«В свободе все потрясающее»

Фото: Анна Иванцова для ТД

«Я ужасно не хочу, чтобы меня жалели», — говорит Татьяна. Но, когда узнаешь ее историю, испытываешь не жалость, а другие эмоции. Гнев, страх, отчаяние. Надежду, благодарность, любовь

Конец жизни

— Я была обыкновенной женщиной — муж, двое детей, — Татьяна перелистывает маленький альбом с фотографиями десять на пятнадцать. Почти на всех снимках — мальчик и девочка: сначала совсем маленькие, потом постарше. Спят, играют, смеются в камеру, смотрят в сторону. На нескольких фотографиях — молодая женщина яркой ликующей красоты — сама Татьяна.

Фотоальбом подходит к концу.

— Произошел развод, — Татьяна скупо улыбается. — Потом я заболела. Похоже, я уже во время развода была в плохом состоянии. Родители к тому времени умерли, помочь было некому. Я жила одна — муж забрал сначала сына, потом дочку. Им было одиннадцать и десять лет. В 2010 году меня в первый раз госпитализировали и поставили диагноз: параноидная шизофрения.

Татьяна
Фото: Анна Иванцова для ТД

Что обычно происходит, когда человек заболевает? Ему назначают лечение. Всеми силами добиваются улучшения. Просят следить за своим здоровьем и беречь себя. Если нужно, выписывают поддерживающие лекарства. Стараются, чтобы человек вернулся к привычной жизни, к работе, к семье. Радуются, когда это происходит, пусть даже победа над болезнью временная.

Но с психическими расстройствами совсем иначе.

— Когда человек попадает в психиатрическую больницу, когда за ним закрываются двери, это конец жизни, — спокойно говорит Татьяна. — Истории о том, как человек три месяца отлежал, стабилизировался, вышел и теперь находится под наблюдением в диспансере и порхает, — они какие-то сказочные.

«Их никто за людей не считает»

Сама Татьяна провела в психиатрических больницах и психоневрологическом интернате десять лет.

— Страшнее нашей психиатрической больницы может быть только концлагерь, — Татьяна произносит это обыденно, как что-то очевидное, не нуждающееся в доказательствах.

Она хорошо помнит все — номера больниц и отделений, как они выглядели, чем там лечили, только подробно рассказывать об этом не хочет:

— Тяжело такое со дна поднимать.

Татьяна
Фото: Анна Иванцова для ТД

«Такое» — это санитаров-мужчин в приемном отделении, перед которыми женщина должна раздеться догола. Это уколы галоперидола и сомнамбулическое нечеловеческое состояние после них, когда кажется, что умираешь. Это вечно закрытый из-за ремонта в отделении туалет и общая для всех больных параша. Это очереди за нейролептиками, в которых стоят больные — «люди, которых никто за людей не считает»

— Меня жалеть не надо, — с улыбкой напоминает Татьяна. — Я выжила.

После пяти лет больниц ее перевели в психоневрологический интернат и лишили дееспособности. Муж к тому времени женился второй раз, и, казалось, никого, кто будет биться за Татьяну и помогать ей, не осталось.

Жизнь на этаже

У проживающих в психоневрологических интернатах (ПНИ) есть разные степени свободы. Кто-то может гулять по территории интерната. Кого-то выпускают в город, но с сопровождением. А некоторым можно передвигаться самостоятельно — это называется «свободный выход». По воспоминаниям Татьяны, на шесть сотен проживающих в ее интернате свободный выход был лишь у трех-четырех десятков. Ей самой поначалу не разрешали даже прогулок по двору.

— Полтора года я просидела на этаже. Это значит, что ты просыпаешься в семь утра под гул двух телевизоров в холлах, умываешься, идешь на завтрак, после завтрака выкуриваешь сигарету. И потом весь день торчишь на этаже, где вместе семьдесят больных людей.

Татьяна
Фото: Анна Иванцова для ТД

Татьяна уверена: если бы у нее не было детей, она бы не пережила это время. Но огромное желание снова их видеть, быть рядом с ними спасло.

— Еще я молилась — читала 90-й псалом, просто ходила по коридору и просила: «Матерь Божия, разомкни стены эти!»

Стало легче, когда Таня стала общаться с удивительным человеком — реабилитологом Эльзей Бериковой — и ходить в театральную студию под ее руководством.

— При любом интернате есть занятия с проживающими, — поясняет Татьяна. — Вопрос в том, как это делается. Эльзя реально больных, даже самых нелегких, любит и за них переживает.

А потом сбылась и мечта хоть ненадолго выходить за периметр ПНИ: Эльзя стала брать Татьяну «в город» — на всевозможные выставки, экскурсии и концерты.

— После встречи с Эльзей я как-то подняла голову, — вспоминает Татьяна. — А потом появилась Марина — Божий человек, который совершил чудо.

«Круг» — больше, чем семья

Марина Мень, создатель и руководитель благотворительного фонда «Творческое объединение “Круг”», приходила в психоневрологический интернат и приглашала проживающих на мастер-классы: лепка из глины, роспись. У фонда есть керамическая мастерская, где работают слепоглухие и люди с ментальными нарушениями. Именно в эту мастерскую Марина позвала Татьяну работать — уборщицей.

