«Буду и дальше улыбаться»

«Я, Попов Георгий Николаич, родился 6 сентября 1968 года. Родом я с Ташкента. Вот. В 77 году, по-моему, я пошел в первый класс в школу номер 91 города Ташкента. Отучился там до восьмого класса. Вот. В 83-м поступил в Ташкентский строительный техникум им. Буреша Михаила Яковлевича на промышленно-гражданское строительство. Устроился на стройку плотником второго разряда. А по специальности я техник-строитель, самое большое, до кого мог дорасти, — прораб. Чтобы двигаться дальше, нужно окончить институт. Но институтом и не пахло, потому что армия на носу. Вот».

Георгий рассказывает о себе, сидя в старом кресле в сторожке дежурного Мальтийского приюта. Он совсем не похож на человека без дома. Идеально чистые джинсы и обувь. «Я военный, я не могу в грязи — лучше застрелюсь, повешусь или отравлюсь. Я нормально выгляжу, у меня и одеколон есть». 

Георгий с детства хотел быть как дед — генерал-майор погранвойск. Через две недели после призыва в армию с отличием окончил учебку, стал шифровальщиком, принял присягу и получил звание младшего сержанта. А потом остался на сверхсрочную.

В армии Георгий женился. Молодая семья ждала ребенка, и, чтобы обеспечить всех, Георгий отправился на подводную лодку. Служил в Западной Лице, пункте базирования Северного флота России. Платили достойно, да еще и сразу присвоили звание мичмана. «Так я стал подводником. На лодке — как на поезде, только окошков нет. Мне нравилась морская служба, все по уставу».

Развернулся и пошел

Жена поехала за мужем на Север, в 89-м родилась дочка. В военном городке получили двухкомнатную квартиру, сделали ремонт. Георгий все так же надолго уходил в моря. 

«Ну и доходился. Как говорится, Западная Лица спит под одним одеялом. Я — в море, жена — к соседу. Все. Развод и девичья фамилия». 

Так Георгий остался в казенной «однушке», полученной от ОМИСа (отдел морской инженерной службы). Платил алименты, в 23 года стал самым молодым интендантом на Северном флоте.

А потом случился разгар 90-х — подлодку отогнали в Северодвинск на ремонт, зарплату не платили по полгода, вместо нормального пайка стали выдавать сухую картошку, сухую морковку, сухой лук. А на Севере, говорит Георгий, без витаминов не протянешь. Весной ловили корюшку, летом ездили по грибы и по ягоды, зимой разгружали вагоны с мукой. «С утра до вечера. Десять человек на вагон 60 тонн. За него мы получали два мешка муки, 25 килограммов сахара и 10 литров масла растительного. Такая зарплата. Жить как-то надо было? Надо», — соглашается сам с собой Попов.

Тогда же Георгий женился во второй раз: новая Попова оказалась непривычна к военной аскезе, и в 30 лет подводник переквалифицировался в водителя такси. Но семья снова не сложилась.

Нормально все было

Мыкался по номерам в гостиницах, съемным комнатам. Жил. Работал. Пока ногу не сломал. «Наступил на бордюр, подвернул ногу, упал. Встал, а нога — хрясь. Полгода лежал в больнице. Нога неправильно срослась, еще месяца четыре походил с аппаратом Илизарова. Но все же вернулся за руль, вернулся в жизнь».

Вскоре после этого Георгий сломал ту же ногу снова — упал со стула. Опять больница — реабилитация — такси. «Все равно вышел к жизни». Когда остался совсем без работы, случайно помог незнакомому парню толкнуть «газель». Парень оказался цыганом и предложил Георгию поехать с ним в Вологду, далее — везде.

«Всю Россию с цыганами объездил. Где только не был: в Якутии, во Владивостоке, вся Украина. Прожил с ними два года. Собирали и сдавали металлолом — на жизнь хватало. Останавливались в деревнях, в заброшенных домах. Ел с ними за одним столом. Детей их в школу возил, бабушку — в церковь и на рынок. Нормальные цыгане, нормально все было».

В 2011 году Георгию предложили работу водителем в Москве, при мебельном магазине. Вспоминает, что сначала ему заплатили «35, потом 27, потом 25». Спал в хостеле за 200 рублей в сутки. За отдельную плату мебель заказчикам собирал. Сменил работу, но снова не стало лучше: вставал в три часа утра, возвращался за полночь. В таком режиме не продержался и трех месяцев. 

Уволился. Работы нет, деньги закончились, пенсию вовремя не перевели. Отец умер. Мать и две сестры продали дом в Ташкенте и переехали в Москву, не помогают. Только двоюродная сестра из Америки иногда присылает деньги, но стыдно у нее просить. Хозяйка хостела говорит: «Денег нет — иди на улицу».

Георгий вышел, сел на лавочку. В кармане 100 рублей. Переночевал у знакомой и уехал в Петербург с дальнобойщиком, с которым познакомился накануне. 

Из тумана

Водитель помог снять общежитие на десять дней, дал денег на еду и сказал: «Дальше все в твоих руках. Не получится, позвонишь — будем думать». 

Получалось не очень. На работу не брали, деньги заканчивались. Но помощь снова пришла неожиданно. Георгию на улице сунули в руку карточку реабилитационного центра для людей, попавших в безвыходную ситуацию. Георгий поселился в центре и снова стал грузчиком. «В Эрмитаже картины таскали, все солярии в Питере — наша работа, на Крестовском острове вот эти крутые квартиры разгружали. Те, кто не с умом, поднакопят денег, выпьют и возвращаются на вокзал. А я нет, я нормальный».

Четыре года назад нормальный мужчина познакомился с нормальной женщиной. Стали жить вместе, Георгий снова сел за руль такси — все было хорошо, пока таксист не начал терять зрение. Впервые это случилось в день, когда ему исполнилось 48 лет: левый глаз ослеп прямо за рулем. 

В больнице на пятой капельнице Георгий начал видеть лучше. Но сразу после выписки стало хуже. «Вообще ничего не вижу. Снова больница, капельницы, уколы. Через три дня зашел на ощупь в туалет. Вижу что-то яркое — унитаз. Вырисовывается, как из тумана». Диагноз — атрофия зрительного нерва. При выписке констатировали: “Ну все, ты инвалид”, и я получил первую нерабочую группу». 

С первой группой инвалидности работать нельзя, но Георгий снова пошел в грузчики. От нагрузки видеть стал еще хуже. «С женщиной мы цап-царап. А она говорит: “Не нравится — уходи”. И ушел». 

Днем жил на улице, ночью в больнице. «Нашколяю 100 грамм, выпью. Подхожу к какой-нибудь женщине незнакомой, говорю, мол, мне плохо, вызовите скорую. Вызывает, сердобольная. Меня в больницу везут, вот, считайте, сутки прошли. Но так не могу. У меня менталитет другой».

И Георгий поехал к социальному работнику на Боровую. Там ему выдали новую одежду и направление в Мальтийскую службу помощи. Почти слепой Георгий добрался в приют с помощью опять же незнакомых людей: его довели до нужных ворот. «Так 22 января этого года я здесь и оказался. Меня приняли, приютили. Большое им спасибо».

Сейчас Георгий видит только силуэты, светлые и темные пятна. «Вот вы на солнце долго можете смотреть? А я могу смотреть не отрываясь, и мне ничего за это не будет», — рассказывая, Георгий как будто немного гордится этой особенностью. Ходит по памяти — хорошо знает город, годы за рулем дают о себе знать. 

Не пропадать же

Мальтийский приют занимает небольшой двор у заброшенного здания. В длинной армейской палатке, заставленной двухъярусными кроватями по обе стороны, живут тридцать мужчин и десять женщин, разделенные перегородкой из черного полиэтилена. В палатке — телевизор, стол, кулер, две дровяные печки. Здесь оставшимся без дома людям дают не только еду и крышу над головой, но и оказывают помощь: от восстановления документов до возвращения на родину. 

Георгию в свое время помогли с лекарствами и одеждой, теперь помогает он: убирает территорию, выгуливает пса Ваську, моет стариков. А еще с сотоварищами из приюта по вечерам ходит в кафе магазина неподалеку, где после закрытия нераспроданную продукцию отдают бездомным. 

ГеоргийФото: Лиза Жакова для ТД

Благодаря приюту Георгий окончил бесплатные курсы для незрячих: научился ориентироваться в пространстве, печатать на компьютере вслепую. Только азбуку Брайля не освоил. 

Под определенным углом и почти вплотную он видит фотографии. Так и разглядел на сайте знакомств землячку и ровесницу из Ташкента. У нее дом в Псковской области, а здесь с сыном снимает квартиру. Бывший подводник-грузчик-таксист сразу и честно сообщил, что почти не видит, ходит с палочкой, живет на пенсию и вообще в приюте. А она: «Меня это все не волнует. Я чувствую, что ты — мое». Скоро перекати-поле пустит корни в новом доме. А пока курит во дворе, не отрываясь, смотрит на звезду по имени Солнце и улыбается.

«Я буду и дальше улыбаться. Никогда у меня руки не опускались. Потому что я не хочу помирать. Не пропадать же». 

Приют помогает не опускать руки всем, кто обращается сюда за поддержкой, а таких людей очень много. Крыша над головой, помощь с документами, лекарства, одежда, новые навыки дают не только возможность спасти жизнь каждого из них, но и шанс начать все с чистого листа. Пожалуйста, поддержите работу приюта — любое, даже совсем небольшое пожертвование поможет Георгию и другим подопечным не пропасть.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!