В кафе праздничная суета: звучит рождественская музыка, кругом елки и гирлянды, все столики заняты. За соседним столом молодая женщина с младенцем в окружении умиленных подруг. Худшее соседство из возможных — но другого свободного места просто нет.

«Я пережила тот этап, когда не могла смотреть на новорожденных и их мам, — спокойно говорит Ксения. — Спустя год стало легче — как будто завершился какой-то цикл. А спустя два появилось ощущение, что я прожила эту историю. По крайней мере это перестало быть первой мыслью, когда я просыпаюсь».

С днем рождения

Тем летом Ксения узнала, что беременна. Это был непростой роман с женатым мужчиной, который годами уверял, что уйдет от жены и что хочет совместных детей. Ксения не раз говорила, что ее эта ситуация не устраивает. Новость о беременности только прибавила ей решимости. А когда он сказал, что не желает присутствовать в жизни ребенка, она окончательно завершила отношения. Мысль об аборте для нее была недопустима, беременность Ксения сохранила.

«Я плакала ровно день, — говорит Ксения. — А потом собралась с мыслями и начала планировать свою жизнь дальше». Тогда она работала экономистом в подмосковном филиале крупной американской компании, но на время родов и декрета решила переехать к маме в родные Набережные Челны, что и сделала на седьмом месяце.

Все шло идеально. Ксения записалась на курсы для беременных, познакомилась с хорошим врачом в Казани и заключила договор на платные роды у него. Как только узнала, что это девочка, имя появилось сразу — Ева. Ксения ходила на концерты классической музыки — по ее словам, Ева больше всего любила Шопена. А еще не любила мясо и по утрам бодро шевелилась.

На восьмом месяце, на 36-й неделе, Ксения почувствовала что-то не то. В субботу утром Ева не зашевелилась как обычно. Но подруги успокоили — так бывает, за окном хмурая ранняя весна, она просто спит. В понедельник у Ксении было плановое обследование, поэтому она успокоила себя и решила его дождаться.

«Это было 27 марта, мой день рождения, — вспоминает Ксения. — Я пришла на обследование, сделали КТГ, потом УЗИ. Сначала один врач молча смотрел в экран, потом позвал второго, он тоже молчал. Кажется, один другому сказал слово “аутолиз”. А потом они все-таки сообщили мне: “Сердцебиения нет. Плод мертв уже несколько дней”. Дальше было все в тумане».

В тумане Ксения вернулась домой, в тумане собрала вещи, в тумане приехала в обсервацию — это отделение патологии беременных в роддоме. К врачу в РКБ, у которого она должна была рожать по договору, ее не пустили — такова процедура. Мертвых детей рожают только в обсервации.

«Это называется антенатальная гибель плода — на врачебном сленге “антенатал”, — рассказывает Ксения. — Обсервация была переполнена: в коридорах лежали женщины после кесарева, женщины в ожидании родов. Врачи говорили, что все палаты заняты и мне тоже придется лежать в коридоре. Сделали еще одно УЗИ, снова подтвердили антенатал — и каким-то чудом я оказалась в четырехместной палате. Со мной там лежали еще три девчонки с меньшими сроками: у их детей были пороки, несовместимые с жизнью, и они ждали, когда им введут смертельный укол и потом индуцируют роды».

Никто не объяснил Ксении, что будет дальше и что будет с ее мертвым «плодом» — так теперь стали называть Еву. Правда, сказали, что можно воспользоваться визитом психолога, и Ксения согласилась. Только после разговора она поняла, что ей будут стимулировать роды: она будет рожать Еву сама — так безопаснее для организма матери. Ничего подобного она раньше не знала — на предродовых курсах такому не учат.

Стали стимулировать роды, и на третий день, в ночную смену, они начались. «Там был один врач и одна акушерка на три отделения, — вспоминает Ксения. — Меня отвезли в родблок и оставили одну. Никакого обезболивания. Было очень страшно, от этого схватки были крайне болезненными. Врач зашел всего один раз, когда у меня уже было полное раскрытие, но сказал, мол, подожди, в другой палате вот-вот родится живой ребенок, я там нужнее. И ушел. Я снова осталась одна. Когда уже начались потуги, ко мне пришла акушерка и приняла роды. Все прошло быстро. Я до последнего надеялась, что врачи ошиблись, что сейчас случится чудо и Ева закричит. Но она не закричала. Ее взвесили и сразу унесли. Я всегда хотела максимально естественные роды, без вмешательства. Ирония, но так и получилось в итоге».

Когда все кончилось, все снова ушли и Ксения осталась одна в родблоке еще на два часа. Эти два часа она лежала и смотрела в потолок, на котором были нарисованы аисты. Потом ее перевели в ту же палату. За стеной кричали новорожденные дети, а в палату то и дело заходили какие-то медсестры с вопросами: «Мамочки, а где ваши дети?»

После родов Ксения написала сообщение отцу ребенка, чтобы он знал, что случилось. Он ничего не ответил. Ксения выходила из роддома с пустыми руками и думала: «А я тоже мама? А моя Ева считается?»

Расскажи про нее

«Я сразу обсудила с психологом, еще тогда, на свой день рождения, что не буду на нее смотреть, когда она родится, — вспоминает Ксения. — Я тогда решила, что так будет лучше. Очень странно, но, когда я выписывалась из роддома, никто меня не спросил, как поступить с Евой. А я, видимо, была настолько не в себе, никаких документов не подписывала».

Уже вернувшись в Набережные Челны, Ксения позвонила в морг и сказала, что хочет забрать Еву. Она хотела попросить сделать отпечатки ее ладошек и ступней, но постеснялась. Папа с братом поехали в Казань за Евой, а Ксения пошла покупать гробик и договариваться с кладбищем. Мертворожденных детей не хоронят в отдельных могилах (у них нет ни свидетельства о рождении, ни свидетельства о смерти), поэтому договорились похоронить ее в могиле дедушки. На могиле, где сейчас похоронена Ева, пока нет никакой таблички. А если бы была, то на ней стояли бы странные для других людей даты: рождение — 30 марта, смерть — 25 марта.

«Уже позже, читая книгу Анны Старобинец “Посмотри на него”, я поняла, насколько важно иметь какие-то физические воспоминания о своем ребенке, — говорит Ксения. — Про посмотреть не уверена, но вот отпечатки, снимок УЗИ и прочее — это, мне кажется, очень важно. И очень важно похоронить. Попрощаться. Мы похоронили Еву 13 апреля, на следующий день после ее именин».

Ксения до сих пор не знает, что случилось с Евой. В результатах вскрытия было сказано, что никаких пороков у девочки не было, и единственный вывод — плацентарная недостаточность, отслоение плаценты. Но, по словам Ксении, никаких признаков этого она не видела, их не было и на УЗИ.

Похоронив Еву, она постепенно начала думать, как приходить в себя. Многие друзья и знакомые, не зная, что сказать, предпочитали не говорить ничего и просто исчезли. С мамой было сложно разговаривать, а папа долго отрицал, что это вообще был ребенок, говорил, что ничего страшного, что надо поскорее забыть. Но внутри сильно переживал. Через несколько месяцев у него случился инфаркт.

Думая, как выбраться из бездны, Ксения искала группу поддержки, и ей посоветовали фонд «Свет в руках». Он тогда только появился и предлагал психологическую помощь матерям, пережившим внутриутробную потерю ребенка или его смерть на ранних сроках жизни. На сайте фонда она нашла несколько историй женщин и несколько брошюр, как помочь себе. «Я написала в фонд, рассказала свою историю и предложила помощь, — говорит Ксения. — Они мне выделили психолога, с которым мы общались по скайпу, а я стала переводить для них с английского разные материалы. Мне хотелось в память о своей дочери сделать какое-то хорошее дело».

Ксения до сих пор сотрудничает с фондом и уже два с половиной года редактирует на сайте истории женщин и их потерь.

Каждая пятая

Когда рождается мертвый ребенок, маме полагается только отпуск по беременности и родам, около трех месяцев. Когда отпуск закончился, Ксения вернулась на работу — но не в подмосковный филиал, а в Москву. «Я хотела все в жизни поменять. Перекрасила волосы, сняла квартиру, влилась в новый коллектив. Даже стала ходить на свидания: хотела начать новую жизнь, найти нового мужчину и снова забеременеть».

По словам Ксении, многие женщины, которые рассказывают свои истории или читают чужие, считают, что они должны заканчиваться хеппи-эндом: то есть новой беременностью и успешными родами. «Я и сама так раньше считала — но в жизни не всегда так. Иногда новая беременность невозможна в принципе. Иногда (да что там иногда — очень часто) после смерти ребенка пары распадаются. Или, как в моем случае, женщина и вовсе одна. И иногда, как снова в моем случае, не получается быстро найти новую пару и забеременеть снова. Так что хеппи-энд — вещь условная. Не всегда это условие и показатель того, что ты пережила свою потерю и приняла ее».

В процессе принятия Ксении очень помогли группы поддержки, которые проводит «Свет в руках». Там женщины в доверительной обстановке общаются с теми, у кого такое же горе. Они понимают друг друга без лишних объяснений. А главное — там можно говорить о своих детях.

«Это самое важное — иметь возможность говорить, — объясняет Ксения. — Как правило, родственники и друзья не готовы слушать про умерших детей. Забудь поскорее, иди дальше, думай о будущем, не концентрируйся на плохом, родишь нового — вот обычные аргументы. Но эти слова не то что не помогают, они ранят. Не признают ни твое материнство, ни твое право говорить о своем ребенке. Но я не хотела забывать Еву. Она жила, она была. И осталась частью моей жизни».

За соседним столиком кричит младенец. Ксения оборачивается на него, потом смотрит в чашку с чаем. «Конечно, я до сих пор думаю, какой бы она была сейчас. Что бы любила, как бы выглядела. И я никогда этого не узнаю. Но в голове постоянно звучат слова, с которых началось мое исцеление. Их сказал мне психолог фонда: “Помни, ты навсегда мама Евы”».

Ксения поднимает глаза и улыбается.

По данным фонда «Свет в руках», каждая пятая беременность заканчивается выкидышем или рождением ребенка с пороками, несовместимыми с жизнью. Такие утраты наносят сильную травму семьям, особенно матерям: без психологической поддержки они переживают социальную изоляцию, впадают в депрессию. Более 90 процентов женщин после потери ребенка боятся новой беременности. От потери ребенка распадаются семьи и страдают существующие дети.

С 2017 года благотворительный фонд «Свет в руках» помогает семьям, переживающим потерю ребенка во время беременности, в родах и в перинатальный период. Специалисты организации занимаются психологической и информационной поддержкой людей, потерявших своих детей, организуют группы поддержки в десятке российских городов, предлагают сопровождение родов мертвого или обреченного ребенка, учат врачей бережно взаимодействовать с женщиной в такой ситуации.

Фонд помогает абсолютно бесплатно, но сам нуждается в помощи. Пожалуйста, оформите пожертвование на его работу, пусть и самое небольшое. Тогда сотням женщин, столкнувшихся с неописуемым — со смертью ребенка, — станет немного легче.