«Мы не можем отправить свой мусор куда-то еще — мы уже живем на краю света»

«Вот наше любимое: чекушечница. Пользуется особым спросом, — экоактивистка Ирина Трапезникова показывает на фото деревянный ящик для сбора стеклотары в деревне Нижняя Ваймуга Архангельской области. — Специфика русского населения: есть у нас стеклянные отходы, которые надо вывозить, сами они не разлагаются. Приезжают гости, пьют много, а хозяевам потом стыдно стекло в раздельный сбор нести, будто они одни столько выпили. Покупать не стыдно, а сдавать стыдно. Бывает, тайком пакетик положат. Сразу видно, на какой напиток акция была». 

В деревне всего 20 домов. Чтобы сюда попасть, нужно на лодке переехать речку Ваймугу. Ни моста, ни парома, ни брода нет. Мост есть в соседней деревне, но и оттуда на машине не проехать: дорога грунтовая и пересечена ручьями без мостиков, добраться можно только пешком или на спецтехнике. Нет дорог — нет сбора и вывоза мусора. 

Ирина Трапезникова, экоактивистка, организовала раздельный сбор в деревне Нижняя ВаймугаФото: Ирина Козловских

Семья Ирины живет в Северодвинске, в деревне проводит лето. «В городе мы привыкли: пластик отдельно, макулатуру отдельно, металл отдельно, — вспоминает Ирина о том, как появилась идея организовать раздельный сбор. — А тут куда это все? Мы не знали. Бабушки наши относили под гору, но для нас это не вариант. Муж устал слушать мое “там бутылка, тут бутылка”, и мы сколотили ящики». 

Рядом с чекушечницей на спилах стоят два высоких деревянных ящика: синий — для обычных пластиковых бутылок и флаконов и желтый — для бутылок из-под растительного масла. Внутри ящиков подвешены оранжевые почтовые мешки — в них копят и сдают вторсырье.

«У нас один молодой человек работал на почте, он [нас] проспонсировал большими почтовыми мешками, — рассказывает Ирина историю появления необычных мешков. — [Почему] “работал”? — смеется. — Сам уволился, его не просили!» 

Эффект Шиеса

Вместе с тремя дочерьми Ирина сама опустошает контейнеры и относит вторсырье на хранение в старый дом. Раз в сезон организуют вывоз: сначала на лодке через реку, потом 150 километров в прицепе до Архангельска. За лето на переработку собрали больше тысячи бутылок. «Не выпили — сдали!» — шутя уточняет Ира.  

В Архангельске стеклотару принимают без элементов пластика и металла, поэтому Ирины дочери и их подруги наловчились снимать отвертками дозаторы и кольца от крышек. «Дети замотивированы: за эти шарики из водочных бутылок у них борьба, они же с блесточками!»

По словам Ирины, момента, когда хотелось все бросить, не было. В деревне она со всеми общается, и большинство соседей поддерживают инициативу. Зимой, когда река замерзнет, Ирина с мужем собираются дальше разгрести стихийные свалки и вывезти из деревни металлолом.

Деревня Вершининская на берегу Кенозера, Кенозерский национальный паркФото: Ирина Козловских

Специфика Архангельского региона, согласно терсхеме (официальному документу, который регулирует систему обращения с мусором в области), — это «неравномерное распределение ареалов образования твердых коммунальных отходов» и «наличие населенных пунктов, с которыми отсутствует регулярное транспортное сообщение». 

79% населения сосредоточено в городах: здесь стоят контейнеры, организован вывоз мусора, в Архангельске, Новодвинске, Северодвинске налажен раздельный сбор. «Попробуй вывези отсюда что-то» — девиз для остальных населенных пунктов. Оставшаяся пятая часть населения живет редко и отдаленно, к ним не всегда можно доехать, до ближайшего полигона могут быть сотни километров, поэтому многие жители просто относят мусор в овраг, что-то сжигают в бочке или своими силами пытаются наладить сбор и вывоз вторсырья. 

Низовой раздельный сбор активисты организовали в Каргополе, Урдоме, Котласе, Вельске, Мирном, Североонежске, в отдаленных деревнях Кенозерского национального парка, Онежского полуострова и Холмогорского района. Они сами находят заготовителей (предпринимателей, которые принимают вторсырье), ищут деньги на пресс или собирают его вручную, ставят контейнеры или проводят акции по приему вторсырья.