— Марина еще уточнила: ты точно хочешь работать уборщицей? А я как вцепилась в эту швабру! — смеется Татьяна.

Благодаря Марине Мень и новому директору интерната Татьяне дали «свободный выход», и она стала ездить в мастерскую «Круга» — одна, сама, пять раз в неделю.

Татьяна
Фото: Анна Иванцова для ТД

— Марина говорит, что «Круг» — это семья, — медленно рассказывает Татьяна. — А я сейчас думаю, что «Круг» — больше, чем семья. Потому что в семье возможно всякое. Например, подлость. А в «Круге» это невозможно.

Вскоре после «Круга» появилась еще одна работа, в Политехническом музее: сначала Татьяна была гардеробщицей, а потом стала администратором по работе с посетителями.

— Я не могла поверить. До сих пор не могу поверить, — признается Татьяна. — Я могла бы до глубокой старости ездить на экскурсии, вышивать крестиком, детей видеть лишь изредка — и оставаться в интернате…

Спасительный локдаун

Проживающим в ПНИ полагается «отпуск» — целых три месяца в году, если «на воле» есть люди, которые возьмут на себя ответственность за больного. В феврале 2020 года Татьяна взяла месяц такого «отпуска» и переехала в квартиру сопровождаемого проживания фонда «Круг». В марте она должна была вернуться в интернат — «на базу, в казарму», как говорит сама Татьяна, — но разразилась пандемия, был объявлен локдаун, который оказался для Татьяны спасением. За время карантина она с помощью работников фонда и юристов смогла вернуть себе дееспособность. Правда, ограниченную, но это ограничение не касается повседневной жизни, только крупных имущественных сделок.

Татьяна
Фото: Анна Иванцова для ТД

В маленькой квартире ничего лишнего, но уютно — Татьяна теперь живет самостоятельно, без сопровождения.

— Что самое потрясающее, когда появляется свобода? Все потрясающее. Гулять по набережной. Идти вечером домой, в обычную квартиру. Жить без камер, которые в ПНИ везде, даже в комнатах.

А еще в эту квартиру могут приехать самые главные для Татьяны люди — сын и дочка с внуком. Их отношения за эти годы не только сохранились, но и укрепились:

— С дочкой у нас просто одно дыхание.

А внук, сосредоточенный Тимоша, в бабушкином доме даже спит лучше и спокойнее, чем где-то еще.

Вдруг — солнце

— Когда я была в больнице и понимала, что, кроме этих лиц, этих стен, этого потолка, ничего никогда не будет, я увидела сон. Просто какой-то вход в метро. Из больницы это метро казалось другим миром, невозможным. А через много лет я стояла у метро «Театральная» со стороны Большого театра и поняла: Боже мой, это же мне снилось!

Маршруты Татьяны сейчас — это совсем не только «дом — работа — дом», и жизнь не исчерпывается только работой. У нее много друзей, любимых мест в городе, например кинозал в Инженерном корпусе Третьяковки. А еще стихи. Татьяна занимается в литературном объединении «У Короленко» при 44-й библиотеке и иногда выступает.

Татьяна
Фото: Анна Иванцова для ТД

— Правда, к стихам своим я очень критично отношусь и читаю их ужасно, — Татьяна хохочет и становится похожа на ту молодую женщину с пленочных фотографий. — Вот, лучше вы сами, глазами.

«Обрастает любовью
Измученный голый висок…»

— Судьба будто меня сначала вдавила вниз, в преисподнюю, а потом позволила подняться. Я насмотрелась на такие уродства, а тут вдруг — солнце, — говорит Татьяна. — И я совершенно не герой. Герои — люди, которые мне помогли.

Чтобы Марина Мень и все те люди, которые помогли Татьяне вернуться в жизнь, могли сделать это и для других проживающих в ПНИ, им нужна наша поддержка. Любое пожертвование на работу мастерской «Круга» и квартиры сопровождаемого проживания — это еще один шаг к солнцу для тех, кто давно его не видел.

Сделать пожертвование

Этот платеж возможен благодаря фонду «Нужна помощь», который собирает деньги на работу благотворительных организаций нашей страны.

Выберите тип и сумму пожертвования
Поддержите, пожалуйста, наш фонд

Мы существуем только на ваши пожертвования. Вы можете добавить процент от пожертвования на развитие фонда «Нужна помощь»

Читайте также

Вы можете им помочь

Всего собрано
2 760 178 021
Текст
0 из 0

Татьяна

Фото: Анна Иванцова для ТД
0 из 0

Татьяна

Фото: Анна Иванцова для ТД
0 из 0

Татьяна

Фото: Анна Иванцова для ТД
0 из 0

Татьяна

Фото: Анна Иванцова для ТД
0 из 0

Татьяна

Фото: Анна Иванцова для ТД
0 из 0

Татьяна

Фото: Анна Иванцова для ТД
0 из 0

Татьяна

Фото: Анна Иванцова для ТД
0 из 0

Пожалуйста, поддержите проект «Трудоустройство и сопровождаемое проживание для людей с ОВЗ» , оформите ежемесячное пожертвование. Сто, двести, пятьсот рублей — любая помощь важна, так как из небольших сумм складываются большие результаты.

0 из 0
Листайте фотографии
с помощью жеста смахивания
влево-вправо

Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: