда ноги стали болеть сильнее, машину он продал и с тех пор на пенсии.

Мама все еще работает медсестрой в детской поликлинике. Они с отцом до сих пор в браке. Отец по-прежнему регулярно уходит в запой — сейчас раз в три месяца. Теперь, правда, он не такой агрессивный, как раньше. Но, как и в детстве, если я в гостях у родителей, я все время боюсь. Вздрагиваю от каждого крика, стука. Ложусь спать и не знаю, чего ждать.

Недавно я проходила онлайн-обучение на курсе Blind Spots у Юлии Павловой. В итоговом проекте я решила выразить всю боль, обиды и слезы. Книга, которую можно увидеть на видео, ушла в стол. Она так и лежит спрятанная, я никому ее не показывала.

---

Редактор — Владимир Шведов

В материале используются ссылки на публикации соцсетей Instagram и Facebook, а также упоминаются их названия. Эти веб-ресурсы принадлежат компании Meta Platforms Inc. — она признана в России экстремистской организацией и запрещена.

В материале используются ссылки на публикации соцсетей Instagram и Facebook, а также упоминаются их названия. Эти веб-ресурсы принадлежат компании Meta Platforms Inc. — она признана в России экстремистской организацией и запрещена.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!