Причиной такой самоорганизации многие называют «эффект Шиеса», потому что во время «мусорных протестов» у жителей региона появился запрос на цивилизованное обращение с отходами. 

Марина Пахтусова, активистка движения «Чистая Урдома», поселок УрдомаФото: Ирина Козловских

«Мы с мужем выходили на экобессрочку, — рассказывает Марина Пахтусова, логопед в детском саду поселка Урдома, ближайшего населенного пункта к станции Шиес. — Говорю ему: “Что это мы будем просто так стоять? Давай вторсырье принимать”». 

Поначалу Марина с мужем сами отвозили вторсырье в ближайшие Сыктывкар и Котлас или договаривались с предпринимателями, которые на пустой фуре ездили за товаром и по пути могли забрать что-то. Расходы на такие перегоны могли составлять до 10 тысяч рублей. 

Это волонтерская инициатива, ресурсы ищут там, где могут. Мешки для сбора вторсырья активистам отдает местная пекарня. «Мы их долго вытряхиваем, потом сами, как пельмешки, белые стоим, — смеется Марина. — А так покупать за 25 рублей».

В дело идут все подручные средства: чтобы плющить жестяные и алюминиевые банки, муж Марины сделал несколько деревянных молотков. «Взял чурку и прикрепил ручку. Два отправил на Шиес, и дома один такой», — с гордостью говорит Марина и показывает фото улыбающегося мужа с увесистым молотком с метровой деревянной ручкой.

«Шиес дал пинка всем, чтобы проснулись мозги, — говорит Марина. — Встряхнул: люди стали осознаннее подходить к тому, что покупают. Не все, конечно (в этот момент Марина сначала легко постукивает тыльной стороной ладони по шее, а потом разводит руками), но я думаю, что со временем люди поймут, что надо что-то менять в своей жизни, а то обрастем мусором». 

Чтобы «Чистой Урдоме» было где принимать и накапливать вторсырье, местный предприниматель выделил помещение на бывших складах отдела рабочего снабжения. В советское время эти торговые предприятия занимались торгово-бытовым обслуживанием рабочих в отдаленных поселках. 

Всего в Урдоме живет около 5 тысяч человек, и 214 семей из поселка относят на бывший склад раздельно собранные отходы: пластиковые бутылки, стекло, канистры и макулатуру. Пока отходы копятся, активисты ждут возможности вывоза и ищут деньги на пресс, чтобы собранный мусор занимал меньше места и его было выгоднее перевозить и сдавать. 

Помещение и пресс — самое главное, что нужно для полноценной системы раздельного сбора населенным пунктам, с которыми отсутствует регулярное транспортное сообщение. Вторсырье нужно копить и прессовать, чтобы машина, когда она все-таки сможет приехать, не перевозила воздух.

Учительская профдеформация

Поморская деревня Пурнема на берегу Онежского залива находится вблизи национального парка «Онежское Поморье». До 1994 года сюда исправно летали самолеты, а круглогодичное сообщение по хоть какой-то дороге появилось только в 2015 году благодаря местному колхозу.

В деревне живет около 100 человек, но еще сотни приезжают рыбачить и оставляют мусор. Местную свалку закрыли, а на скорый приход регионального оператора здесь и не надеялись — дорога до деревни только техническая, лесовозная. 

Накопленная стеклотара после раздельного сбора, пока ее некуда сдавать, ждет своего часа. Стекло разлагается 1000 лет — дождется. Центр накопления вторсырья, деревня МорщихинскаяФото: Ирина Козловских

Хотя свалки были запрещены, мусора становилось только больше — его разносило ветром, животными и птицами. Учитель местной школы Дмитрий Дерябин вместе с еще одним преподавателем решили что-то с этим делать. Собрали инициативную группу. «У нас в территориальном общественном самоуправлении как бы все жители села, но в инициативную группу вошли семь человек. Шесть баб да я, ненормальный. Особого энтузиазма по входу в инициативную группу никто не проявлял. Ну решили, ну попробуем».

Активисты разработали проект «Деревни с чистой совестью» для Пурнемы и соседней Лямцы — до этой деревни добираться еще дольше, 30 километров на тракторе по отливу. Проект удалось защитить и получить грант в 195 тысяч рублей. 

Для сортировки и накопления отходов в Пурнеме нашли неотапливаемое здание бывшего маслозавода — его выделил рыболовецкий колхоз. Все необходимое — сортировочный стол, стеллажи, мешки и перчатки — собрали сами жители. Больше 100 тысяч ушло на покупку пресса, и еще 25 тысяч рублей потратили на информационные материалы: листовки, которые раздавали в каждый дом, и стенд около контейнеров. 

Никто не ждал, что рыбаки пойдут сдавать бутылки в пункт приема, поэтому контейнеры поставили прямо там, где приезжие оставляют свои машины. На стенде указали, куда отходы поедут — за 150 километров, в Северодвинск, — и это дополнительно повысило доверие к раздельному сбору. Вывоза пока не было — активисты ждут, когда накопится подходящий объем. 

Дмитрий Дерябин говорит, что местные жители и туристы на словах поддержали инициативу больше, чем на деле. «Редко кто откликался на помощь. Даже на установку детской площадки не пошли летом люди, у которых потом дети гурьбой на этой площадке играли. Правда, последний раз на уборку мусора вдоль моря человек 40 вышло. Не могу назвать это активизмом, это скорее неравнодушие и выброс накопившейся энергии. Среди инициативной группы есть учителя — на школу всегда особо смотрели. Учителя всегда были самыми активными людьми на селе».

Учителя стали главными возмутителями спокойствия и в закрытом городе Мирном, где расположен космодром Плесецк. Здесь живет больше 30 тысяч человек, в округе это самый крупный населенный пункт.

Татьяна Рослякова, активистка движения «ЭкоМирный», ЗАТО МирныйФото: Ирина Козловских

С 2019 года в Мирном проходили регулярные акции по приему вторсырья, участвовало около 300 семей, но из-за пандемии сбор пришлось остановить. «Мы сидели, чего-то ждали, копили на балконах, нас постоянно трясли, жаловались, что скоро муж выгонит вместе с мусором», — рассказывает одна из основательниц движения «ЭкоМирный» учительница Татьяна Рослякова, одетая в футболку с надписью «STOPШИЕС». 

На вопрос, появятся ли в городе контейнеры для раздельного сбора, глава администрации Мирного отвечал активистам так: «У нас ничего не будет, в ближайшее время даже не надейтесь».

Но успешный опыт — самый весомый аргумент против высказываний чиновников. Чтобы найти деньги, которых хватило бы на отправку вторсырья заготовителю в Вельск (а это расстояние 460 километров!) в течение года, активистки из «ЭкоМирного» открыли сбор на Planeta.ru. До этого вторсырье соглашался возить местный владелец магазина разливного пива — «все равно за пивом едет порожний в Вологду через Вельск». Он отвозил в Вельск пластиковые бутылки, флаконы, канистры, пленку и макулатуру, собранную активистами, и сам стал сдавать пустые пивные кеги, хотя до этого просто сжигал их.

«Многие не хотят вникать в проблему, — говорит Татьяна. — Или приносят на акцию все вторсырье вперемешку — «я вам пластик собрал, нате», — или скептически относятся к раздельному сбору». 

«Я учитель, у меня профдеформация, — с энтузиазмом продолжает Татьяна. — Не понимает человек, значит, ему надо объяснить. Дальше не понимает — еще раз объяснить. Все равно не понимает — опять объяснить. Вода камень точит, не болит голова у дятла. Лупить, лупить, лупить. Не оставлять без внимания комментаторов. Дипломатично, спокойно рассказывать. Каждый раз после бурной дискуссии у нас в группе всегда наплыв новых участников. В личку пишут, спрашивают, где, когда будет новая акция».

В Вельске, куда «ЭкоМирный» отвозит накопленное вторсырье, раздельный сбор отходов организовал участник экобессрочки Евгений Истомин. Он вручную собрал пресс и 12 контейнеров для сбора вторсырья. Вывозит самостоятельно — в среднем контейнер заполняется бутылками и бумагами за 10 дней. «Раньше все подряд кидали, распечатал инструкцию, заламинировал, повесил на контейнер — стало нормально», — рассказывает Евгений. 

В бывших газовых будках он оборудовал круглосуточные пункты приема и развесил мешки с надписями «Бумага», «Пластик», «Стекло», «Металлы». Чтобы заинтересовать жителей близлежащих домов в раздельном сборе и объяснить правила, подчиненные Евгения раздают листовки, печатают объявления в газетах, ходят по подъездам и квартирам, сами в шутку сравнивают себя со свидетелями Иеговы. 

«Моя дочка как начала в первый класс ходить, так все канавы обойдет, и бутылок насобирает, и еще что-то. “Папа, — говорит, — я молодец?” Да ты вообще супер! Ну испачкалась, ладно там, постираем. Неси бутылки». 

Пресс для пластиковых бутылок и кипы спрессованных ПЭТ-бутылок в центре накопления вторсырья, деревня Морщихинская. Благодаря прессу пластиковые бутылки занимают меньше места, их удобнее хранить и выгоднее перевозитьФото: Ирина Козловских

Помимо Вельска, Евгений вывозит пластик и макулатуру из окрестных деревень в радиусе 100 километров. В деревни приезжают в определенный день либо до обеда, либо после. В Судроме, где проживает 500 человек, Евгений взял в аренду деревянный амбар с заколоченными окнами и повесил небольшую вывеску зеленого цвета «Пункт приема вторсырья “Чистая Судрома”». 

Благодаря протестным движениям в Архангельской области люди хотят собирать вторсырье и готовы его сдавать. По словам Евгения, до внедрения раздельного сбора местные магазины все сжигали в бочке — и картон, и пластик, а теперь все дают ему. В Вельске сейчас «висит» пять заявок на установку контейнеров. 

Вопреки стереотипу, что заниматься вторсырьем невыгодно, для Евгения это единственный бизнес, который позволяет держаться на плаву и развиваться. Чтобы расширяться, он планирует вручную изготавливать прессы и бесплатно предоставлять их активистам, которые готовы организовывать у себя на местах раздельный сбор и логистику. 

Для системы мало ведер и контейнеров

Перестроенные газовые будки, деревянный амбар или самодельный пресс совсем не похожи на тот раздельный сбор, который мы привыкли видеть в репортажах из Европы. Такова местная специфика: правило «сделайте мне красиво» здесь не работает. За исключением территории Кенозерского национального парка.

Надежда Иниева, сотрудница Кенозерского национального паркаФото: Ирина Козловских

Когда несколько лет назад на совещаниях обсуждали развитие раздельного сбора в пилотных городах Архангельской области, сотрудница национального парка Надежда Иниева задала региональным чиновникам вопрос, почему пилотных проектов нет в деревнях. На что ей ответили: «Это невозможно, это утопия, никогда такого не будет». Зато в федеральном министерстве в качестве альтернативной меры предложили просто перестать пускать в нацпарки туристов, которые везут с собой пластик.

Надежда Иниева поняла: от администрации помощи не жди, надо с чего-то начинать самим. Для начала вместе с другими сотрудниками нацпарка они установили самодельные деревянные контейнеры на туристических стоянках. Через пару лет смогли оборудовать пять навесов с контейнерами возле гостевых домов и гостиниц, а затем ведра с разноцветными наклейками появились и на кухнях. Когда дело пошло лучше и получилось выиграть гранты на раздельный сбор, вторсырье начали собирать в отдельном помещении с прессом, а пищевые отходы — компостировать. 

В деревне Морщихинской на берегу Лёкшмозера в пределах парка живет около 300 человек. В деревне Вершинино на Кенозере — примерно 200. Но за год сюда приезжает 17 тысяч туристов.

Сейчас контейнеры для раздельного сбора можно встретить около гостевых домов, кафе и визит-центров национального парка. Надежда показывает на контейнеры в Морщихинской и жалуется, что они оказались не очень удобны для сельской местности: через окошко для сбора бутылок залетают вороны, ячейки сетки крупные, и через них собаки вытаскивают пакеты. Но главное, что туристы исправно несут сюда раздельно собранный мусор: консервные банки, стеклянные и пластиковые бутылки.

Сортировкой в Морщихинской на волонтерских началах занимается местный житель Константин. На окраине деревни в специальном амбаре он вручную сортирует и прессует картон, жесть, алюминий, пластиковые бутылки и флаконы — эти отходы поедут в Каргополь к местному заготовителю вторсырья, — а стекло складывает в огромные ящики на улице: оно лежит до тех пор, пока не найдут, куда его отправить. Здесь же стоят контейнеры для смешанных отходов, откуда их забирает региональный оператор, ответственный за вывоз мусора. Всего в национальном парке работает три таких центра: два в Кенозерском национальном парке и один в деревне Луда в «Онежском Поморье» .

Контейнеры для раздельного сбора напротив столовой, деревня Морщихинская, Кенозерский национальный паркФото: Ирина Козловских

Константин работает за идею: вторсырье еще ни разу не вывозили, когда это произойдет, он получит деньги за сданные пластик и картон, а пока свою мотивацию объясняет скромной фразой: «Кто, кроме меня?». 

«Для раздельного сбора недостаточно просто поставить ведра и контейнеры, — говорит Надежда. — Чтобы система заработала, нужно постоянно заниматься информированием. О раздельном сборе в парке посетители узнают сразу по приезде — в разрешение на посещение вложен дополнительный вкладыш. В каждом номере гостиницы, в каждой комнате гостевого дома лежат информационные листы. Мы называем это тотальным информированием».

По словам Надежды, активисты в последнее время поменяли и тон разговора с гостями парка. Если раньше приходилось использовать обороты в духе «не сочтите за труд», то сейчас на табличках около умывальников уже разговор на равных: «Здесь вы можете ополоснуть вторсырье». 

«Когда мы выдавали субгранты на РСО местным жителям, то составление текстов для стендов и листовок, работу с дизайнером брали на себя, — говорит Надежда. — В согласованных с жителями листовках можно увидеть фразу: “Мы не можем отправить свой мусор куда-то еще — мы уже живем на краю света”. Жителям наших северных, часто удаленных и изолированных деревень она очень близка. Особенно после событий в Шиесе».

Повсеместная низовая организация раздельного сбора в городах и селах Архангельской области случилась благодаря «эффекту Шиеса», но все-таки протестные настроения ослабевают, а мусорная проблема остается, и многие до сих пор относят отходы «под гору». Да и не все рады новостям об установке контейнеров для сбора мусора. Активисты вспоминают: когда жителям одного из поселений Пинежского района предложили организовать вывоз мусора, они прямо сказали: «Нам вообще не нужен вывоз, дайте трактор, мы в лесу все закопаем».

По словам главы этого поселения Анатолия, в двух из 16 деревень поселения вывоз мусора все же удалось организовать. Все остальные пока так и отправляют мусор в овраг. Но Анатолий настроен оптимистично и уверен, что раздельный сбор получится наладить. «До Архангельска 350 километров. Для вас это немного, а для нас 7 часов по хорошей дороге. А по плохой — 14 и убитая подвеска».

Контейнеры для раздельного сбора рядом с единственным магазином, деревня Морщихинская, Кенозерский национальный паркФото: Ирина Козловских

Раздельный сбор на Севере работает, потому что активисты договариваются, ищут заинтересованных предпринимателей, умеют просить о помощи и в ответ бесплатно получают мешки, помещения или услуги транспортировки. Региональные власти часто делают упор на развитие инфраструктуры в городах и не обращают внимания на небольшие населенные пункты, но опыт активистов — самый весомый аргумент против скепсиса чиновников. 

«Либо мы сами, либо никто не сделает, — говорит Ирина Трапезникова из Холмогорского района. — Просто мы хотим сделать свою деревню чище. Люди втянулись, хотят сдавать больше пластика, расстраиваются, когда узнают, что майонезные ведра сдать нельзя. На зиму все возвращаются в город и [потом уже там] спрашивают меня, где, куда и что можно в Архангельске или Северодвинске сдать».  

«Почему решил заняться проблемой мусора? — говорит Дмитрий Дерябин, учитель из деревни Пурнема. — Ну вот представьте себе большую семью, и все живут-живут, кто-то прибирает за собой, а кто-то нет. Достанет вот порой грязь, матюкнешься и пойдешь прибирать-собирать да сжигать. Почистишь немного, и так до следующего раза».

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!