Как мирный протест жителей Архангельской области и Республики Коми против «шиесского проекта» за несколько месяцев перерос в настоящую войну
Прошлым летом в лесу у полузаброшенной железнодорожной станции Шиес в Архангельской области началось строительство: по официальной версии — экотехнопарка «Шиес» для вывоза и размещения отходов из Москвы, по словам местных жителей — полигона для столичного мусора.
Осенью жители региона написали письмо в адрес президента России Владимира Путина с просьбой не допустить размещения отходов, а в декабре по городам Архангельской области и республики Коми прокатилась волна протестных митингов. В январе 2019 года губернатор области Игорь Орлов назвал стройку в Шиесе «отличным инвестпроектом» и связал массовые протесты с конкурентной политической борьбой. В феврале активисты из Архангельской области перекрыли дорогу, ведущую на стройку, организовали наблюдательный штаб и круглосуточное дежурство. В марте глава Минприроды России Дмитрий Кобылкин сообщил, что территориальная схема обращения с отходами Архангельской области будет дополнительно проверена, а проект строящегося в регионе технопарка в Минприроды не поступал. К этому времени стихийные митинги переросли в настоящее противостояние. Новая волна протестных митингов назначена на 7 апреля.
Столкновение
— Их начальнику прямо на перроне морду разбить надо, — кипятится бородатый дядька в охотничьем камуфляже.
— Тише, Юра, возможно, они того и хотят, — успокаивает его Вадим, мужчина под 50 с золотой печаткой на пальце. Но видно, что он и сам на взводе. — Люди и так еле сдерживаются, никто не хочет войны, так они специально, специально!
Вадим и Юра — обычные мужики из Урдомы, крошечного поселка в Ленском районе Архангельской области. В машине Вадима мы спешим на станцию «Шиес», где экскаватор только что снес вагончик вместе с активистом из Архангельска Владимиром Когутом, протестующим против строительства мусорного полигона. Врач Людмила уже собиралась спать, но теперь едет вместе с нами — осмотреть пострадавшего. Ночь, дорога скользкая, и 33 километра пути занимают почти час. Последние полтора километра по стройке надо идти пешком.
На стройплощадке мы и встречаем Владимира — он держится за грудь и идет медленно, врач Людмила остается с ним.
На железнодорожной платформе «Шиес» толпятся человек десять охранников стройки. Еще дальше, перед воротами полигона, замерла колонна самосвалов с заведенными моторами: шоферы греются в кабинах и прячутся от камер.
Возле ворот, у правой обочины валяется груда досок — это все, что осталось от вагончика. Дальше — небольшая толпа разгневанных противников мусорного полигона. В центре толпы стоят под локоток, как солисты в центре хоровода, два работника стройки. Один глядит в толпу и вяло переругивается с ней, другой тупо смотрит в сторону леса и немного покачивается. Это механик Алексей Козлов, он и был за рычагами экскаватора. Лицо его разбито, но активисты уверяют, что это он так выпал из кабины.
Битва
Полтора часа назад здесь была настоящая битва. Кто-то успел снять на видео: экскаватор, снеся вагончик, напирал на людей гусеницами, одного сбил с ног. Отмахивался стрелой, но потом кто-то из мужиков сумел открыть дверку мотора и выдернуть топливный шланг. Машина так и стоит с задранной стрелой, поливая снежную дорогу соляркой.
“Еще чудо, что все обошлось. Он Володю ковшом к стене прижал. Я думала — все, конец. Экскаваторщик, кстати, не хотел на людей ехать. Так этот Козлов его вытолкал и сам в кабину сел, — рассказывает предпринимательница из Урдомы Анна Шекалова. — Экскаватор, как фашистский танк, прямо на людей ехал. Мы раньше такое только в кино видели. А тут все по-настоящему. Эх, боюсь, убьют наших мужиков”.
Полицию активисты вызвали сразу — но она не едет. Они звонят снова и снова — возле самой станции есть место, где ловит телефон. Звонят и в районное ОВД, и на «112». Но наряда все нет и нет. Над стройкой звездная ночь, красивая и морозная. Возле останков вагончика разводят костер, чтобы согреться, и кипятят чайник. Наконец даже экскаваторщика и его товарища отпускают греться в кабину грузовика.
Часа в три ночи подъезжает полицейский уазик, в нем — сердитый майор. Он переписывает документы всех водителей, но на опьянение никого не проверяет и задержать не пытается.
«Мой одноклассник, — объясняет один из активистов. — Но теперь мы по разные стороны баррикад».
Ближе к четырем часам утра со стороны Урдомы приезжает скорая помощь: полицейские вызвали ее экскаваторщику.
Война
На следующий день, 15 марта, экскаваторщика Козлова зачем-то отправят санитарным вертолетом в Архангельскую областную больницу. Там он будет ругаться с журналистами, а потом и вовсе сбежит домой, отказавшись от лечения. Зато в тот же день в нескольких СМИ появятся сообщения, будто ночью на Шиесе экскаваторщику сломали позвоночник. Затем напишут, что активисты бросили в экскаватор коктейль Молотова, а двух рабочих привязали к дереву и всю ночь били. Затем — что на Шиесе слышали выстрелы. Потом начнется новый виток информационной войны — в СМИ и телеграм-каналах появятся статьи об «экологических экстремистах на Шиесе». К войне этой жители Урдомы начинают привыкать, хотя первое время смириться было непросто:
Светлана Михайловна Бабенко. Урдома, Архангельская областьФото: Игорь Терешков для ТД
«Дежурили у нас на стройке две девочки, Аня и Лада. И вот в одном издании написали, будто они в вагончике обслуживают строителей с полигона, а я у них — сутенерша, — возмущается неформальный лидер инициативной группы по борьбе с мусорной стройкой Светлана Бабенко. — У нас поселок маленький, все друг друга знают. Ну как можно такие вещи писать?»
На Севере немалая доля общественной жизни идет в интернете: даже продавщицы в урдомских магазинах в перерывах между покупателями читают в социальных сетях сводки с мусорного фронта. Местные онлайн-сообщества за время конфликта получили тысячи новых участников, видео с полигона набирают сотни тысяч просмотров.
Еще одна сторона — официальные СМИ, которые пишут о преимуществах шиесской стройки, называют ее экотехнопарком и высокотехнологичным производством. Хотя даже по официальной версии мусор просто будут хранить в больших прессованных брикетах, обернутых пленкой, и таким образом консервировать на несколько десятилетий.
Апофеозом информационной кампании стала встреча с жителями Ленского района 29 января.
«К нам пришел мужчина и взял в аренду зал на два часа. Заявил, что хочет провести собрание по строительству домов, — вспоминает директор урдомского дома культуры Наталья Чезганова. — Только когда здание оцепила полиция, мы поняли, что правду от нас скрыли».
Мордор среди города
Противостояние жителей Северной Осетии и завода «Электроцинк» продолжается не одно десятилетие. Насколько реальны шансы закрыть вредное производство после массовых протестов?
Светлана Бабенко рассказывает, что на встречу людей везли автобусами — из Котласа, Коряжмы, Сыктывкара. Местных внутрь не пускала полиция — «закрытое мероприятие». Не пустили ни председателя местного Совета депутатов Александра Кравеца, ни директора ДК.
За закрытыми дверями замдиректора застройщика полигона, московского ООО «Технопарк» Денис Синельников, министр природных ресурсов Архангельской области Александр Ерулик и заместитель гендиректора АО «Мосводоканал НИИпроект» Георгий Перельштейн беседовали с публикой, вооруженной плакатами «Да Экотехнопарку» и «Даешь новые рабочие места». Это и сообщения СМИ, где противников полигона называли «немногочисленными» и уточняли, что «сторонников строительства современного предприятия в разы больше», стало последней каплей. «Почему мы против? Потому что с самого начала людям врали», — объясняет логопед детского садика «Малышок» и руководитель экологического движения «Чистая Урдома» Марина Пахтусова.
Когда-то на Шиесе был поселок лесорубов, но в последние годы на этой глухой станции бывали только железнодорожники и охотники. Охотники и заметили еще летом: там что-то происходит. Затем один из местных сумел снять с квадрокоптера большую вырубку в лесу. 2 августа в сообществе «УРДОМА Online» появилась информация о строящемся полигоне, и возмущенные жители пришли в совет депутатов; там и сложилась инициативная группа из 10 человек со Светланой Бабенко во главе. Но к этому времени весь поселок уже бурлил.
Тогда же в Урдому приехал зампред правительства Архангельской области Евгений Фоменко.
«Он нам сказал, что на Шиесе строится производство, прежде всего деревообрабатывающее, но что один из вариантов — переработка ТБО, — рассказывает глава совета депутатов Александр Кравец. — Фоменко тогда просто на смех подняли, потому что леса у нас и для действующих комбинатов не хватает».
Право дышать
Андрей бурит в Волоколамском районе артезианские скважины и роет колодцы. Но в Ядрове он не бурит скважин. Говорит, что у него дети. Что грех — травить людей водами, стекающими с ядровского мусорного полигона, — он на душу не возьмет.
Первое время урдомчане протестовали очень мягко. В августе они написали 21 письмо во все инстанции, вплоть до президента, но ответ получили только из Северо-западной транспортной прокуратуры: ведется строительство капитального объекта, есть нарушения, рассказывает Светлана Бабенко.
Потом против стройки собрали 4674 подписи (более 40% населения района), а 26 августа в Урдоме прошел первый в ее истории митинг, на который из 4,7 тысяч жителей поселка пришли 1080 человек. Участники приняли резолюцию против полигона и отправили ее губернатору Архангельской области Орлову. Это не помогло, и уже на следующем митинге жители потребовали отставки Орлова.
Стройка идет в 65 квартале Яренского лесничества. В соседнем 64-м еще три года назад запланировали заказник — здесь живут краснокнижные животные.
«Где-то в федеральном правительстве искали место подальше от населенных пунктов и с хорошей транспортной инфраструктурой. И ткнули в точку на карте на Севере, не изучив ни геологию, не экологию, — рассуждает бывший глава Урдомы Александр Голоушкин. — А все местные знают, что на Шиесе болото. Два-три года, и весь мусор потечет в наши реки».
Сопротивление
В отличие от полупустых пенсионерских городков, которых на Севере большинство, Урдома — поселок живой и самодостаточный. Он стоит на магистральном газопроводе «Ухта-Торжок», который еще и расширяют в рамках строительства Северного потока.
А в самой Урдоме имеется серьезный работодатель — газокомпрессорная станция. Поэтому в поселке три гостиницы, несколько кафе, пиццерия и бар с музыкой, строятся новые дома. Здесь много молодых мужиков, которые не уехали на заработки в большие города, а остались работать в Урдоме и по выходным ходят в лес охотиться и рыбачить.
Здесь же несколько лет существует свое экологическое движение, которое возглавляет Марина Пахтусова. Началось все с ящика для сортировки мусора, который она поставила возле своего дома.
«Муж сделал крышку, чтобы снег не попадал, вырезал круглое отверстие для бутылок, — рассказывает Марина. — Потом мы с ним и с нашими волонтерами все разбираем, сортируем и отвозим в Котлас. Муж и специальный деревянный молоток смастерил, бутылки плющить. За месяц три-четыре огромных мешка набирается”.
Теперь ящиком пользуется вся улица.
«Мы уже разбираемся в сортах пластика, какие перерабатываются, какие нет. И всем детям об этом рассказываем, — продолжает Марина Пахтусова. — В детском садике собирают пластиковые крышечки, сдают и деньги направляют сыктывкарскому благотворительному фонду “Сила добра”. На 8 марта девочкам в садике дарят многоразовые мешки, чтобы не пользовались пластиковыми пакетами».
Мох и нефть
Пролитая нефть уничтожает все: от фотопленки до окружающей среды и быта коренных народов Севера
Но теперь группа Марины «Чистая Урдома», которая раньше координировала субботники и акции по сдаче вторсырья, стала одним из очагов сопротивления мусорной стройке.
«Сейчас народ уже не переубедить, — уверен один из урдомских депутатов Игорь Ярошонко. — Вот если бы с самого начала пришли с документами, какой-то диалог был бы возможен. Но с августа нам показывают одни и те же картинки. А реального проекта все нет и нет. Я уже сказал: “Ребята, проекта и не будет. Он им не нужен. Просто будут привозить по 500 тысяч тонн мусора в год. Им земли, на которую они претендуют, как раз на 20 лет и хватит”».
«Мы все живем лесом, живем нашей природой. У нас больше ничего нет. Так что люди за свою жизнь борются, — объясняет Светлана Бабенко. — И потом, этот мусор из чужого региона унижает наше человеческое достоинство. Нас за быдло держат. Представьте себе, что вы живете в квартире. И тут сосед выбивает дверь и говорит: “Слушай, брат, я у тебя в туалет схожу”».
Бойкот
Новый генплан Урдомского городского поселения, предполагающий на месте строящегося полигона рекреационную зону, местные депутаты приняли еще осенью. Однако в конце октября в областное законодательство были приняты поправки, по которым право утверждать генпланы с 1 января перешло в полномочия Архангельской области. Вскоре после этого в областном правительстве для Урдомы сформировали новый генплан с одним, но важным отличием: на Шиесе строится не рекреационный объект, а промышленный.
Экспозиция генплана в Урдоме назначена на 15 марта в здании лесхоза, представлять его приехал все тот же зампред регионального правительства Евгений Фоменко в компании члена областной общественной палаты Малхаза Алхазова.
Бойкотировать новый генплан еще с утра собираются десятки человек: толпа то поет «Священную войну», то начинает скандировать: «Вашей экспозиции для нас нет».
Светлана Бабенко приносит к лесхозу кладбищенский крест и венок, который под одобрительные крики земляков втыкает в сугроб у входа. Дескать — похороним проект полигона.
«Ваш генплан отстой: шуруй, Фоменко, домой», — заводит публику глава совета депутатов Александр Кравец.
Публика весело повторяет кричалку. Для местных политическая активность внове, и видно, что многие получают от этого большое удовольствие.
Весь день у лесхоза дежурят десятки урдомчан. Замерзнув, они ходят погреться в железнодорожный ДК, где помещается штаб протеста. Потом возвращаются.
В 19.00 конец экспозиции — за весь день никто с ней не ознакомился. «Люди в здании были, но замечаний не оставили. Значит, они либо не интересуются генпланом, либо не имеют возражений», — заключает Малхаз Алхазов.
В ответ возмущенные жители скандируют «Север не помойка». Женщины опять затягивают «Священную войну».
Наконец УАЗ-буханка подруливает к боковому входу. И в нее под прикрытием полиции спешно проскальзывают архангельские гости. Урдомчане облепляют машину и кричат «позор». Кто-то вешает на верхний багажник кладбищенский крест и венок.
«Ну, отстояли, — говорит, расходясь, женщины. — Хоть бы ночью ребята на вахте выстояли».
Вахты
Со стороны Архангельской области проехать на Шиес можно либо поездом, либо по служебной дороге газопровода «Ухта-Торжок», а оттуда еще километр на юг по лесной тропе. Потом надо пересечь пути, и попадешь на стройку. В этом месте строители положили между рельсами брусья.
«Они начали незаконно возить на стройку топливо через этот официально не существующий переезд, а мы начали это фиксировать», — рассказывает Светлана Бабенко.
Вообще, это главная тактика противников полигона: фиксировать все нарушения на видео и сразу выкладывать в сеть. Так перед Новым годом на Шиесе появилась постоянная вахта. А когда полиция заявила, что никакой дороги в этом месте нет, активисты начали перекрывать ее машинами: раз дороги нет, то и пропускать никого не обязательно.
Чтобы наблюдать за переездом в режиме реального времени, да и просто греться, неподалеку от путей поставили вагончик на колесах, такие здесь называют специальным северным словом «балок». После того, как на балок установили спутниковую тарелку, дежурные получили постоянный доступ в интернет.
Другой выезд со стройплощадки — в сторону республики Коми, стройка расположена возле самой границы двух регионов. Эта дорога тоже неофициальная, и активисты перегородили ее вторым балком. Его и разрушил экскаватор ночью с 14 на 15 марта. Так противники полигона с конца февраля полностью блокировали подвоз топлива. Стройка встала, но строители пытались прорваться.
«В ночь на 1 марта на вахту приехали люди криминальной наружности на семи машинах. Некоторые— с балаклавами на лицах, — рассказывает активист из Сыктывкара Виктор Вишневецкий. — Но наши подали сигнал бедствия в телеграм, и через полчаса примчалось человек сорок мужиков с Урдомы».
Гостей прогнали, вахты усилили.
Строители уже месяц играют с активистами в кошки-мышки. Причем исключительно по ночам. То провезут поездом небольшие канистры с соляркой в личных вещах рабочих. То попытаются скинуть что-то с поездов в лес. Один раз дежурные заметили, как с тепловоза разматывали какой-то шланг, и уверены, что строителям пытались слить топливо прямо из бака локомотива.
Иван Иванов, заместитель председателя Комитета спасения Печоры, станция Шиес, Архангельская областьФото: Игорь Терешков для ТД
Возле балка светло и тарахтит генератор. Внутри жарко топится буржуйка. На нарах у стены прямо в зимнем комбинезоне отдыхает Вячеслав Григорьянц из Котласа. На стене висит карикатура на губернатора Орлова в образе Муссолини. Под нею низенький мужчина в очках яростно печатает на ноутбуке. Это Иван Иванов из-под Ухты. Именно он выкладывает в сеть большую часть видео и новостей с вахты. Из раций постоянно слышатся переговоры постов.
Под столом сложены сушки и хлеб. Под нары задвинута внушительная коробка с мясными консервами. Сочувствующие прислали на вахту столько еды, что можно выдержать месячную осаду.
Вокруг стройки частично построен забор, но активисты ходят по территории, как у себя дома. Протестующие перемещаются между станцией, автостоянкой и бытовым городком строителей, а за ними на расстоянии полутора метров следуют охранники.
Странно в глухом лесу на границе Архангельской области и республики Коми встретить оранжевые КАМАЗы с московскими номерами. Тут вообще этакий анклав Москвы. Строительство ведет ООО «Технопарк», зарегистрированное в столице — в здании Мещанского загса. Охраняет площадку московский же ЧОП «Гарант-Безопасность». Возле станции, в лесочке у свежевырытого котлована полигона, активисты поставили зимнюю палатку с печкой, чтобы постовые со станции могли греться.
Подарок для губернатора
После массового закрытия мусорных полигонов по всей Московской области летом 2017 года нагрузка на оставшиеся свалки выросла — свозить отходы стали в намного больших объемах, чем раньше, в окрестностях свалок появились пробки из мусоровозов и неприятный запах.
Еще один пост расположен между дорогой и балком: здесь оставляют машины и всю ночь горит большой костер. Рядом навес, стол и лавочки, постоянно есть чай и каша с тушенкой. Библиотекарь Наталья из Котласа — ближайшего к Урдоме крупного города, примерно 160 километров по трассе, — поет под гитару бардов и Егора Летова. Ее библиотеку недавно оптимизировали, Наталья осталась без работы и приехала.
Подкрепление
Даже снеся балок экскаватором, строители не смогли снять осаду. Дальше по той дороге лежит поселок Мадмас — и с его стороны проезд перекрывают уже активисты из республики Коми. Сначала стройка в прямом смысле слова лишила их покоя и сна. В Мадмасе есть карьер, который принадлежит одному из главных подрядчиков стройки — урдомскому бизнесмену Борису Сидорову. Летом тот начал круглосуточно возить песок и гравий на станцию Мадмас, а оттуда — вагонами на Шиес.
«Пылища от машин стояла — дышать нечем. Дичь ушла из-за шума. В радиусе 50 километров уже ни зайцев не стало, ни глухарей, ни рябчиков, — рассказывает активист Руслан Челпанов из Мадмаса. — И дорогу ушатали вконец. Как раз грузди пошли, а в лес не попасть».
Грибы многих здесь буквально кормят: хороший грибник на продаже вполне может заработать 100 тысяч за сезон.
«Мы пытались с Сидоровым говорить насчет пыли, а он только спрашивал: “Я вам что, поливать должен дорогу?” Поехали с обращением в администрацию района, но и это не помогло. Тогда мы перекрыли дорогу и сутки продержали их в лесу, — рассказывает Александр Нейман, бригадир мадмасской пожарной части. — Когда начались осенние дожди, администрация поселка согласилась поставить на дорогу с карьера знак-ограничение восемь тонн, чтобы ее не разбили окончательно. За проезд под знак штраф — пять тысяч рублей».
По словам Неймана, когда активисты начали фиксировать всех, кто проезжает мимо, последовали штрафы. Сидоров пошел к главе поселения договариваться, но тот сказал: «Ищите понимания с населением», добавляет Нейман.
Рубка за лес
В Горном Алтае пришлые лесорубы взялись сплошняком валить вековые сосны на окраинах сел, в береговой зоне Бии и вдоль трассы, ведущей к Телецкому озеру. И люди встали на защиту тайги
Но никакого понимания найти уже не удалось — после попыток возить песок на стройку напрямую по лесной дороге мадмасские активисты перегородили ее еще одним балком со своей стороны.
Но ситуация в Мадмасе в корне отличается от урдомской, активных мужиков среди противников стройки только 12 человек. Здесь практически единственный работодатель — железнодорожная станция.
«И там людям говорят, чтобы не протестовали. Увидят — уволят, — объясняет Руслан Челпанов. — А многие из поселка работают сейчас на помойке. Там предлагают очень хорошие условия. За 15 дней вахты дорожникам обещают 50 тысяч, водителям — 70, а простым рабочим — 40. Вот молодежь и идет. Я их понимаю: у меня есть работа, у них нет. Приезжаем на вахту, а они там снег лопатами чистят, потому что без топлива все равно работать не могут».
Зато на мадмасский пост едут дежурить противники стройки из соседних поселков республики Коми.
Над постом реет красный флаг с серпом и молотом. На почетном месте в балке висит письмо от девушек из Яренска: «Дорогие наши защитники! Мы очень гордимся вами… Отстоим нашу землю-матушку вместе». Писать «письма на фронт» активистам, дежурящим возле свалки, за последнее время вошло в моду в окрестных деревнях.
Чтобы попасть из Мадмаса в другие населенные пункты Коми, надо перебраться через реку Вычегду. Пока здесь установлена ледовая переправа, когда все растает, останутся только железнодорожный мост и паром. Но как только мужики перекрыли дорогу, паром уехал в Урдому, потому что он принадлежит все тому же Сидорову, говорит Руслан Челпанов.
Устрашение
«С 4 марта из поселка перестали вывозить наш мусор. Наш полигон находится в собственности Ленского муниципального района. Но его никому не передают в аренду, — говорит глава администрации Урдомского муниципального образования Елена Смирнова. — Вот мусор и не возят. Я считаю это акцией устрашения».
Помойки Урдомы и правда переполнены. Пока мороз, мусор распихивают по хозяйственным постройкам, но что делать, когда потеплеет, непонятно. Но это не все беды: за последние восемь месяцев у надзорных органов появилось очень много требований, выписывают бесконечные штрафы, перечисляет Смирнова.
Первый иск о запрете строительства полигона администрация проиграла полтора месяца назад. Сейчас она пытается добиться в суде сноса самовольно построенных на полигоне очистных сооружений. Пробовал судиться со стройкой и Ростехнадзор, но проиграл в начале марта — «Технопарк» сумел убедить судей, что не ведет капитальных работ. Елена Смирнова чуть не плачет: «Восемь месяцев администрация находится в режиме ада. Строительство ведется без разрешительной документации. Мы — городское поселение, и все стройки на нашей территории должны проходить через нас. Но никакого проекта я не видела. Утвержденного генплана тоже нет. Два прошедшие в Урдоме митинга показывают, что люди против любого строительства. И мы при этом проигрываем все суды. Мне 53 года, с 1992-го я в органах местного самоуправления, но такого беспредела я никогда не видела. И у меня нет желания работать дальше».
Настроение полного недоверия к власти постепенно охватывает весь поселок.
Но главные объекты нелюбви — урдомские бизнесмены Борис Сидоров и Сергей Байдин (он, как и Сидоров, поставлял на стройку песок), некоторые местные даже начали бойкотировать принадлежащие им магазины и кафе. Только с заправками трудно, в Урдоме их две, и одна как раз принадлежит Байдину, а другая — Сидорову. В ответ на просьбу о встрече Сергей Байдин сразу сказал, что у него нет времени. Борис Сидоров даже назначил мне встречу, но не пришел.
По дороге в Москву я проезжаю мимо Шиеса уже на поезде. У самого котлована выросла вторая огромная палатка. Над нею реют российские флаги. Из моего сидячего вагона собираются на выход восемь мужчин и четыре женщины. Женщины — противницы полигона, мужчины — строители.
«А ведь еще недавно, пока стройки не было, поезд тут вообще не останавливался», — произносит проводница.
Из строителей только один сел на поезд вместе со мной в Урдоме, это чернявый человек за тридцать.
«Что там построят, я еще не знаю, — говорит он. — Я деньги в семью зарабатываю».
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
